Видео
В мире
Полоцкое княжество, главный центр силы на территории будущей Беларуси, управлялось особой ветвью потомков Рюрика. «Рогволдовы внуки», они же Изяславичи, предпочитали править своими землями, почти не вмешиваясь в борьбу за киевский престол. Но на их княжеских печатях мы видим всё те же характерные для Рюриковичей тамги-тризубы с крестом.
Государственных или хотя бы династических флагов в современном смысле в домонгольские времена не существовало. Они появились позже — уже во времена Великого княжества Литовского. Описания знамён литовских хоругвей при Грюнвальде включают вариации на тему всадника, «Погони» и «Колонн» дома Гедиминовичей. Белые на красном фоне. Общего с БКБ — лишь цвета.
Первое изображение чего-то, отдалённо напоминающего бело-красно-белый флаг, присутствует на знаменитом полотне о битве под Оршей. Неизвестный живописец из круга Лукаса Кранаха Старшего, похоже, лично был свидетелем сражения. Он запечатлел множество деталей, включая бело-красные значки на копьях польской и литовской конницы.
Увы, привязать их к будущему флагу сложно: со всей очевидностью изображён распространённый по всей Европе от Англии до Италии красный крест святого Георгия на белом фоне. И виден он у всех всадников с копьями — от тогда ещё лёгких гусар до тяжёлых кавалеристов в полном максимилиановском доспехе. И у поляков, и у литвинов.
Остальные версии ещё более сомнительны. История про раненого князя, сорвавшего со лба повязку и поведшего воинов в атаку, — очевидное заимствование общеевропейского сюжета. Польский шляхетский герб «Котвич», известный с XIII века, к Литве и Беларуси изначально отношения не имел — речь идёт о простом совпадении.
Повстанцы 1863 года использовали бело-красные повязки — но скорее имея в виду флаги старой Речи Посполитой.
Рождение флага
О том, кто и когда первым придумал бело-красно-белый флаг, историки спорят до сих пор. Первые сообщения об этом символе, пока ещё в разных вариантах, имеют сомнительную достоверность и относятся к первым годам ХХ столетия. По некоторым версиям — даже к концу XIX века. В любом случае речь идёт о группах интеллигентов, с которых и начинается любое национальное движение.
Одно можно утверждать с относительной уверенностью: к февральской революции 1917 года идея бело-красно-белого флага витала в воздухе. Причём не столько на белорусских землях, сколько в «тусовках» имперской столицы — Петербурга‑Петрограда.
Почему именно такие цвета? Они были почти неизбежны. К выбору белого и красного сводили сразу несколько соображений.
Во-первых, любое национальное движение XIX века апеллировало к крестьянской этничности. Традиционный узор на почти всех вариантах белорусского народного костюма — красное шитьё на белой ткани, отобразившееся и на флаге Беларуси 1995 года.
Однако одного этого явно недостаточно: подобные узоры есть и у украинцев, и у русских с поляками, и у латышей с литовцами, поскольку восходят к седой языческой древности, когда славяне и балты не успели разделиться.
Во-вторых, и «Погоня», и «Колонны» Гедиминовичей имеют всё то же сочетание цветов: красный и белый.
Третье соображение — флаги Речи Посполитой XVII века. С воцарением династии Ваза в ней помимо красных знамён с польским «Белым орлом» или с литовской «Погоней» появились общие королевские стяги: красно-бело-красные с гербом Республики в центре.
Белорусские «будители» имели непростое отношение к Речи Посполитой, усматривая в польском доминировании и шляхетском самовластии причины упадка Великого княжества Литовского, в их представлении бывшего государством в первую очередь белорусов. Однако вычёркивать этот период из белорусской истории они не собирались, почитали героев той эпохи и их победы. Происходившие именно под знамёнами с бело-красными полосами.
Но почему получилась инверсия — с красно-бело-красного до бело-красно-белого?
Чтобы установить это, нужна глубокая работа по изучению дискуссий и воспоминаний в среде белорусского национального движения. Можно предположить, что хотели избежать путаницы с австрийским флагом, который к тому времени был, да и по сей день остаётся красно-бело-красным.
Новый дизайн
К тому моменту, когда после Февральской революции петроградского архитектора и белорусского активиста Клавдия Дуж-Душевского единомышленники попросили придумать флаг национального движения, его очертания были более или менее понятны. Белый и красный цвета в горизонтальных полосах.
Не двух — такой уже взяли поляки, по тем же соображениям наследия Речи Посполитой. К тому же, вопреки распространённым представлениям, белорусские националисты польских «коллег» к тому времени не любили и видели в них скорее угрозу, чем союзников. Поляки слишком явно видели в белорусах «испорченных московитами недополяков, которых нужно вернуть под законную власть Варшавы и ассимилировать». Чего «будители» не желали ни в каком виде.
Не красно-бело-красный — это давно используют австрийцы. А четыре и более — уже некрасиво.
Вопрос состоял в том, чтобы определиться окончательно и из разных вариантов выбрать единый и общепризнанный.
Мысль о чисто белом полотнище отвергли практически сразу — из-за ассоциаций одновременно с флагом капитуляции и с символикой монархической контрреволюции.
Более чем историчная «Погоня» ВКЛ, вполне ожидаемо, появилась на гербе — но для флага, по представлениям того времени, подходила слабо. Слишком сложно — флаги массовых движений должны быть простыми, чтобы их можно было делать в больших количествах кустарно из любых подходящих по цвету кусков материи.
