Видео
В мире
Поводом для встречи с выдающимся пианистом, музыковедом, педагогом, председателем Ассоциации национальных культурных обществ Латвии (АНКОЛ) имени Иты Козакевич, членом Консультативного совета национальностей при президенте Латвии Рафи ХАРАДЖАНЯНОМ послужило опубликованное 23 ноября сообщение о созданной в апреле президентом Латвии Раймондом Вейонисом экспертной группы по политике сплоченности общества. Вот мы и поговорили о сплоченности в контексте восприятия национальных меньшинств, ассоциации властью Латвии и обществом.
— В данном сообщении сказано, что сплоченность общества де–факто пока не достигнута. А вы в ассоциации, как — достигли сплоченности между обществами?
— Когда–то директором латвийской филармонии была Эсфирь Рапиня. Она с таким еврейским юморком говорила: "Все хороши, когда спят…" К сожалению, иной раз приходится встречаться с тем, что наша работа как бы перечеркивается. Говорят, у них нет никаких достижений, ничего не случилось, ничего не сделано…
Мне это не по душе.
Мы не всегда спим, значит, не всегда хорошие. Но разве двадцать пять лет назад мы могли, например, представить, что благодаря нашим обществам у нас, на Слокас, в доме АНКОЛ можно будет учить корейский язык? Или грузинский? Нахожу время и бываю в польской, литовской, украинской школах Риги. Мне нравится, как они работают, как они обустроились.
Сделано многое, что важнее публичных объятий и лозунгов в честь дружбы народов. Открыты церкви. Некоторые выстроены — та же армянская церковь. Обновлены памятники. Открыты памятники Пушкину, Шевченко, Улугбеку, доска в честь Руставели…
Мне кажется, раньше это было совершенно невозможно.
Ассоциация, создав которую мы постарались выгнать райкомовский дух из особняка на Слокас 37, даже при наших скромных средствах все–таки позволила широкому кругу людей не копить в себе неудовлетворенность. В том числе творческую. А сколько людей у нас приобщается к высокой культуре. Мы же упорно держим вход на мероприятия свободным.
Да, некоторым представляется, что культура национальных меньшинств — это как бы культура братьев меньших. И вполне достаточно, если они там, условно говоря, пляшут польку и готовят свои блюда. И много ведь стало "материалистов", которые, допустим, считают, что, кроме английского, никакой другой язык никому не нужен.
А мы собрали вокруг себя много представителей интеллигенции. Этим ассоциация Иты Козакевич заметно отличается от других. Она ставит определенные творческие, художественные задачи.
И не всегда дело в массовости. Те же корейцы или якуты это прекрасно доказывают. Но есть и общества — например, татары, башкиры, — которые устраивают в нашем парке крупные красочные национальные праздники.
Скоро нам 30 лет. Хотелось бы к 30–летию АНКОЛ создать альбом. Мы представим в нем то, что сделали и делаем. Авторы сунулись с этим проектом в Фонд культурного капитала, но им сказали — это не приоритет.
— Да, приоритеты у нас — странная штука. Вот прочитал в газете, что общество "Делна" получит 367 000 евро якобы за надзор над строительством трамвайной линии по Сканстес. И вспомнил, что годовой бюджет ассоциации — 40 000. Если сравнить — нелепость.
— Да, я, когда читаю, что какой–нибудь там министр за 16 000 провел одну поездку, тоже об этом вспоминаю… На этот год нам, похоже, опять на основе договора о сотрудничестве дадут 40 000. Причем эта сумма включает расходы и на содержание дома, и на ремонт, и на культурную работу. Но не включает оплату труда администрации.
Видимо, когда принимали закон об общественных организациях, не могли представить, что у какой–либо будет такой заметный дом, который возьмет на себя функции центра культуры.
— 19 октября я был в доме АНКОЛ на выездном заседании комиссии Сейма по делам миграции и сплочения общества. Разговор шел как раз о доме, о ремонте фасада и ограды. Как это отражено в бюджете страны на следующий год?
— Я очень благодарен тем людям, которые поняли, что к столетию Латвии ассоциация не должна выглядеть как Золушка в тряпье. Пока не получал официального уведомления, но вроде бы деньги на реновацию ограды отпущены. Сумма скромная — 15 000 евро. Из уст же комиссии прозвучало, что к столетию страны работы, о которых мы там говорили, будут сделаны.
— Там же один из членов ассоциации сказал примерно следующее: чем дальше от Атмоды, тем больше в отношении властей к нацменьшинствам, к ассоциации наблюдается некоторая деформация… Так ли это?
