«Некоторых вылечит только свинец». Как женщины воюют на Донбассе

«Совесть не мучает: я убивала тех, кто пришел с оружием»

Фото из личного архива

Боевой опыт до ополчения у меня был, но о нем я говорить не могу. Я сначала попала в третий батальон третьей роты, нашим командиром был Владимир Кононов, позывной «Царь». Сначала в подчинении было десять человек: отдельная разведдиверсионная группа, подразделение «Гром». Затем я стала командовать батальоном. Участвовала почти во всех серьезных операциях: Славянск, Иловайск, Аэропорт, Степано-Крымск, Шахтерск и множество мелких, которые я не считаю.

 

У меня был любимый человек, он погиб. У меня есть ребенок — он тоже воюет. Брат воюет. Отец военнослужащий

У меня три ранения. После третьего участвовала в Дебальцево, в Логвиново, потом отправилась на лечение в Ростов. Отправляли и в Питер, в Москву, но я уехала в Донецк — лучше лечиться дома.

В течение этого месяца я приступаю к своим прежним обязанностям. Скажу честно, совесть меня не мучает. Стариков я не убивала, детей я не убивала, я убивала тех, кто пришел с оружием. Моя личная война заключается в том, чтобы фашизма не было в моем доме. Мой дед еще воевал с фашистами. Мы войны не начинали — они к нам пришли.

Никакого прекращения огня нет. Украине нужно было перемирие, чтобы подтянуть силы. В перемирие у нас давно уже никто не верит. Война закончится тем, что Киев сам себя съест. Кто берет в долг и не отдает, в конце концов хорошо не закончит. А я вернусь к своему делу, снова займусь торговлей. Ни о чем не жалею.  

У меня был любимый человек, он погиб. У меня есть ребенок — он тоже воюет. Брат воюет. Отец военнослужащий. Я мечтаю, чтобы все это закончилось. Что за это я готова отдать, я думаю, можно не говорить.

«Я стопроцентно счастлива»

Фото из личного архива

Василина. Позывной — «Веселка» (Радуга). Родилась во Львовской области в 1994 году. В мирной жизни — медсестра. На войне — снайпер, затем фельдшер.

Нынешнюю украинскую власть я не поддерживаю. Она повышает тарифы, происходит инфляция гривны, не говоря уже о том, что у президента Порошенко есть бизнес.

Война — это тоже бизнес, и миром управляет капитализм. Но когда встал вопрос, что моей родине грозит опасность, я добровольно выбрала войну. Думаю, что по другую сторону фронта тоже нормальные люди, молодые, с семьями, но они сами выбрали войну и сами отвечают за свои поступки.

До войны я во Львове училась в колледже на медсестру и активно участвовала в движении «Автономний Опір». Люди там альтруисты, которые всегда помогают простому народу. Тогда я и решила, что поеду на войну. Мне не было страшно.

В январе 2015-го на зимние каникулы поехала в батальон «Луганск-1», который подчиняется МВД Украины. Была обычным бойцом, стояла на блокпостах. В первый раз увидела настоящую войну, первые обстрелы. Помню погибших мирных жителей. Дом, в который попали снаряды. Помню тела в машине.

Из батальона я уволилась в марте: началась сессия. В апреле попала в учебку  Добровольческого украинского корпуса, где нас учил американец, отставной офицер десанта, профессиональный снайпер, который за свои деньги приехал к знакомым. В учебке мы изучали основы стрельбы, а в мае поехали на восток. К тому времени я и экзамены в колледже сдала.

 

Для меня не важно, кто по ту сторону фронта — девушки или мужчины

С июля 2015 года я в батальоне «Схiд». Числилась снайпером. Было много опасных случаев, гибли солдаты, но в нашей группе погибших не было. Только нетяжкие осколочные ранения.

Осенью много стреляла на полигонах, почти каждую неделю были тренировочные стрельбы из винтовок. То же и зимой. Тогда я начала сильно болеть, у меня появился хронический цистит — оказалось, мне нельзя мерзнуть на земле. Тогда же сменился командир моей роты, он знал, что я больна, и не брал меня на выходы.  

Сейчас я фельдшер. Здесь не приходится столько находиться на холоде, и с медицинским образованием я здесь чувствую себя в своей тарелке. Я и в будущем планирую продолжить учиться по медицинскому профилю. Продолжу заниматься общественной деятельностью, активно заниматься социальными вопросами. А еще сделаю разрешение на оружие, чисто для себя. Это опасная штука, но только в неумелых руках.

