Видео
В мире
—Ситуация катастрофична. Я не хочу нагнетать, но она катится под откос.
— Вы имеете в виду Латвию или…
— Нет! Все вместе. Латвия — частичка, она в этом потоке просто несется со своей скоростью. Мы не понимаем и не сможем понять все, что происходит, в традиционных схемах и понятиях. Я продолжаю считать, что происходит усугубление кризиса. В общем это заслуженная ситуация данного варианта цивилизации.
— Значит, кризис цивилизационный? Христианский?
— Цивилизационный. Но не только христианский. Да, проблемы христианской цивилизации вы видите хотя бы по тому количеству пустых церквей в Западной Европе, по странной ситуации с православием, которое пытается найти какие–то свои основы, по явно нарастающему влиянию ислама… И я считаю, что мы в своей трактовке идеологии толерантности были не совсем адекватны.
Но подчеркиваю: задача самого человека в это кризисное время становится очень индивидуальной. То, что делает каждый конкретный человек, на чем он основывается, на что он опирается.
В этом значении это очень светлое время. Человек, может быть, впервые будет доходить до своих собственных оснований. Ведь человек (это, наверное, очень сложно для понимания) — это существо, в котором есть все. Ответы на наши вопросы мы в первую очередь находим в себе, если умеем двигаться внутрь себя.
А это сейчас, возможно, единственная важная задача — отправиться в свое внутреннее путешествие и найти основание в самом себе.
— Похоже, люди начинают об этом думать. После брекситов и трампов не один лишь предприниматель Латвии высказал удовлетворение по поводу того, что наконец–то мы придем к необходимости решать свои задачи своим собственным умом, который мы до сих пор делегировали другим до потери экономического суверенитета…
— Дело в том, что наше сознание устроено таким образом, что если мы не отправляемся внутрь себя, то пытаемся к кому–то прислониться, о кого–то опереться, чтобы почувствовать себя сильнее. В религии очень сильно убеждение, что мы должны чувствовать себя частью чего–то. Отсюда — причастие. В русском прямом смысле.
В прошлом году была опубликована работа замечательного, эмигрировавшего в Америку советского философа Давида Зильбермана "К пониманию культурной традиции". В ней он показывает, что без сакрального основания (я не хочу говорить — божественного, потому что сакральное необязательно только божественное) социальность не может существовать долго. Она рассыпается, потому что нет реального основания.
Так же и субъектность — без сакральности нет и субъектности. Опыт Советского Союза показывает, что десакрализация социальной жизни дает стране не более семидесяти лет. И это при всей мощи Советского Союза.
Я думаю, что в Латвии ситуация очень похожая. Отсутствие сакральности для тех людей, которые заселяют эту территорию, делает время жизни социальных форм очень короткой.
Надежда на государство? Государство — это инструмент, который позволяет определенным лицам достигать каких–то целей.
В Латвии это все упростилось до примитивности.
Цели, которые причастные к государству люди ставят, не то что не сакральные, они даже неприемлемые для многих жителей страны.
— Вы как–то уже давали этому определение — бюрократический провинциализм…
— Да! Но мы уже имеем как бы следующий этап. Я писал о том, что в Латвии сформировалась идеология класса рантье. То есть это те люди, которые живут за счет доходов, которые им приносит какая–то недвижимость, собственность, но при этом нет никакого активного созидания. Ну а многие политики получают ренту от государства…
Эта идеология рантье сделала, на мой взгляд, с жителями Латвии очень печальную историю. Рантье — это XIX век.
Весь XX век показывает, что даже аристократы воспитывали своих детей в ситуации активного включения в какую–то деятельность.
Более того, неолиберальная или финансовая экономика, которая строилась на идее ссудного процента, на идее финансового капитала, на том, что количество услуг должно обеспечивать определенное качество жизни, — это уже как бы история. Хотя мы до сих пор с этой историей не рассчитались. Но эта ситуация заканчивается.
Сейчас мы находимся в ситуации поиска: а как же будет устроена новая экономика? Экономика вообще строится не на концептуальных основаниях, она формируется за счет очень конкретных шагов в конкретных ситуациях. Вот и причина шока, когда к власти пришел Трамп.
Он точно не либерал. Он очень консервативно исходит из интересов конкретной страны — Соединенных Штатов Америки. И это нормальный поворот…
А для тех, кто хотел управлять всеми, чтобы получать ренту с других стран в пользу Америки (что американцы осуществляют уже сто лет, делая доллар основным платежным средством для всех других), это шок.
Проблема проигрыша демократов и Хиллари Клинтон — это непонимание того, что коренные американцы — рэднеки. Те, у которых осталось вот это сакральное чувствование Америки и которые понимают, что Америка была создана как место, где каждый может реализовать себя, где существует американская мечта. Где каждый может надеяться на себя, но и получает для себя.
И они выбрали того, кто для них олицетворяет американскую мечту. Миллионера, который в нескольких ситуациях доходил до нуля, а потом возрождался.
Америка — очень сложная страна. Выборы Трампа как раз и показывают эту сложность. Меритократия, которая создавала Америку как общество лучших, сейчас переживает очень серьезный кризис.
— А Европа что? Уже континент проигравших?
