Видео
В мире
"Для ясности стоит уточнить, что мои дочери начали посещать бывшую школу национальных меньшинств в центре Риги. Или, как ее называют в народе, русскую школу. Иногда, когда я говорю «русская школа», мне указывают, что это школа для другой национальности или национальных меньшинств, и вообще, мол, есть же еще литовские и эстонские школы. Ради мира я, конечно, могу притвориться, что это не русская школа. Но это она. За эти несколько лет мои дочери не только научились прекрасно говорить по-русски, но и сменили своих латышских друзей на русских. Дома русский язык звучит чаще, чем латышский. В школьных коридорах молодежь говорит по-русски, и я даже боюсь думать, почему не проводятся концерты для родителей. Возможно, в школе слишком мало детей, которые могли бы прочитать стихотворение на латышском. Или, может быть, русские родители не хотят посещать мероприятия на латышском, потому что даже при походах в музеи заботятся о том, чтобы была группа с экскурсией на русском, ведь так «удобнее» для детей (или родителей?).
Сегодня у русского языка плохая репутация, и самый неловкий момент я пережила на Янов день. Дочка привезла на празднование в деревню к нашим друзьям подругу, которая недавно переехала в Латвию и не говорит по-латышски. Но говорит по-русски. В те моменты, когда они, как типичные подростки, начинали слишком громко болтать по-русски, я их одергивала, чувствуя на себе осуждающие взгляды. И мне тут же становилось стыдно. Стыдно за то, что мне стыдно, что моя дочь дружит с русскими и говорит по-русски.
Многие спрашивают, почему мы перевели детей в «русскую школу», как будто это какой-то шаг назад. Во-первых, они не могли добираться общественным транспортом из нашего района на кружки в центр Риги. В латышских школах в центре мест нет. В одной из школ директор даже фыркнула: что я себе вообразила — свободные места в этой школе!? Во-вторых, мои дочери двуязычные, так что влиться в русскоязычную среду не составило труда. В-третьих, в районной школе орудовали девчачьи банды, о которых слишком регулярно рассказывали в «Без табу». В-четвертых (и мне стыдно это признавать), это был еще и вопрос среды, которую создает или не создает определенный финансовый достаток.
Если раньше мне казалось, что все рижские школы одинаковы, я быстро поняла, что это не так. Чем ближе школа к центру и чем состоятельнее родители, тем лучше учителя (и даже есть учителя по точным наукам!). Есть разные интересные и стильные внеклассные занятия, и родители не спорят о том, чтобы не ездить на экскурсии (потому что дорого!), а планируют поездки за границу.
Если в районной латышской школе главным развлечением детей было слоняться по «Spice», то в русской школе все было иначе. Полагаю, в элитных латышских школах в центре Риги ситуация похожая. На первом же собрании я поняла, что здесь дети заняты делом, и на глупости у них нет времени. У всех детей после школы были занятия — спорт, изучение языков, шахматы, путешествия с семьей. Собрание, кстати, проходило на латышском. С опозданием минут на 30 пришел отец, который хотел говорить по-русски, потому что «все же понимают русский». Его проигнорировали. В конце собрания ко мне подошла женщина, недавно приехавшая из Украины и еще не знающая латышского, — не могли бы я вкратце рассказать, что решили на собрании?
Время шло, собрания проходили раз в год, а в чатах периодически нужно было принимать решения об экскурсиях, походах в музеи, театры — чувствовалось, что деньги для родителей не проблема. Когда возник вопрос о том, что каждому нужно принести пачку бумаги А4, я уже открыла рот, чтобы сказать, что школа не имеет права это требовать. Но меня опередил отец, который сказал: «Хватит тратить время, я завтра привезу 30 пачек бумаги». И просто привез.
В каком-то смысле это символично — в русской школе родители гораздо меньше доверяют государству и не ждут от него многого. Многие вещи они не отслеживали, потому что информация не была доступна на русском. Например, одна мама не знала, что детям положена субсидия на питание. Другая никак не могла понять, почему в этом учебном году больше нет учебника по химии, чтобы Маша могла как следует подготовиться.
В этой школе дети между собой говорят по-русски. Время от времени в родительском чате возникает вопрос — правда ли, что детям запретят говорить на родном языке на переменах? Я в дискуссиях не участвую, но у меня двойственные чувства. Я понимаю родителей, которым кажется, что их этническая идентичность таким образом стирается. Но в то же время я вижу друзей своих дочерей, и большинство этих весьма интеллигентных и умных молодых людей владеют латышским языком весьма ограниченно. У них нет среды, где говорить по-латышски.
Учителя и ученики знают, что «государство» придет к ним с проверкой лояльности, проверит, какие учебники используются, протестирует знание латышского у учителей или проведет другие проверки. От государства лучше держаться подальше — лучше не станет, но хотя бы и хуже не будет. При этом я не сказала бы, что в латышских школах родители невероятно лояльны государству, что мне доказали переписки в чатах во времена ковида, хихиканье по поводу (не)уплаты налогов и нередко просто презрение к государству.
