Видео
В мире
— Не так давно стало известно, что вы расстаетесь…
Любовь: — Мы всех обманули! Мы не расстаемся! Мы расстались семь с лишним лет назад. Вот так! И все это время никто ничего не знал. Я никому не говорила, как и почему это произошло. Первое время было очень тяжело, и я ловила себя на мысли, что просто не в состоянии кому–то об этом рассказать. Это похоронено во мне.
— И сейчас тоже не можете?
Любовь: — Нет, не могу, не имею права. То, что происходит между двумя людьми, ни при каких обстоятельствах не должно выноситься на публику. Наши СМИ оказались такие олухи! И это еще раз доказывает: если люди хотят скрыть свою личную жизнь, они ее скроют.
Егор: — Да, личная жизнь — как зубная щетка, пользоваться ею можешь только ты сам. Человек имеет право говорить о ней ровно тогда, когда он хочет. Меня поражают вопросы: "А почему вы сразу не сказали?" Да пошли вы в задницу! Почему я вообще что–то должен объяснять?
— Тем не менее это интервью вы решили дать вместе. Почему?
Любовь: — Потому что мы как были вместе, так и остаемся, только в другом статусе. Перестав быть семьей, мы остались друзьями, продолжаем общаться, у нас растет дочка Маша. Это интервью о том, что отношения после разрыва не заканчиваются. Для меня жизнь совершенно немыслима без Егора — я не перестаю его любить, хотя несколько иначе.
— Егор, а вы что скажете?
— У всего на свете есть начало и конец. В данном случае конец давно уже настал. Слава богу, все закончилось хорошо. Но действительно существует "жизнь после", и эту жизнь проще вести, когда ты расставил все точки над i — чтобы каждый мог заниматься, чем хочет и с кем хочет. Мы с Любой решили, что наступил момент, когда надо обо всем рассказать.
Нас столько раз разводили в прессе, с таким количеством нелепых домыслов — хотелось бы, чтобы на этот раз все было четко, ясно и без сплетен. Считайте это нашим совместным заявлением. Мы расстались, ну что ж поделать. На мой взгляд, это гораздо лучше, чем влачить какие–то узы. Может, у меня это от папы, он раз шесть или семь был женат, все разваливалось, жены становились все младше, потом они стали уже младше меня… Поэтому я на институт брака смотрю достаточно скептически.
— А вы, Люба, как на него смотрите?
— Когда мы познакомились, мне было 17 лет, из теплого лона семьи я сразу попала в теплые руки Егора. У меня совсем не было опыта любовных отношений. К нашему роману я относилась совершенно легкомысленно, потому что Егор не приглашал меня замуж, не вставал на колено и не представлял меня своим родственникам в качестве невесты. Моя мама говорила: "Смотри, Люба, он испортит тебе жизнь…" Хотя я считаю, что у Бога не бывает мезальянсов. Думаю, ничуть не меньше волновалась и мама Егора, потому что я была ему совсем не ровня.
— Егор, ваша мама правда волновалась?
Егор: — Не знаю, я уже взрослый парень был — 30 лет. И подобные вопросы решал самостоятельно.
Любовь: — И все–таки в первый раз, когда мы увиделись с мамой Егора, я не прошла тест. И вообще, я так и не сумела пройти его до конца. При всем нашем активном движении друг навстречу другу контакта мы так и не нашли. И для меня это всегда было очень болезненно. Я понимала, что никогда не буду частью этой большой семьи, что бы я ни делала. Своей я никогда там себя не чувствовала. Это подогревалось еще и тем, что Егор не предпринимал никаких попыток ввести меня в свою семью.
Единственный, с кем у меня был прекрасный контакт, — Сергей Владимирович Михалков, который звонил и спрашивал: "К–как дела? Ч–что делаешь?" Я говорила: "Глобально — репетирую Дездемону, а сейчас варю борщ". Мне было очень приятно, что он обращает на меня внимание. Но где–то на подсознательном уровне я понимала — раз со стороны Егора не следует каких–то общепринятых шагов, значит, у нас все несерьезно…
— Но раньше вы говорили, что он несколько раз звал вас замуж.
— Егор? Ну как вам сказать… Не помню, чтобы была какая–то серьезность и романтика момента.
