Видео
В мире
ниеце с детства воспитывалась на стыке двух культур, но больше впитала русскую. Ведь жила она в Ленинграде, ходила в русскую школу. Когда перешла в 10–й класс, началась война. К счастью, Ада не узнала, что такое блокада: завод "Красный коммунальщик", на котором работал отец, эвакуировали в Киров. Туда переезжает и семья. А что пишет биограф газеты?
"Отец в 1937 году репрессирован". Выходит, расстреляли или погиб в лагере? Оказывается — нет. Оправдали, он вернулся домой и даже на прежнее место работы. Но об этом — ни слова. А еще одна газета пишет, что Ада оказалась с родителями в ссылке в Сибири… В общем, чем дальше в лес, тем больше дров.
В 1942–м в Кирове она окончила школу, а потом устроилась санитаркой в Кировский военный госпиталь. Через два года отправила документы во ВГИК — на режиссерский факультет, который тогда находился в Алма–Ате. Экзамен у будущего классика латвийского кино принимал Сергей Михайлович Эйзенштейна — он был председателем приемной комиссии.
На экзамене Ада читала "Ленинградский дневник" Ольги Федоровны Берггольц. Эйзенштейн на прослушивание приезжал прямо со съемок фильма "Иван Грозный", уставший. Рассекая толпу абитуриентов, ворчливо бубнил под нос: "Девчонок отсею". Зная об этом, она читала, не поднимая глаз, срывающимся от волнения голосом. Но — приняли.
Сначала занималась в режиссерской мастерской Всеволода Илларионовича Пудовкина, потом на курсе Сергея Аполлинарьевича Герасимова.
Эйзенштейн преподавал композицию кадра. Увлекательнейший предмет. В аудиторию частенько набивалось немыслимое количество студентов, чтобы послушать мэтра. Пудовкина, всегда строгого и делового, острые на язычок ученики прозвали "сумасшедшим без отрыва от работы", потому что были уверены: ему с трудом удается выкроить часок–другой на сон. Такой же отдачи в работе и учебе требовал он от всех.
В студенческой общаге лекции живых классиков перечитывались по сто раз и вызывали жаркие споры и дискуссии. Они были духовной пищей. С продовольственной кормежкой обстояло сложней. Жили бедно, холодно и голодно (вокруг тогда многие так жили), но очень дружно, одной большой неунывающей семьей. Всегда и везде вместе — на просмотрах, на лекциях, на репетициях, на посиделках и вечеринках. Клара Лучко, Нонна Мордюкова, Инна Макарова, Вячеслав Тихонов…
— Это все ерунда, когда Герасимова сейчас называют коммунистическим режиссером, — говорила Неретниеце в 2004 году. — Впрочем, пусть о нем теперь говорят все что угодно, но все–таки главное другое: Герасимов был действительно выдающимся педагогом. Он воспитал целую школу советских киноактеров. Герасимов дал нам профессию, которую мы потом успешно реализовывали во всех городах СССР. Благодаря ему мы стали первоклассными артистами и режиссерами…
В 1949 году Ада Неретниеце закончила мастерскую Сергея Герасимова и Татьяны Макаровой и впервые оказалась на родине отца — в Риге. Попала на Рижскую киностудию, режиссером в студию короткометражных и документальных фильмов. В 1955–м была вторым режиссером в фильме "К новому берегу", а первую самостоятельную художественную ленту сняла в 1957 году — "Рита", по сценарию Федора Кнорре. Через два года картина получила награду на Всесоюзном кинофестивале в Киеве.
С того времени Неретниеце сняла 20 художественных фильмов. "Клятва Гиппократа", "Циклон начнется ночью", "Республика Вороньей улицы", "Смерть под парусом", "Следствием установлено", "Собака, которая умела петь"… Эти названия любителям кино знакомы и сегодня.
Одним запомнилась ее дебютная картина "Рита" — о маленькой латышской девочке, не научившейся за свою короткую жизнь делить людей на своих и чужих и спасающей пленных разных национальностей от верной гибели.
Другим — тревожный и очень суровый по интонации фильм "Гаданье на бараньей лопатке". О калмыцком мальчишке, прошедшем все круги ада, и о времени и людях, не знающих снисхождения даже к детям.
А кто–то связывает ее имя с детективными лентами. Сегодня ее детективы, как и детективы Алоиза Бренча, смотрятся несколько по–другому, чем современные многосерийные штамповки, заполонившие кино— и телеэкраны. В них больше правдивости. И они никогда не возводили "героев" преступного мира в кумиров, не воспевали криминальные деяния, а искали причины трагических изломов человеческих судеб…
Через год после триумфального шествия по экранам фильма "Калина красная" режиссер Василий Макарович Шукшин, сыгравший роль Егора Прокудина, говорил:
"Разве не самое поучительное обнаружить, вскрыть законы, по которым строилась (и разрушалась) эта неудавшаяся жизнь?"
— В меру своих сил я тоже стремилась к этому, — говорила Ада Мартыновна. — Не бывает нравственных или безнравственных сюжетов. Но зато бывает нравственное перерождение, падение и человека, и творчества. И это самая опасная тенденция современности — перерождение. Не один раз приходилось сталкиваться с этим явлением, но в таких масштабах, как сегодня, — никогда…
После независимости здоровье режиссера начало пошаливать. В ее квартире на Кр. Валдемара все чаще бывали врачи. Но она не опускала руки. Не прятала голову в песок и когда нужно было высказаться об острых межнациональных вопросах латвийской действительности.
Вот что она говорила, когда начались протесты против школьной реформы:
"Когда я смотрю на это все со стороны, по телевизору, мне хочется сказать, что главное как раз в том, что все надо решать гуманными способами. Надо, конечно, знать латышский язык. Но нельзя запретить говорить и на родном русском. Я вообще сторонница того, что в жизни всегда должны побеждать добро и ненасилие. Я смотрю, по телевизору иногда показывают мои фильмы. А вот самую любимую снятую мною ленту — "Гаданье на бараньей лопатке" — что–то давно не показывали. Жаль. Там о многом, что сегодня так актуально, сказано…"
На склоне лет ее мечтой было снять… сказку.
— Знаете, я сняла достаточно много фильмов. И вот теперь, когда мне так много лет, отвечаю искренне, что я бы, наверное, сняла какую–нибудь добрую сказку — и для детей, и для взрослых…
Ады Неретниеце не стало в 2008 году. Известная латышская газета в некрологе написала:
"Ее творчество полностью принадлежит тому периоду, которое мы называем советским временем…"
Как приговор! Вопрос только в том, будут ли потомки смотреть фильмы, однозначно относящиеся "к латышскому времени" и снятые в новые времена? А вот советские фильмы Неретниеце пережили время. Их и сегодня показывают по российским каналам. И на фоне современных стрелялок смотрятся они куда достовернее и правдивее. Потому что режиссера волнует человек, а не спецэффекты и стрельба…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