К жителям юго-востока, которые захотели жить в другой стране, я отношусь плохо. Как и к западным украинцам, которые любят работать у поляков. Если в стране бардак, не нужно менять страну. Нужно менять что-то в своей голове и делать так, чтобы в твоей стране было так же хорошо, как и у соседей. Эти люди бегут от проблем, а не решают их.

Но те, которые стали ополченцами, для меня просто враги, которые хотят для меня и моих соотечественников смерти. Для меня не важно, кто по ту сторону фронта — девушки или мужчины. Впрочем, в прицеле я видела только мужчин.

На войне все становятся жестокими. Чувствуют себя всемогущими богами войны. Я стараюсь не применять жестокость где не надо, но за собой стала замечать моменты, что веду себя жестче, чем должна.

На войне учатся жить. Со временем я привыкла жить с теми, кто здесь, смотрю на чужие ошибки, контролирую свои думки.

Все, о чем жалею, уже не вернуть. Людей, которые погибли, тоже. Но вообще я ощущаю себя стопроцентно счастливым человеком.

«Есть такие люди, которых может только свинец вылечить»

Фото из личного архива

Дарина Арданова. Позывной — «Талисман». Родилась в России в 1995 году, жила в Киеве. В мирной жизни — студентка театрального вуза. На войне — стрелок.

Когда я была маленькая, хотелось поучаствовать в чем-то великом, важном. Я не думала, что так все сложится в жизни.  

Отправной точкой стали события на Майдане. Я не была активистом, но для определенных целей, скажем так, находилась там. А потом отправилась в Луганск. Ко мне сначала критично отнеслись — в частности, из-за киевской прописки. Потом меня проверяли, много всего было, не будем вспоминать: обошлось — и хорошо.

В Луганске я стала помогать на кухне. Быстро поняла, что там я ничего хорошего не сделаю. Встала с ребятами на баррикаде, занимались охраной. Через пару дней перебралась туда жить, стала заместителем командира. А потом и командиром баррикады третьего блокпоста. Он был возле церкви, прихожане иногда были с травматами. А в нашем распоряжении были коктейли Молотова — я сама их готовить тогда не умела, но у меня были подчиненные. Ночью на усиление к нам приходили автоматчики. Тогда меня уже научили обращаться со стрелковым оружием.

Летом начались события в Славянске, многие с нашего блокпоста поехали туда. Я тогда была приписана к военной комендатуре ЛНР в качестве стрелка-медика. Тогда же начала работать на выездных блокпостах на территории Луганской области. Ездила на территорию Украины с целью сбора информации. Все веселье началось уже там.

Одна из первых смертей случилась в конце мая. Человек с Донбасса попал на блокпост украинского батальона «Айдар». Они убили его и издевались над трупом. Потом погиб человек с моего блокпоста, позывной «Клык», он прикрывал отход группы из Семеновки. В него было прямое попадание из танка, а до этого он успел сам подбить танк и БМП. Человек герой, ценой своей жизни спас не одного ополченца.

 

У меня был выбор — занять должность в обладминистрации или продолжить воевать. Я, естественно, выбрала войну

Я очень хотела попасть в бои за Аэропорт. Я здоровая, не обременена ответственностью перед родителями, у меня нет детей — я вольна делать, что хочу. Некоторые командиры думали, что я, молодая и красивая, просто приехала поиграть. Потом это мнение изменилось.

Быт на войне, конечно, сложный: сутками без душа, без всего. Про маникюр я молчу. Слава Богу, был шеллак. Незаменимая вещь. Что меня всегда возмущало: некоторые женщины — штабные, медсестры — ходили на каблуках и в платье. Или были при командирах и пытались свою жизнь таким образом улучшить. Мне это было малоинтересно. Более того, у меня был выбор — занять должность в обладминистрации или продолжить воевать. Я, естественно, выбрала войну.

Осенью я стала заниматься гуманитаркой, попала в состав группы сопровождения. Весной 2015 года моя группа попала в плен. Доктора нашего убили, остальные пробыли там несколько месяцев. После Минских соглашений уехала в Санкт-Петербург.

