Видео
В мире
— В чем разница съемок в России и в Голливуде?
— Когда я приехал туда в первый раз, прямо обалдел. Все работает как швейцарские часы, на площадке присутствует четыре-пять человек, больше никого не пускают. Абсолютная тишина — у всех ушные рации, в России они пока не в обиходе. Там артист не слышит лишних звуков и ненужной информации, например, о том, где какая рама стоит. Важно, чтобы он вышел в кадр и все сделал.
Второй момент — выверенная, четкая система работы. Артисты приезжают первыми на площадку за несколько часов до съемок. Группа работает восемь часов, артисты — больше, ведь надо репетировать, подготовиться. Приходишь на локацию с режиссером, никого рядом нет — ни камеры, ни операторов. Там я приезжал рано утром и уезжал позже всех.
Это то, к чему у нас только пришли: артисты должны находиться в полной безопасности, правильном состоянии, ведь от их настроя многое зависит, в том числе дальнейший успех. Этим мастерски пользуются Федор Бондарчук, Леша Сидоров, Жора Крыжовников.
— Действие в фильме "Анна" происходит на разных локациях. Где снимались вы?
— В Белграде, а еще — в Париже, где мы снимали Москву в офигенской студии Люка. Там какая-то фантастика, и в каждой зоне даже есть свой ассистент.
Если у нас ты молодой неизвестный артист, то должен заслужить, чтобы костюм приносили тебе в гримерку. А там неважно — Люк Эванс, Киллиан Мерфи, Саша Петров или Саша Лусс. Ты — часть команды.
— Взяли что-то со съемок на память?
— Я сохранил одну из специальных книжечек, которые нам выдавали. Там все расписано: имена, адреса, телефоны, имейлы съемочной группы. Это было очень удобно, ведь группа международная, огромная, и я, например, не знаю Парижа. А еще помогло потому, что я не говорю круто по-английски, это не мой второй язык.
— Не расстраивало, что в образе вашего героя есть клише, которые иностранцы часто приписывают русским?
— Не совсем согласен. Я как раз хотел уйти от этого. Не думаю, что иностранцы отнесутся к этому как "опять русские такие".
Время, в котором существует герой, — сложное, хотелось добавить фактуры, животности в этого человека. Например, мы с французскими гримерами придумывали, что, наверное, он не стрижется, и вклеивали мне в волосы трессы (пряди волос. — Прим. ред.).
Люк не жил у нас в стране, не знает, как все выглядит. Я часто с ним спорил насчет определенных вещей, доказывал, что так быть не может. Ведь мне же здесь, в России, представлять кино и с меня будут спрашивать: почему не подсказал? К каким-то аргументам он прислушивался, соглашался, а на какие-то отвечал: Саш, я снимаю фильм для международного рынка и знаю, как это сделать. Он мыслит немного шире, чем я.
— Вы как-то говорили, что не раз оказывались в плохих компаниях в Переславле-Залесском, откуда вы родом. В роли Петра какой-то личный опыт использовали?
— Конечно! Это уже на подкорке все. Всякое было. Не совсем похожее, но это улицы все-таки.
— Ваш герой в кадре говорит на русском, а на съемочной площадке общались на английском?
— Это было очень смешно: Люк говорит после дубля: "Очень круто", при этом мы произносили реплики на русском, которого он не понимает, но знает, в чем состоит сцена.
Есть упражнение в театральном институте, когда актер сцену из пьесы играет на тарабарщине, наборе звуков. Ты доносишь мысль, и если зритель ее понимает, то, значит, сцена получается. Для Люка получалось аналогично.
— Люк Бессон чему-то вас научил?
— Он мне сказал — обязательно учить язык и советовал верить в себя. Он считает, что в русском менталитете есть такая черта: не верить до конца в то, что происходит. "В вас нет этой American dream, когда "у меня все получится, это мое, я это заберу". Я не верил, что буду сниматься в этом фильме, Саша Лусс (исполнительница главной женской роли в картине. — Прим. ред.) — тоже. Но теперь потихоньку начал менять это в себе.
Еще я спросил у Люка, как он начинал снимать фильмы, что это для него значит, как он делал "Леона". Он ответил, что для него каждая картина — целая философия. Это в меня сильно "попало".
— Что вас привлекает при выборе роли? Думаете о кассовом успехе, значимости проекта для киноиндустрии или ориентируетесь на творческие вызовы для себя?
— Совокупность всего. Мне интересно попадать во что-то другое, новое. Удивлять себя и зрителей. Я думаю, так и надо жить, чтобы каждый раз был вызов. В комфортных условиях ты не живешь, а просто существуешь. Сколько артистов, которые доходили до какого-то уровня, а потом "забивали" на все, начинали себя тиражировать, повторяться в разных ролях и эпизодах.
Мне хочется побыть в зоне некомфорта. Пока я чувствую силы, чтобы удивлять себя и зрителей. Когда пойму, что мне нечем крыть, уже нет козырей, то буду сам их искать и создавать.
— Учитывая вашу загруженность, остается ли свободное время?
— Нет у меня сейчас никакой загруженности, только "Лед 2". Я перешел на систему, при которой максимальное количество фильмов — два в год. До этого я брал на себя по девять проектов, впахивал без выходных, отпусков и кайфовал от этого. Сейчас понял, что мне это перестало нравиться, особенно после "Текста".
— Этот фильм тяжело вам дался или он стал просто определенной вехой?
— Наверное, "Текст" — первая киноработа, которую я бы хотел от начала до финала показать моему мастеру, Леониду Ефимовичу Хейфецу (театральный режиссер, педагог, профессор ГИТИСа. — Прим. ред.). Поэтому скорее рубеж.
— Многие шутят, что Саша Петров сейчас везде. Вы сами как на это реагируете?
— Да нормально. У меня ведь есть самоирония, а еще мне нравится сниматься в фильмах. Так получается, что когда они выходят, то становятся интересны зрителям. Нет такой самоцели — быть везде. И не было никогда.
— Будете ли дальше играть в театре? Ведь ваш проект "Заново родиться" заканчивается.
— Да, мы сразу же начнем работать над следующим проектом, который тоже, скорее всего, будет моноспектаклем. Но перед этим хочется, чтобы "Заново родиться" был завершен на каком-то пике, чтобы запомнить его всегда именно таким — живой субстанцией.
Шпионский триллер "Анна" Люка Бессона рассказывает историю простой девушки (Саша Лусс), которая становится наемной убийцей. Александр Петров сыграл возлюбленного героини по имени Петр.
