Видео
В мире
Вот и первая точка маршрута — санаторий Egles. Он расположился прямо в сосновом лесу рядом с рекой. Свободное место на парковке отыскать непросто — лишнее свидетельство того, что постояльцев здесь и зимой хватает. А это не маленький SPA — современная здравница, большие корпуса. У входа нас встречает представитель санатория Вилия РУТКАУСКЕНЕ.
В холле, в коридорах — указатели: где что находится, где какие лечебные процедуры. Рядом с литовским языком информация и на русском. Политическая риторика остается риторикой, а деньги считать соседи умеют… На стенах — карты Национального парка, фотографии, рассказывающие о прошлом и настоящем курорта.
В Средневековье тут устраивали королевскую охоту. А первая лечебница открылась в 1854 году. За несколько лет до этого местные целебные источники подняли на ноги молодую особу, которой ничего не помогало. Само же название Бирштонас имеет два толкования: "просека" или "янтарь".
— Потому как "берштейн" на немецком — "янтарь". В древности здесь пролегал Янтарный путь. "Желтое золото" купцы везли по Неману в Европу, — рассказывает сопровождающая.
Становление Бирштонаса во многом схоже с историей нашего Кемери. Целебные источники, грязи, которые высоко оценили врачи, а затем — отдыхающие. И примерно то же количество местных жителей — около 3 тысяч. Но потом Кемери вырвался вперед: в советское время там открылось около 10 здравниц. В Бирштонасе их было втрое меньше, но сегодня все работают. А Кемери — у обочины. Когда попадаешь на бывший юрмальский курорт — ощущение, будто там прокатилась война: от бывших здравниц остались лишь развалины.
— И у нас лет двадцать назад все санатории стояли, — не скрывает Вилия. — В 1990–е они перешли в частные руки, но настоящее возрождение началось лет восемь назад, когда бизнес стал вкладывать в строительство новых корпусов и лечебных центров…
В Egles — три корпуса на 450 мест. Новейший открыли два с половиной года назад, через два появится еще один — на 250 мест. А всего в здравницах курорта — около 2 000 мест. При этом население городка — около 3 тысяч. Немалая часть работает в санаторно–курортной системе. Большинство врачей и специалистов переехало из крупных городов.
— Недвижимость тут стоит не меньше, чем в столицах и в Паланге, — продолжает наш экскурсовод. — Не знаю местных жителей, кто болел бы бронхитом или у кого были бы проблемы с легкими: уникальный климат. Желающих строиться много. Но власти разрешают это делать лишь на месте прежних зданий — что жилых домов, что здравниц. Хотят сохранить сосны, целебную ауру. Если же все отдать под застройку, то ничего этого не останется…
Строят тут со вкусом. Гуляя по городку, мы увидели обновленный кургауз в парке, лечебницы на берегу, корпуса новых санаториев.
Наш следующий маршрут — Друскининкай. Самый юг страны: до белорусского Гродно 35 километров.
Курорт хорошо известен с советского времени, но и он в 1990–е пережил судьбу Кемери.
— А начал возрождаться лет десять назад благодаря энергичному мэру: благоустраивались улицы, приводилась в порядок инфраструктура. Затем подтянулся и бизнес. Понял, что овчинка стоит выделки: можно вкладывать и в санатории, и в лечебную базу, — рассказывает наш новый сопровождающий, директор по маркетингу Egles Эдагарас БРИЕДИС.
В Друскининкае у компании еще один санаторий с таким же названием — шесть корпусов, 1 500 мест. Самый большой в Восточной Европе.
А всего в 20–тысячном Друскининкае шесть санаториев. Во время нашего приезда открывали еще одну новостройку — реабилитационный центр Upa. Его директор скромно заметила, что давно мечтала создать в Литве мини–Швейцарию. Новый центр — первый шаг к этому.
Латыши часто сетуют, что в руках местного бизнеса ничего не осталось: все скупили иностранцы. А у тех, мол, не так болит душа за страну. Так кто мешает взять пример с южных соседей? Санатории Бирштонаса и Друскининкая на 100% в местных руках! В здравницы вкладывают и банки, и предприниматели, имеющие медицинское образование.
Окупаются ли вложения? Мы побывали в нескольких здравницах, и ответ был один: все санатории прибыльны.
— Средняя заполняемость — 60–70%, — рассказывает г–н Бриедис. — Бывают и пики, когда все занято. Около 60% пациентов — жители Литвы. Половина едет по направлению больничной кассы — на реабилитацию, столько же — полностью на свои средства. Из иностранцев больше всего немцев — русскоговорящих, потом — россияне, латвийцы, скандинавы, азербайджанцы… В последнее время россиян теснят латвийцы — их свыше 10%. Причем ежегодно поток курортников из Латвии растет — на 2–3%…
Почему — очевидно. То, что у нас лежало под ногами и чем мы гордились в советское время: санаторно–курортная система, — профукали. А между тем медицинский туризм, по словам специалистов, стремительно развивается. Если обычный растет на 0,2% в год, то медицинский — на 2–3%.
Побывали мы и на международной туристической выставке "Адвентур–2016" в Вильнюсе. И вот там неожиданно представилась возможность сравнить: как работают литовцы и как латыши.
Около 200 туристических компаний представляли свои страны и курорты. Литовцы были в отдельном зале. Там можно было узнать не только о крупных санаториях и известных курортах, но и о десятках городков и населенных пунктах, о которых многие латвийцы и не слышали. Рокишки, Кедайняй, Йонишкис, Зарасай… И каждое место рекламировали с выдумкой, с душой: фирменными угощениями, сувенирами народных умельцев, театрализованными представлениями… В этом зале было больше всего посетителей, в том числе иностранцев.
А в зале, где рекламировали Латвию, меня и коллег ждал шок. За стендами о городах Курземе и Земгале сидели за столиками молодые люди в серых костюмчиках с каменными лицами. Ни улыбки, ни мимики. А на столиках — трафаретные буклеты и карты…
…Во время поездки литовцы не раз признавались, что подъему санаторно–курортной системы обязаны и уходу конкурентов (имея в виду нас, соседей). "Не вернутся ли?" — спрашивали.
С такими "серыми пиджачками" — точно нет. И не только в этой сфере — в любой…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