То, что деньги действительно не проблема, я поняла, когда начались разговоры о торжественной части выпускного. Это самое большое культурное различие между моими друзьями, чьи дети закончили 9-й класс в латышской школе, и нашими детьми. У латышей всегда есть какая-нибудь баня, загородный дом или гостевой дом. В нашем случае сразу делается, казалось бы, единственно правильный выбор — гостиница «Ридзене». Да, та самая, и негативные ассоциации с этим местом есть только у меня.
Примерно за месяц до мероприятия я открываю телефон и понимаю, что случилась ДРАМА. 345 сообщений в родительском чате! Кто-то умер? Нет, родители Саши увидели меню. И у них логичный вопрос: «А где наггетсы?» Оказывается, ни Саша, ни его родители не могут прожить и дня без наггетсов. Ну ладно, без наггетсов можно, но без картошки фри — нет. Они отказываются платить 45 евро, если в меню гостиницы нет наггетсов или хотя бы фри. Два дня идет борьба не на жизнь, а на смерть. Наггетсы проигрывают.
В начале года проходит фотосессия для школьного альбома. Здесь нет никаких культурных различий, потому что все родители когда-то получали фотографии из образовательных учреждений своих детей, сделанные по лучшим эстетическим стандартам двухтысячных, шокировались и принимали это как ежегодный ритуал. На каждой уважающей себя современной кухне с белыми стенами есть место для холодильника, к дверцам которого прикрепляют безвкусные школьные фотографии детей.
В выпускном альбоме каждый ребенок мог добавить цитату на латышском, английском или русском языке. Родители волновались, что использование русского может вызвать проблемы, поэтому альбомы раздавали на неофициальной части. Мой фаворит — «Цезарь тоже салатом не сразу стал». Друзьям нравится и «Далеко не близко, котлета не сосиска». Моя дочь выбрала строчку из песни Lil Peep: «I can see it in your eyes that you wanna get out» — «Вижу в твоих глазах, что ты хочешь уйти отсюда». Странный выбор цитаты, учитывая, что в школе у нее было много друзей, но, видимо, Lil Peep есть Lil Peep.
За день до выпускного мы узнаем, что дочь сдала все централизованные экзамены. У меня начинается эйфория и паника. Она хочет надеть на выпускной платье с Shein, но я вдруг готова раскошелиться. Если выпускной проходит в гостинице, что же будет на этих девочках? Они же русские! Наверняка платья, усыпанные кристаллами Swarovski. Все подумают, что мы нищие! В итоге все остается, как она хотела, и я, успокоившись и устыдившись, иду спать.
В день выпускного платьев с кристаллами Swarovski нет ни у кого, и молодежь выглядит как обычные подростки — более или менее одинаково. В актовом зале душно, и мероприятие тянется невыносимо долго. Директор и ее заместители в своих речах используют все возможные клише, включая историю о некой школьнице, которая поступила в университет и думала, что необязательные курсы можно не выбирать. Не совсем понятно, как это относится к 9-му классу. В этом смысле все традиционно, как в обычной школе.
На торжественную часть в гостинице мы немного опаздываем и не попадаем за столик крутых родителей. Хотя нас там никто и не ждет. Молодежь сидит за отдельными столиками. Очень светло. Никто не танцует. Всем неловко. Уже через два часа подростки начинают расходиться. Ведущий мероприятия отчаянно пытается их удержать, и мне его жалко. Еды остается очень много.
На следующий день в родительском чате все пишут восторженные сообщения о том, как все было душевно и мило. Я воздерживаюсь — если нечего хорошего сказать, лучше вообще ничего не говорить. Кто-то выкладывает видео, где подростки стоят в кругу, держась за руки, и поют какую-то песню на русском о юности. Подпись гласит: хотя видео выглядит не очень радостно, это был очень душевный момент. Подростки выглядят так, будто хотят умереть от стыда. Одна мама ставит три рвотных эмодзи и покидает чат. Да и говорить больше не о чем, ведь за организацией выпускного в этом году на второй план отошла родительская неудовлетворенность тем, что в последние годы школа потеряла свой высокий статус. Никто до конца не верил, что дети сдадут централизованные экзамены. Но все справились.
Таким образом, мы все можем полноценно участвовать в «голодных играх» за поступление в желаемую старшую школу. Пока что кажется, что наименьшая конкуренция — в русских школах, и в нашей даже в середине августа еще есть места. Но со временем все больше латышских детей будут попадать в эти школы, и придется меняться и им, и учителям, и администрации, и традициям, и внутренней культуре. И я очень надеюсь, что нас ждет будущее, в котором мы не будем создавать элитные школы, а качественное образование можно будет получить в любой школе", - написала она.
Отметим, что Цурика известна также как одна из руководителей движения Par!. Также она представляет движение ЛГБТ - она член правления "Papardes zieds" и находится в браке с женщиной - режиссером Мартой Херце.