— То, что отношения меняются, это естественно. В какую сторону? Меня всегда смущает, когда идет уравниловка. Когда нам говорят: в стране четыре с лишним сотни обществ, и все они требуют внимания…
Союз композиторов Латвии тоже насчитывает человек, может быть, 150–200. Но в латышской музыке есть Язепс Витолс, есть Алфредс Калниньш. Я уж не говорю, что где–то есть и Бетховен…
Думаю, что здесь все–таки должны быть расставлены какие–то приоритеты. Ассоциация накопила немалый опыт. Можно его называть историческим. Участие в Атмоде тоже заслуживает внимания. Также важна ее направленность на решение серьезных проблем.
А закон сегодня позволяет, чтобы, скажем, я и моя теща организовали общество. Иногда не поймешь: чего ради? Но и их начинают засчитывать как единицу. Разумеется, не все наши 25 обществ и союзов одинаково инициативны, активны. Порой это зависит от лидера, от смены поколений, от количества людей, от традиций… Все очень меняется. Но мы заняты делом по существу.
Отношения с руководством… Я, например, восхищаюсь, можно сказать, подвигом Даце Мелбарде, которая, вступив в должность министра культуры, в сопровождении пары сотрудников, придя в ассоциацию, не поленилась, взобралась на чердак, сфотографировала ужасы, которые мы там имели: лужи, ведра, тазики, — и выложила сие на заседании Кабинета министров. Потому что это ведь не просто дом ассоциации. Это ценность, достояние латвийской культуры. Памятник архитектуры.
Предыдущему же министру мы по этому поводу писали пять писем. Но ответа не дождались! Печально. АНКОЛ представлена в разных советах. Наши мероприятия, концерты посещают представители канцелярии президента, депутаты Сейма. Значит, хотя бы эти люди в курсе наших дел.
Но если говорить в целом, после того как Латвия вошла в Европейский союз, значение этого вопроса стало для них как–то менее актуальным, менее значимым. Соответственно, в какой–то степени поменялось и отношение. И — некоторые все–таки понимают слово "интеграция" так, будто все должны быть одинаковые.
— А посольства уделяют внимание своим диаспорам?
— Очень много зависит от лидеров, но традиционно прекрасное внимание к своей диаспоре идет, например, со стороны посольства Польши. Качественное и продуманное. Сегодняшний посол — она постоянно в курсе происходящего в ее диаспоре. Также послы Узбекистана, Грузии, Кореи.
Пожалуй, и деятели посольства Германии. Новый посол Армении занялся вопросом налаживания диалога культур. Его почти нет. Хотя наличествует красивый договор. И этот вопрос не решить тем, что депутаты одной страны поедут к депутатам другой страны. Там восхитятся коньяком, а здесь — бальзамом. Это все–таки решается посредством творческих личностей.
Важно, что у господина Мкртчяна есть видение, например, Дней культуры, посвященных Нарекаци. Валда Салминя перевела этого средневекового поэта на латышский язык. Он будет издан.
Это важно. Непонимание значения таких дел меня смущает. Тот же отказ проекту нашей книги на 30–летие АНКОЛ. Или отбрасывание — со словами признательности, но это дипломатия — проекта нашего фестиваля из конкурса. И начинаешь полагать, что вся эта внешне очень демократическая система проектов все–таки создана для любимчиков.
— В упомянутом сообщении сказано, что взаимная связь разных обществ хромает, что довлеют "монологовые" проекты… Это справедливо по отношению к АНКОЛ?
— Один невежественный человек сказал: Хараджанян там окружил себя друзьями и учениками.
Положительная констатация… Да, отвечаю: это так, ибо всех вас воспринимаю как друзей… Иначе в общественной организации работать трудно. Или невозможно. Особенно при скромном нашем достатке.
Каждый раз, когда я прошу подлинных профессионалов, например сопрано Кристину Гайлите из оперного театра, принять участие в мероприятиях АНКОЛ, очень извиняюсь со словами: наши возможности лишь таковы. Чтобы к нам пришел и выставился Артур Никитин, действительно, надо с ним дружить. Конечно, для успеха дела имеют значение взаимотяготение, общие идеалы, дружеские контакты…
— А по части "монологовых" проектов? У вас же был целый цикл мероприятий — "Пути сотрудничества"…
— Был, был, успешный. Подобное общение нами воспринимается довольно–таки естественно. Недавно наш фестиваль открывался тем, что на сцену выходил ансамбль коклетистов (кокле — латышский народный музыкальный инструмент. — В. А.).