— Егор, с вашей стороны было предложение руки и сердца?
Егор: — Ну, видимо, я так его делал… неочевидно.
Любовь: — Я знала, например, что однажды Егор сбежал из–под венца. Более того, я в прекрасных отношениях с той девушкой, как и с другими девушками Егора. У него их было много, у него солидный опыт расставаний. У меня такое расставание одно. Передо мной пример моих родителей, которые жили очень непросто. но остаются вместе до сих пор. Мама стоически переносила все невзгоды, она была прямо ласточкой — все время склеивала гнездо.
Я смотрела на нее и думала: так терпеть, как она, точно не смогу. Во мне нет столько любви и силы. Сейчас смотрю на своих родителей и понимаю, что я наконец–то дожила до их счастья. Оно их накрыло. Любовь, ведь она проходит. Эта вспышка, драйв, эти бабочки в животе — все очень быстро исчезает. Дальше начинаются забота, уважение, дружба и диалог. И дружба в семье важнее, чем любовь.
— Что же вас разъединило в свое время?
Егор: — У каждого началась своя жизнь. Меня привлекало одно, Любу — совсем другое. Мы почти не пересекались. У нас не так много совместных интересов.
Любовь: — Егор великолепно образован. У него еще и кровь, и воспитание, и опыт. Я же была простая, как хлебушек, как чистый лист бумаги. Я все детство занималась синхронным плаванием и лучше всего на свете умела работать руками и ногами. И все быстро успевать. Неспроста наши мамы так волновались, что мы не подходим друг другу. Я прекрасно понимала, что я Егору не пара — хотя бы потому, что не могу поддержать диалог на французском о букете поданного вина и ничего не смыслю в Рембрандте и Дюрере.
Я могу только быть красивой и улыбаться. Я крестьянин, мне нужно вспахивать землю. А также воздух, воду и другие поверхности. Егор меня привлек тем, что он гениальный рассказчик, с потрясающим чувством юмора, с огромным багажом знаний. Он был в моих глазах носителем нравственности, информации, мировой культуры. Все это меня манило как магнит. Я пропала! Потому что во мне жила жажда знаний. А Егору я, наверное, своей "крестьянственностью" и нравилась. Простая девочка — вместо тела одно большое ухо.
Егор: — Нет, неправда. Мне показалось, что ты действительно хорошая актриса, мне очень нравились твоя искренность и непосредственность. Ничего про крестьянство я не думал… Знаете, я и сейчас немножко побаиваюсь за Любу, потому что легкомысленность в ней присутствует. Иногда не пристегивается, когда ездит, например. Это показательно. Но живет же почти восемь лет без меня, значит, получается.
— Люба, вы легко научились жить без Егора?
Любовь: — Сейчас постараюсь объяснить. Когда–то я тоже думала, что мне не нужен никакой штамп в паспорте, мы везде говорили, что отлично живем гражданским браком… И все–таки я хочу рассказать, что происходит, когда женщина играет в игру "я не хочу замуж". Я на себе это проверила и поняла, что это недееспособная теория. Ты можешь, конечно, в нее поиграть, но подспудно ты понимаешь, что не защищена абсолютно!
Какая–то задняя левая нога у тебя постоянно "на холоде". Ты все время как молодая рысь. Ты думаешь: "А что бы нам еще сделать, чтобы себя хоть немножко обезопасить?" Потому что, когда женщина рожает ребенка, она уже не одна. Мужчина может уйти, вернуться. Но дети — это женская ответственность. Поэтому я всегда работала, зачастую занимаясь тем, что мне неинтересно. Много времени провела на съемочных площадках, просто чтобы заработать денег.
Меня вечно не было дома, и мое отсутствие сыграло очень большую роль в том, что мы расстались. Немало было слез пролито на съемках, потому что иногда ассистенту режиссера приходилось сидеть с Машей. Да, была такая история во время работы в сериале "Талисман любви" — полгода я пропадала там сутками. Зато потом купила крохотную, совершенно непрезентабельную, но все–таки свою квартиру в Москве.