— Давайте исходить из того, что Европа все–таки имеет большую и славную историю. Европа — все–таки одна из территорий, где инфраструктурно, бытийно решены очень многие вопросы. Грубо говоря, запас прочности у Европы достаточно большой. Евросоюз — это 500 миллионов человек. Это очень большой ресурс.
Да, здесь кризис. Я думаю, что одна из серьезных исторических ошибок — это передача управления бюрократии. В свое время (после работ Йозефа Шумпетера)
идея, что должна быть умная бюрократия, которая должна управлять, считалась находкой, шагом вперед. Но эта идея 1930–х изжила себя. Очевидно, что должны быть сильные лидеры. У них должна быть харизма. У них должно быть видение будущего, которое может вести народные массы.
Да, люди расслаблены. Да, беженцы. Конечно, это усложняет ситуацию. Но при этом не надо говорить о том, что Европа слаба.
— А какой дальнейший сценарий, учитывая перипетии последних лет, для Европы наиболее вероятен?
— Я думаю, долгое и мучительное нахождение новых оснований для объединенной Европы. Жить вместе сложно. Есть много плюсов, но количество минусов не меньше.
Здесь многое зависит от больших стран. В первую очередь от Франции и Германии. Потому что основанием для Евросоюза все–таки является дружба между французами и немцами.
Я думаю, они обязаны решить этот вопрос. Они понимают свою историческую ответственность. И Франция была империей, и Германия была империей. Есть нормальная имперская ситуация для понимания будущего. Точно так же и у Великобритании, которая тоже была империей, есть свое видение. Оно приходит в противоречие с точкой зрения Франции и Германии. Отсюда Brexit.
Это нормальная историческая ситуация. Чем точнее мы будем понимать нашу историческую позицию, историческое видение, тем спокойнее будем относиться к тому, что у всех есть своя история.
Людей в Европе надо готовить к сложному решению сложных проблем. Простого решения сложной проблемы не будет. Фантастических решений быть не может.
— А что вы предложите делать Латвии?
— Честно признаться, в чем ошиблась Латвия. Притом не для того, чтобы сказать: вот, мы такие плохие. Нет! Наоборот, для того, чтобы лучше понять, как стать сильными. Потому что рефлексия есть очень важная, я бы сказал, гигиеническая процедура. Человек, который осуществляет рефлексию, приводит в порядок свой ментальный мир. Это как чистить зубы. Если ты не чистишь зубы, у тебя идет запах изо рта.
Если мы свои ошибки честно зафиксируем, мы сразу по–другому сможем начать коммуникацию с теми, кто обижен. Рефлексия предполагает деятельное исправление ошибок.
— Кто это станет инициировать и делать? Во власти, по–моему, слишком много таких, кому удобна потеря Латвией суверенитета, а в обществе многовато таких, кому удобно выставлять себя жертвами то России, то Евросоюза. Где ресурс для того, что вы говорите?
— Люди всегда являются единственным воспроизводимым ресурсом. Очень много людей, которые искренне заинтересованы в улучшении своей жизни в этой стране. Надо просто найти формы взаимодействия и… не надеяться на государство.
Надо освободить реальную экономику, потому что реальная экономика это и есть активность людей. Государство в этом смысле должно создать условия для вот этой активности, стимулировать ее для того, чтобы человеческий ресурс все время воспроизводился и порождал нормальное будущее. Тем самым государство могло бы сильно поднять свой авторитет.
Вот несколько предложений:
— полная отмена налогообложения малого бизнеса и бизнеса индивидуальных предпринимателей;
— снижение подоходного налога (до 15%) и общей суммы социального налога до уровня оптимального для социальных обязательств бюджета;
— прекращение государственного (скрытого) дотирования государственных предприятий и политических партий...
Очевидно, что для решения проблем Латвии, создания благоприятных условий для бизнеса необходима реструктуризация системы государственного управления. Это позволит изменить концептуальный подход государства к налогообложению и налоговому администрированию.
Основная проблема — депопуляция территории. На сайте ЦРУ есть постоянно обновляемый фэктбук — книга фактов. Даже по очень аккуратным подсчетам, новая Латвия за двадцать пять лет жизни потеряла 25% своего населения. Больше, чем во время Второй мировой войны.
По нашей статистике, на ноябрь 2016 года нас тут 1,955 млн. Но это с учетом тех, кто считается жителями Латвии, но уехал. А это, я думаю, еще несколько сотен тысяч. А ежемесячные данные о естественной убыли населения показывают, что на протяжении последних больше чем десяти лет Латвия находится в отрицательной зоне. То есть отсюда все время идет отток населения.
И, что для меня было очень неприятно, Латвия находится на пятом месте в мире по уровню смертности на тысячу человек. Мы "опережаем" такие страны, как Гвинея–Бисау, Чад и даже Афганистан. Мы разделяем это место с Украиной. А на Украине идет война.
То есть даже эти данные ЦРУ показывают, насколько серьезны в этой стране, на этой территории проблемы. Вот почему мне интересна задача — нахождение новой идеи Латвии. Не национальной, не реваншистской, не пристраивающейся либо к одной империи (Швеции, Америке, Европе, России), либо к другой, а идеи Латвии самой по себе.
В этом веке важно понять, что государство — это не то, что создалось один раз, это модель, инструмент, который может трансформироваться, создаваться, созидаться постоянно.
Виктор АВОТИНЬШ.