Мы провели мероприятия в честь юбилея Райниса и Аспазии. Райнис же был связан и с евреями, и с армянами, и с белорусами… Состоялся "круглый стол". Был камерный концерт. Мы провели Розенталевские мероприятия, сделали концерт к юбилею Витола. С акцентом на то, что у Витола были интернациональные ученики.
Тот же Макар Екмалян — автор знаменитой армянской литургии. Недавно была выставка фотографа — женщины из Сигулды. Я ее высмотрел в социальных сетях. Она с такой любовью фотографирует свой край, что тут же стало понятно: ее работы должны быть показаны у нас. И такое ни у кого не вызывает отторжения.
Для нас вопрос поколений — тоже из больных. Настаиваем всем правлением, чтобы среди участников хотя бы тех мероприятий, которые финансово поощряются со стороны самой ассоциации, была молодежь.
Недавно ко мне подошел известный писатель Латвии. И говорит: "Есть девочка… татарка. Знаешь ее?" — "Знаю. Очень интегрированная. Знаю". — "Но вот, не может найти выход на концертную сцену". — "Пожалуйста, пусть приходит, мы можем на каких–то наших общих мероприятиях предоставить ей такую возможность".
Могу назвать нескольких ребят, которые стартовали на небольшой анколовской сцене и хорошо себя проявили дальше. Например, Людмила Игнатова. Она сейчас работает в Италии, в оперном театре. А начинала в скромном белорусском костюме у нас, в зале со скромной вместимостью и достаточно старыми роялями…
— А как с представительской стороны? Часто ли власти привлекают вас, чтобы погордиться вами, что ли? Вот мы только говорили, что эстонцы сделали очень умный ход — на хороших площадках в Москве представили русскую культуру Эстонии. Имеет ли АНКОЛ подобный опыт?
— Взаимодействие очень важно, но оно все же должно быть реальным и двусторонним. Сейчас мне вспомнился весьма давний факт, когда в Москве была показана выставка работ художников Латвии, но на ней не был представлен ни один здешний живописец русского происхождения…
А ведь есть очень достойные мастера. Помимо упомянутого Никитина — Николай Уваров, Николай Кривошеин… Когда я этот вопрос мимоходом поднял, мне сказали: мы хотели показать национальную культуру. Но не стоит в таком случае забывать о важной мысли: нацменьшинства — составная часть народа Латвии, а их культура — составная часть культуры страны.
Не надо забывать и о том, что многие годы деятели разного ранга стремятся внедрить понятие "политическая нация". Позволю сказать о себе. Я ведь вроде бы не последний музыкант, все также знают о моей лояльности, о привязанности к этой земле, но за все эти годы я участвовал в организованном Министерством культуры мероприятии разве что один раз. Тогда, когда президент Гунтис Улманис возмутился "письмом 13" интеллигентов.
— Я тоже подписал это письмо. Остаюсь доволен и текстом, и компанией подписавших.
— Вот тогда как своего рода резонанс в Финляндии были организованы Дни культуры. Тогда мне сказали: "Не желаете ли вы, господин Хараджанян, представить творчество латышских композиторов?" А они за мной стоят в огромном количестве. Но более подобных предложений не поступало. Я это говорю не для того, чтобы жаловаться. Только констатирую факт.
— В следующем году в Даугавпилсе состоится форум народов. Что бы вы подчеркнули, обращаясь к нему?
— Мне кажется, что интеграция — процесс постоянный, текущий, не может быть застойным. Написали вот сообщение, и все успокоились. Надо способствовать и содействовать. Но не навязывать. Добиться интеграции навязыванием… сложно. Такого не должно быть, должно быть больше знакомства с культурами друг друга. Взаимоузнавания.
В сообщении группы экспертов сказано о взаимодействии! Это хорошо. Но не пояснено: участвует ли в этом взаимодействии и латышская сторона? Желательно, чтобы не было каких–то монологических мероприятий.
Но у нас в ассоциации и до этого напоминания одним из принципов было привлечение на наши мероприятия латышей. И в качестве участников, и в качестве зрителей. Мне кажется, что интеграция успешна, когда каждая национальность, те, кто хочет пребывать в Латвии, имеют свободную возможность понять основы своей идентичности и при этом с вниманием и уважением относятся к титульной нации, ее культуре и истории.
— Как вы оцениваете это сообщение в целом?
— Оно сделано по желанию президента, и его составили ученые люди. Это и плюс, и минус. Потому что они, насколько я понимаю, смотрят на практику вопроса с некоторой дистанции. В сообщении сильный акцент сделан, я бы сказал, на педагогической стороне вопроса.
