Видео
В мире
- Над Децлом много иронизировали в зените его славы, а потом слишком легко забыли и слишком редко слушали. Между тем пионер русского рэпа замечателен не только тем, что первым начал осваивать новые темы и приемы (как раз в текстах у него далеко не было той виртуозности и сложности, какая отличает Оксимирона или Хаски): он резко порвал со всеми кузнецами своего раннего успеха, сменил имидж и начал работать под новым именем. Никто ему не мешал катиться по готовой колее, а он не захотел – и потому променял всероссийскую славу на довольно узкую, а стадионы – на клубы. И связано это было не с модой, а с личным выбором, с манией самостоятельности и независимости, то есть с очень естественным для нонконформиста поведением. Проблема в том, что таких нонконформистов, которые не хотят коммерциализировать свою независимость, в России очень мало, в том числе в тех областях, где им, казалось бы, самое место: в роке, в андеграунде, в уличной и клубной поэзии.
Я знаю очень мало людей, которые после первого успеха резко переломили бы судьбу, которые не побоялись поставить собственный рост выше прямой выгоды. Некоторые потенции в этом смысле были у Земфиры, но ее нонконформизм выражался, кажется, главным образом в резкостях по отношению к журналистам и коллегам; сейчас можно чего-то ждать от Монеточки, которая не боится меняться и не эксплуатирует одни и те же темы. В литературе вообще трудно вспомнить человека, который бы после первого успеха отважился рискнуть: вспоминается лишь пятилетнее молчание Пелевина в конце прошлого века, на пике славы, – но он это молчание давно наверстал, выпуская в год по книге и не особенно заботясь о прорыве. Децл не создал явных шедевров, хотя в последних его альбомах есть вещи очень интересные; но он не захотел вечно быть Децлом, хоть и вернулся к этому псевдониму, присобачив к нему издевательский твердый знак. Вот этот твердый знак у него был, имитировать его бессмысленно. Даже смерть его в ижевской гримерке после концерта не похожа на финал биографии избалованной звезды: есть в ней тот рок-н-ролльный героизм, о котором в мире почти забыли.
Децл умер в День сурка, и этот день сурка – вечное повторение одних и тех же слов и событий – стал главной бедой сегодняшнего мира, и России, пожалуй, в наибольшей степени. Децл с этого поезда, бегающего по кругу, соскочил – и не тогда, когда умер, а тогда, когда попробовал стать другим. За это, конечно, платишь. Но оно того стоит.