Украинских военнослужащих я считаю достойными соперниками: их есть за что уважать. Они по крайней мере не сидят на диване. Конечно, добровольческие батальоны — это часто просто громкие пиар-проекты. Тот же «Азов» — белая раса, все дела, при этом там огромный процент военнослужащих, мягко говоря, не славяне. И еще такая шутка гуляет про них: «Азов» не выйдет на позиции, пока им не принесут суши. Но и там есть достойные люди. У меня есть знакомые с той стороны. Мы воюем, но нормально общаемся. Я уважаю их за то, что они действуют, а не рассуждают. И среди них нет русофобов.

Изначально я пришла на Донбасс с возвышенными мыслями: я не хотела убивать. Чтобы вы понимали, многих ВСУшников мы отпускали просто так. Но были случаи: берешь человека в плен, он раскаивается и обещает, что больше не будет, а через пару месяцев снова его берешь. Тогда понимаешь, что есть такие люди, которых может только свинец вылечить.

На войне я поняла простую истину: за Родину нужно не умереть, а убить. Это не так романтично, это грязно, но это жизнь, и на войне именно так и происходит.

«На этой войне всем удобно зарабатывать»

Фото из личного архива

Ольга Сворак. Родилась в Ивано-Франковске в 1987 году. Журналистка.   Просидела семь месяцев в плену ЛНР по обвинению в шпионаже.  

Война моя началась с того, что любимый мужчина уехал за границу, чтобы обеспечивать меня. Я на него за это сильно обиделась, так как все документы он делал за моей спиной. Ну и решила ему «сделать нервы». Так я попала в зону боевых действий.

Был там человек, который был мне достаточно близок эмоционально. Не то чтобы я его сильно любила, но он обещал мне полную безопасность на территории ЛНР. Они там уже не украинцы, но еще не русские. Мне этих людей жалко. Ну, провели с ним в Антраците пару месяцев. А когда у меня на руках уже были обратные билеты, он просто пошел и сдал меня «народной милиции». До сих пор объяснить мотивы своего поступка не может. Просто взял мой ноутбук и телефон и отнес в штаб полка «Ярга».

Тут же за мной приходят, мордой в пол. Там этот «Леший», это его батальон: о, шпионка! Дальше подвал — один, второй, третий. СИЗО. Мне вменили 336 статью УК ЛНР: шпионаж.

Сначала посадили в подвал в Антраците: улица Свободы, дом 1, — а потом перевезли в Луганское МГБ. Там я провела семнадцать дней. Мне объяснили очень аккуратно: если ты хочешь, девочка, уехать отсюда, то тебе надо сделать признания. Но меня полюбили. Ребята сами мне говорили:

— Ольга Богдановна, такого позитивного человека, как вы, мы еще не видели!

Ну я и записала видео, где созналась в шпионаже.

Потом меня перевезли в СИЗО, в камеру к женщинам с особо тяжкими преступлениями: одна за грабеж, другая за убийство, и еще была психически больная. Это было очень интересно. Но я там надолго тоже не задержалась — включила истерику. Сказала, не буду ничего кушать. С кем вы меня, человека с двумя высшими образованиями, посадили?

Я-то уже поняла, что я хороший материал для обмена. И в СИЗО они меня в обиду не дадут. Тогда меня перевели в камеру с женщиной без определенного места жительства. Горячей воды там не было. И я с ней должна была находиться!

Была такая Маша Варфоломеева, сидела в камере у «смотрящей». Там был плазменный телевизор, электроплита и все необходимые продукты. Сейчас эта барышня рассказывает, как над ней издевались. Противно, когда врут!

Я-то справлялась. Писала стихи и рисовала. Там по всем стенам мои стихи — в прогулочных двориках писала прямо. В МГБ мне не дали бумагу, сказали: ты нас нарисуешь.

За пару недель до моего освобождения появился оперативный работник СИЗО, мужчина из Крыма. Он хотел со мной отношений. Ну, вы понимаете. Я его интересовала как женщина. А что я могла сделать? Я, конечно, сопротивлялась. Но, в общем, в последнее время он мне устроил камеру нормальную, с телевизором на две недели. Но вообще-то сволочь.

Освобождали меня долго и мучительно. Война — не женское дело. Женщина не должна стрелять, разведывать. Женщина должна рожать, а не убивать. Должна любить.

Это надуманная война. На ней всем удобно зарабатывать. Украинскому правительству удобно: они получают транши из Европы. Выгодно и Плотницкому: он получает из России. А люди хотят тишины. Хотят спокойствия. Наш парламент надо отправить туда, в зону АТО. Воспитывать патриотизм.