А, например, Клавс Седлениекс указал, что во многом сплоченности мешает огромная пропасть между материальным состоянием людей. Эта сторона проблемы в сообщении отражена как–то не слишком внятно.
Не исключаю, что педагогический "уклон" сообщения связан и с тем, что на сегодняшний день в Консультативном совете национальностей при президенте представлены пять или шесть директоров или педагогов школ национальных меньшинств.
Очень уважаю этих людей, они много сделали, но сегодня, когда приняты вызвавшие полемику и даже неприятие "поправки лояльности" педагогов, не ясно, насколько эти директора отважатся подавать голос, иной раз не совсем совпадающий с официальным мнением.
Лично мне какие–то вещи в сообщении кажутся чрезмерно идеалистическими, а какие–то смутили. Например, дана своего рода историческая справка о развитии политики интеграции. Но разве не стоило напечатать закон о национальных меньшинствах и о их праве на культурную автономию?
Он был принят в 1991 году. Его составляла недавно ушедшая из жизни Рута Марьяш, и многие из нас участвовали в его редактировании. Он до сих пор в силе и многое определяет в нашей деятельности.
Указана "религиозная причастность". А названы лишь лютеране, католики и православные. Когда я поинтересовался — почему, мне ответили, что взят принцип — не меньше десяти тысяч. Вот такие формальные вещи, измерение важности количеством меня смущают.
В конце концов мы должны радоваться, что в Латвии на сегодняшний день есть конфессиональная свобода. У нас есть представители ислама, иудаизма, буддизма… Это стоило бы как–то отметить. Кстати, мы же все знаем, что когда в какой–то религии появляются радикальные направления, то там и трех человек достаточно, чтобы вопросы безопасности осложнились.
Мы обсуждали это сообщение на президентском Консультативном совете. Лейтмотив обсуждения — сообщение даст заказчику определенное представление о положении дел. Заседание провели уже после того, как сообщение было обнародовано. А можно было его провести до того, чтобы какие–то идеи, которые покажутся справедливыми, внести в сообщение.
— В сообщении сказано, что создан постоянный и регулярный, необходимый для деятельности и устраивания негосударственными организациями нацменьшинств межкультурных мероприятий государственный механизм поддержки — Международный фонд интеграции. Насколько он эффективен?
— Фонд интеграции — на сегодняшний день это довольно тяжелый случай. Не случайно идет разговор о его серьезном реформировании. Ассоциация несколько раз подавала туда свои проекты, а потом получала "благодарность": спасибо, что участвовали, приходите еще.
— А как вы смотрите на создание новой структуры, нового учреждения (секретариата или центра), что рекомендуется в сообщении?
— Я бы предложил не копировать, но в чем–то продолжить некогда существовавший Секретариат интеграции, с которым ассоциация, кстати, категорически не ладила. Я не хочу сказать, что у них были рейдерские интересы, но… близко к этому. Появилась чрезмерно большая, уже нездоровая заинтересованность в нашем здании.
Но если возвращаться к предполагаемой структуре, она на сегодняшний день должна иметь три отдела. Один — по работе с национальными меньшинствами. Не забывая, что они все–таки очень разные. Украинцы, белорусы, немцы, евреи… Русские, прежде всего — староверы. Но в последние годы появились новые меньшинства. Вьетнамцы, иракцы…
Кто принадлежит к национальным меньшинствам? На Западе уверяют: чтобы считаться традиционным для страны меньшинством, надо прожить в ней три поколения. Список, который когда–то был в этом плане сделан, например, не включал армян. А они здесь имели организацию "Севан" еще в 1887 году. Три поколения — это 90, 100 лет.
Сделанный список пришло время пересматривать, но никому не охота.
Другой отдел мог бы заниматься диаспорой. Ведь латышская диаспора за рубежом сильно разрослась. Отдел нужен, чтобы они не потеряли связь с этнической родиной. Такая опасность уже фиксируется. Наконец, нравится это кому–то или не нравится, в стране появились мигранты. Беженцы, которые то убегают, то прибегают…
Необходим отдел работы с новой миграцией. В Литве данным вопросом занимается Министерство благосостояния, а остальными Министерство культуры. Думаю, это правильно. Ибо сегодня мигрантам нужно выживание, жилье, устройство на работу, изучение языка… Для Министерства культуры это как–то много. И с АНКОЛ эти вопросы напрямую не связаны. Не надо их на нас перекидывать. Хотя мы это тоже обсуждали. В чем–то содействовать можем.
Мао Цзэдун говорил: пусть цветет тысяча цветов. В нашем случае — пускай будет цветок с разнообразными лепестками.
Виктор АВОТИНЬШ