Предложенный Дуж-Душевским дизайн бело-красно-белого флага устроил почти всех. Уже в марте значки с этой символикой продавались в Минске, а к лету 1917 года флаг стал общепринятым и общеизвестным символом белорусского национального движения. Под ним в декабре 1917 года в Минске провели Первый всебелорусский съезд, который разогнали большевики.
А 25 марта 1918 года, уже под прикрытием вытеснивших большевиков немцев, его провозгласили флагом Белорусской народной республики.
«Под немецкими штыками»
На тот момент интересы белорусского национального движения на некоторое время совпали с интересами Германской империи. Берлин планировал в случае победы создать на востоке буфер из протекторатов, а белорусские социалисты своих войск не имели, в отличие от большевиков.
Впрочем, стороны смотрели друг на друга с подозрением и неодобрением: кайзеровский рейх планировал установить в будущих протекторатах право-консервативные режимы, лучше всего — монархии с немецкими принцами. А белорусское национальное движение было глубоко левым и социалистическим, отличаясь от большевиков меньшими радикализмом и склонностью к насилию и бо́льшим почтением к демократическим институтам.
Лишь организационная слабость движения, «контролировавшего только полздания, в котором собиралось», спасла от украинского сценария — где немцы разогнали слишком левую раду УНР и установили режим гетмана Скоропадского.
А потом Германия проиграла. Белорусские земли после советско-польской войны поделили Москва и Варшава. На бело-красно-белом флаге появились чёрные траурные полосы.
Спустя несколько лет многие учредители БНР обнаружили, что в Советской Белоруссии всё не так уж плохо: развивается национальная культура, восстанавливается хозяйство, растёт уровень жизни простого народа, вроде бы даже самоуправление в наличии. Ничего похожего на польскую часть, где шла жёсткая полонизация, а белорусских активистов бросали в тюрьмы.
Многие из них вернулись в СССР и приняли самое живое участие в развитии БССР — пусть и под красным флагом вместо бело-красно-белого.
В 30-е годы судьба почти всех вернувшихся оказалась трагичной.
Нацисты и коллаборационисты
Везде, куда приходил Третий рейх, он делал ставку на местных националистов. Чем больше они были обижены на коммунистов — тем лучше. Нацисты не собирались давать «восточным народам» никакой независимости, разве что очень ограниченную культурную автономию. Но вот поднимать флаги они не мешали — и даже очень способствовали.
Главное — не ставить под сомнение власть рейха, верно служить фюреру и записываться под ружьё в полицаи и каратели.
Увы, часть националистов, особенно эмигрантов, были готовы идти «хоть с чёртом, но против большевиков». И пошли. Как и везде в оккупированной Европе, формирования коллаборационистов использовали национальную символику. Бело-красно-белый флаг оказался связан с полицаями и карателями, что по сей день многие не могут ему простить.
Хуже того, часть явных и убеждённых коллаборационистов после войны оказались видными фигурами белорусской национальной эмиграции, поддержанной Западом в информационной войне с СССР. Ведь Ален Даллес и его люди были готовы работать с кем угодно — лишь бы дёшево и против коммунистов, чем по сути играли только на руку последним. Достаточно было перечислить персоналии, напомнить, сколько и как они «зиговали» — и «всё становилось ясно».
К концу существования СССР бело-красно-белый флаг у многих белорусов ассоциировался не столько с романтиками-социалистами 1918 года, сколько с полицаями из «Белорусской краевой обороны» и сгоревшими деревнями. В стране, где партизанское движение стало одной из основ национальной идентичности, это было почти приговором.
Когда в 1991 году Беларусь стала независимой, понадобился новый флаг взамен советского. Единственным подходящим вариантом стал бело-красно-белый, который давно уже почитали национально ориентированные интеллигенты и диссиденты. Они считали, что флаг остаётся национальным символом белорусов, возникшим тогда, когда нацизма и в проекте не было, и что его «осквернили» коллаборационизмом не более, чем Андреевский флаг — эмблемой власовской РОА (не говоря уж про нынешний российский триколор).
Или родившийся в борьбе с наполеоновской оккупацией Железный крест — военными преступлениями вермахта.
Вот только в условиях краха плановой экономики и тяжёлых экономических трудностей к мрачным ассоциациям времён войны добавились ассоциации с постсоветской разрухой.
В республике возникла сильнейшая ностальгия по СССР, массовый запрос на советский консерватизм и отторжение всего демократического, либерального, национального.
Неудивительно, что в 1995 году на референдуме явное большинство граждан страны проголосовали за возвращение почти советской символики. А бело-красно-белый флаг надолго стал неодобряемым, порицаемым, а временами и преследуемым символом националистической оппозиции.
Однако времена меняются, меняются взгляды, запросы и симпатии общества. Советская ностальгия уходит вместе с поколениями, пережившими распад СССР и шок девяностых. За прошедшие с тех пор десятилетия бело-красно-белый флаг понемногу стал всё меньше ассоциироваться с трагическими страницами белорусской истории и радикалами, а всё больше — с национальным и гражданским самосознанием.
Поэтому в том, насколько популярным он стал летом 2020 года, нет ничего удивительного.
Алексей Костенков, warhead.su
