Видео
В мире
— Нашей дружбе — 60 лет, — рассказывает Олег Александрович. — Вместе служили в Черняховске: с 1958–го по 1961–й. Гурам Микеладзе — в артиллерийском полку, я — в пехотном. А друзьями стали при необычных обстоятельствах — когда горячий грузинский парень вышел защищать честь дивизии на боксерском ринге.
Самое смешное, что он не был боксером. И, естественно, оказался в нокдауне…
Тогда Олег Пронин и растолковал южанину, что в спорте "на шару" не получится. Сам он это знает не по рассказам: до армии трижды был чемпионом Латвии по классической борьбе среди юношей. В армии его побаивались, но он и сам на рожон не лез.
— Мне приходилось чаще разнимать дерущихся. А дрался по–настоящему один раз — тоже с профессиональным борцом. Из Армении… Разговоры о том, что в армии кавказцы держатся отдельно, Пронин не считает аксиомой.
Их дружба с Гурамом — лучшее тому подтверждение.
— Его мать Софико называла меня сыном. После службы мы продолжали дружить семьями, дети приезжали друг к другу в гости. Чаще я бывал у Гурама: и по работе — в командировках, и как судья всесоюзной категории по борьбе…
Пронину приходилось судить турниры и в Тбилиси, и в Ереване, и когда он оказывался на Кавказе, обязательно заворачивал к другу — в поселок Ликани, в нескольких километрах от Боржоми. Бывал они там и с семьей, когда приезжали отдыхать к морю в Абхазию.
Дешевый транспорт, но…
Наш читатель поехал в Грузию, не предупредив друга: решил сделать сюрприз. Знал, что тот дома: здоровье не позволяет отлучаться далеко. Самолет из Риги в Тбилиси прилетает ночью, и прямо из аэропорта Олег Александрович поехал на железнодорожный вокзал — оттуда идут электрички в Боржоми.
По словам рижанина, транспорт в Грузии в разы дешевле, чем в Латвии. Билет в Боржоми — а это около 150 километров — обошелся примерно в 2 лари, около 70 центов. Назад из Боржоми до Тбилиси возвращался уже на маршрутке — около 2 евро на наши деньги. Здорово? Но это только часть картины сегодняшней грузинской жизни. Пенсии там тоже вдвое–втрое ниже, чем наши минимальные.
От знаменитой здравницы — одни стены
Когда–то Ликани был известен далеко за пределами республики: всесоюзный санаторий на три корпуса, каждый — на 250–300 человек, плюс лечебный корпус.
— Думал, что здравница процветает под началом каких–нибудь иностранцев. Куда там! Как после войны: ни крыши, ни окон, ни дверей… Все, что можно, растащили сразу после развала Союза — железо, брус… Словом, грузинский вариант Кемери сегодня. А в этой здравнице не только отдыхали — она давала работу жителям поселка.
Жена Гурама всю жизнь отработала медсестрой, сам он — шеф–поваром столовой. Жили, что называется, как сыр в масле. Сегодня большинство жителей поселка без работы. Пенсионерам лучше: у них какая–никакая пенсия. А дети разбегаются. Дочь Гурама переехала в Тбилиси, но и там заработать негде. Уехали с мужем в Польшу, получают по 500 евро. Потом думают двигаться дальше — в Западную Европу.
Один из сыновей, оставшийся в Ликани, перебивается случайными заработками, сезонной работой. А что же в Боржоми? Неужели и на известном курорте не устроиться?
— Там сейчас сплошь гостиницы — все в руках иностранцев: немцев, турок. Но в отличие от Латвии на работу не попасть: очередь, — продолжает Олег Александрович. Туристов Боржоми привлекает не только минеральной водой, но и сказочной природой: сосны, чистый горный воздух. Курорт — на высоте 850 метров над уровнем моря.
— Воздух там — фантастический. Юрмала отдыхает. Рядом протекает живописная Кура…
Продукты — в долг
Но хорошо это для тех, кто приезжает отдыхать. А местные концы с концами не могут свести. В Ликани большинство жителей поднимаются в непритязательный магазинчик — в горы.
"Почему туда, когда лучший находится на равнине?" — поинтересовался рижанин. Оказалось, что наверху в долг дают. У хозяйки магазина — распухшая тетрадь, куда она записывает, кто сколько должен. Но это — цветочки. В Ликани в основном многоэтажки, построенные еще при Союзе. Так вот: в домах нет отопления. После распада страны газ отрубили. И сейчас из стен торчат трубы "буржуек".
Отапливают и электричеством. А в предгорьях в январе холодно — 2–3 градуса тепла, ночью бывают заморозки. Горячей воды, разумеется, тоже нет. Чтобы помыться, разогревают воду на плите…
Щедрый Дато
Но все это не убило грузинское гостеприимство. В горах у Гурама небольшой участок, живность: 8 кур и петух. По случаю приезда друга две куры пошли к столу. До слез Пронина растрогал один из внуков товарища — Дато. Ему — 14, учится в 9–м классе, ремонтирует компьютеры, мобильные телефоны.
После приезда "дяди Олега" он куда–то отлучился и через два часа принес сувенирную кружку — на ней Олег и Гурам в тельняшках: их Дато до этого сфотографировал.
— Я ему говорю: "Спасибо!" И без всякой задней мысли добавляю: "Жаль, что внизу не написано: "Боржоми". И что вы думаете? Он куда–то убегает и через два часа приносит еще одну кружку — с нашими фотографиями, подписью и датами…
Но самое трогательное было потом. Олег Александрович дает мальчику 20 евро. Тот с обидой возвращает — "Вы что?!"
Несмотря на очень тяжелую материальную жизнь, Гурам и сегодня — счастливый человек. У него большая семья. Любимая жена, трое детей, внуки. Один из сыновей и несколько внуков живут с ним. Он и сам вырос в большой семье — четверо братьев, две сестры. Но сейчас остался единственным. А мама Софико прожила до 99 лет.
Опасные орланы
Отдушина армейского товарища Олега Александровича — участок в горах. Когда–то там были и коровы, и овцы, и поросята, а сейчас только куры. Гурам дважды в день поднимается на участок — кормить кур и двух собак. В горах хватает хищников: волки, лисы, орланы. Как–то последние унесли куру, после этого Гурам сделал металлическую крышу в курятнике.
— Я хоть и на рыбалку привык далеко ходить, и на Чудское озеро ездить, а в горы подниматься было тяжело. Один раз поднялись — мне хватило. А Гурам дважды в день поднимается, — говорит Пронин. Кстати, держать живность сегодня в грузинской провинции непросто: корм недешевый. Поэтому весь многоэтажный дом, где живет Гурам, оставляет отходы со стола у подъезда, а он их относит курам и собакам. А яйцами делится с соседями. По–братски!
— Мы в первые пять дней после моего приезда с 9 утра до полуночи говорили: столько событий произошло в нашей жизни за эти 30 лет, — говорит Пронин.
С Россией — на века!
А как относятся в грузинской глубинке к русским?
— В этой семье — уважают. Но в Ликани и в Боржоми по–русски молодежь не говорит: в школе не учат. Дато только сейчас выучил несколько слов. Но в поселке, когда я обращался по–русски к молодым, они подводили к тем, кто старше, и те все объясняли на нашем великом и могучем…
Впрочем, Пронин на прощанье прямо сказал своим грузинским друзьям все, что думает:
— Без России будете прозябать так, как сейчас. Ваше будущее — только вместе с Россией! И как бы ни ухмылялись сейчас националисты всех мастей, история давно доказала справедливость этих слов…
Илья ДИМЕНШТЕЙН