Я своими руками подняла эту сумму! В детстве, когда я жила в "хрущевке" с родителями, у меня не было даже собственной комнаты и я больше всего на свете хотела, чтобы она у меня была. Знала, что мне обязательно надо иметь что–то про запас.
Егор: — Это я тебя научил!
Любовь: — Ты научил меня очень многому. Научил обращаться с деньгами — плохо пока я это делаю, но тем не менее. Научил водить машину, записывать дела, составлять списки. Егор взялся за мое образование, я занималась английским языком с его бывшей учительницей. Мужчина — он выводит женщину из толпы. Егор показал меня кинематографической общественности, и дальше как–то пошло. Оказалось, что я не совсем бесталанная. А вдобавок трудоспособная и выносливая.
— Ваше недавнее признание в "Фейсбуке" звучало так: "Только окончательно расставшись с мужем, я научилась с ним дружить…" Получается, вы не сразу расстались окончательно?
Егор: — Нет. У меня все было окончательно.
Любовь: — Вначале было очень тяжело, потому что я чувствовала себя виноватой в нашем расставании. Мне пришлось проделать колоссальную душевную работу, чтобы открыть новые двери во взаимоотношениях с Егором. Я прошла через множество всяких практик в работе над собой: занялась дыхательной гимнастикой, ездила в йога–туры, увлеклась психологией. У меня даже есть татуировка — фраза "Просто дыши".
Сначала я пошла в храм, но там мне сказали: "Ты грешна, терпи, молись и мучайся". А йога говорит: "Так, успокойся. Больно? Очень больно? Ты можешь вдохнуть? А еще чуть поглубже? Теперь больно? Уже не так? Тогда дышим дальше". Я продышала этот момент. И пришла к тому, что единственное, что имеет ценность, — это человеческие отношения. И я решила их сохранить во что бы то ни стало.
Как только мы расстались, я поплакала и… поступила в институт. И тут выяснилось, что моя жажда знаний утоляется не только с помощью любимого человека, но и с помощью лекций, где тебе расскажут и про Древнюю Грецию, и про Византию, и про семиотику и философию.
— Егор, а вы болезненно переживали разрыв?
— Естественно, к близкому человеку привыкаешь. И, расставшись, скучаешь по запахам, по прикосновениям. Но когда я принимаю решение, я всегда принимаю его окончательно. Даже если оно ошибочное. Решение было принято. Надо расставаться, и все. Конечно, Любе пришлось труднее, потому что она была еще совсем маленькая, когда мы начали жить вместе.
А я был уже взрослый мужик с большим жизненным опытом, достаточно изощренным, разнообразным и временами тяжелым. Поэтому я не рефлексировал, я смотрел вперед. Другой вопрос, что у меня не появилось девушки сразу после расставания, это не произошло моментально. Не было желания расстаться из–за каких–то новых отношений.
— Почему вы почти восемь лет предпочитали маскироваться, для публики оставаясь парой в совместных интервью?
Егор: — Во–первых, если проанализировать наши интервью, видно, что в них не сказано ничего противоречащего действительности. Мы не лгали. Мы дозировали информацию. Во–вторых, все–таки у нас растет дочка, мы не хотели, чтобы грязный желтый поток обрушился на нее. Когда мы разошлись, Маша была еще слишком маленькая. Сейчас она уже привыкла к тому, что мы живем отдельно, и вся эта шумиха в прессе, на мой взгляд, принесет ей меньше неприятностей.
— А Маша сразу узнала о том, что вы расстались? Как она к этому отнеслась?
Любовь: — Честно говоря, мы никогда спокойно не жили. Все время как на вулкане. И Маша в детстве была свидетелем очень интересных сцен… Она понимала, что между нами все непросто. Но я считаю, что ребенок должен видеть, что мама и папа друг к другу относятся с уважением. И мы сделали все, чтобы наше расставание не нанесло ей травму.
Егор: — Дочь мы всегда воспитывали вместе, она жила то с Любой, то со мной. К сожалению, со мной не так часто, потому что Маша очень занята в Москве, а я живу за городом.
Любовь: — Прежде чем делать это заявление, в первую очередь я думала о Маше. Она и я — это одно целое. И потом… мне было неловко, что я не справилась. Ведь семья — это всегда заслуга женщины. Это иерархия, где мужчине позволено то, что женщине не позволено никогда. Это ей нужно родить детей. А ему нужно что? Созидать, созерцать, искать себя, покорять новые горизонты.
Так или иначе, женщина всегда боится расставания сильнее, чем мужчина. "Что же я буду делать одна, я же никому не нужна! — думает она. — Я умру с голода, и потомство мое умрет. Лучше терпеть, хвататься за последние обрывки, страдая жить, любить другого, мечтать отдельно?" Считается, что надо держаться за своего мужчину, особенно за такого! Но теперь я понимаю, что Золушка нужна принцу больше, чем принц Золушке.
— Есть мнение, что у кого–то из вас оформились новые отношения и это стало причиной "каминг–аута".
Любовь: — Они, конечно, оформились. И у меня, и у Егора, чего уж скрывать. Но мы опять же имеем право не рассказывать об этом в подробностях.
— Вы много знаете о нынешней жизни друг друга?
Любовь: — Мы четко соблюдаем взаимные границы. Я ни в коем случае не отслеживаю передвижения Егора и его личную жизнь. Надеюсь, Егор тоже этого не делает.
Егор: — За тобой не уследишь! Нет, я не знаю, где Люба находится, если она в отъезде. Как она живет, каковы ее интересы, приключения — тоже слабо представляю. Эти вещи меня не очень интересуют, если честно. Мы живем совершенно отдельной жизнью, но у нас есть Маша, да и квартиры у нас рядом. Раньше это была одна большая квартира, мы ее разделили. И в одной живет Люба с Машей, в другой скоро закончится ремонт, и я буду оставаться там с Машей, когда Люба уезжает.
Любовь: — Я знаю одно: если на моем пути появится какой–то продюсер–обманщик или что–то будет угрожать моему благополучию, то первым делом я кинусь звонить Егору. Он лучше всех способен навести порядок.
— Егор, давно ничего не слышно о том, чем вы занимаетесь.
— Я спродюсировал сериал "Муж с доставкой на дом", который сделала моя сестра Катя Двигубская. У меня подписан договор на огромный фильм о чемпионате мира по футболу, хотя я не очень верю в этот проект. Мне он интересен, но я сомневаюсь, что его можно достойно профинансировать. Да и чемпионат уже близко, сроки слишком сжатые. Боюсь, что всё начнут делать на скорую руку, и тогда мне придется отказаться.
У меня, к счастью, нет необходимости зарабатывать деньги. Я могу в принципе не работать. Нет, я очень хочу работать, но могу позволить себе выбирать. Например, я в свое время отказался от "Есенина" на Первом канале, посчитав, что полтора месяца подготовки — это слишком мало.
— Раньше вы все время снимали Любу в своих картинах. Допускаете ли вы, что и в дальнейшем будете работать вместе?
— Почему бы и нет? На самом деле единственный мой проект, в котором Люба не принимала участия, так и не вышел. "Баку, я люблю тебя" — замечательное кино, такой артхаус с западными звездами, западными режиссерами. Но у азербайджанских продюсеров нет денег, чтобы дублировать его на русский язык. Я уже близок к мысли самому заплатить за дубляж…
— А Маша пользуется вашей финансовой поддержкой?
Егор: — Пользуется, конечно. Хотя, по–моему, эти деньги уходят на содержание какого–то театрального пространства. (Смеется.) Вообще, на самом деле отдельно жить стало дешевле.
Любовь: — Да, Егор подарил мне театр — это и культурная площадка, и центр психологической поддержки населения. Я теперь продюсер. Учусь считать деньги, собирать команду, продвигать проекты. Вдобавок у меня очень много гастролей, благодаря им я посмотрела всю Россию — разве что северного сияния еще не видела. Раньше в принятии решений мне всегда нужно было руководствоваться мнением Егора.
Сейчас я абсолютно свободна в выборе. Сама решаю, сколько мне нужно заработать, сколько времени уделить личной жизни и где провести каникулы — в Японии, в Англии или на Гоа. На мне и дом, и Машино образование, и определение основных векторов в ее жизни: куда она будет поступать, например. Честно говоря, я хочу поскорее стать бабушкой. Прямо мечтаю! Чувствую, что я к этому готова.
