Видео
В мире
"Условность реальной войны (в том числе этическая) делают войну информационную одним из приемлемых орудий войны настоящей. В мирное время, когда эта условность (в том числе этическая) противоестественна, аморальна и без надобности, информационная война в любом проявлении, и у своих, и у оппонентов, не орудие победы, а инструмент отупления общества, - пишет обозреватель "Неаткариги" Виктор Авотиньш.
Потому что, как сказал один умный человек, не помню, кто именно: информационная война — это отрасль земледелия, которая отсеивает разумное, доброе, вечное. Произведенные в окопах информационной войны продукты не могут считаться ни качественной, профессиональной журналистикой, ни качественной политикой. Даже если они созданы со всем тщанием и добиваются успеха, они в любом случае приносят только Пиррову, только Геббельсову победу. Я считаю, что в мирное время, за пределами прямого конфликта информационную войну надо считать преступлением против человечества или, как минимум, общества своей (!) страны, какая бы страна ее ни поддерживала и против кого бы ни вела.
Потому, что методология информационной войны не допускает локальной адресации (не буду упоминать самые распространенные характеристики этой войны). Направленная на противника информационная агрессия все равно влияет и на своих. Воины не отличаются от других. Я согласен с Генри Лайоном Олди (псевдоним двух украинских фантастов), что в информационной войне есть раненые, тяжелораненые и убитые. Раненые больше не могут адекватно воспринимать чужое мнение. Тяжелораненые больше не могут воспринимать чужое мнение без ответной агрессии. Убитые больше не могут высказывать свое мнение без агрессии. У нас «жертвами» такой войны полон интернет.
Потому что начатая в мирное время информационная война пытается свести проявления власти в отношениях с народом до манипуляции сознанием. А «переход на манипуляции сознанием как основное средства власти означает разрушение ядра нашей культуры и конец цивилизованного пути» (С. Кара-Мурза). Это сказано о России. Я это могу в полной мере отнести и к Латвии.
Информационная война нужна некачественной власти. Нет никаких сомнений — чем непрофессиональнее ведет себя власть, чем меньше заботится о качестве государства, тем яростнее она создает внешних противников.
Что, фиксируя ситуацию информационной войны, латвийские лидеры побеспокоились об адекватной условиям этой войны информационной психологической безопасности людей? Нет! И одно это свидетельствует о фальсификации ситуации.
Информационная война все же война, и прежде всего она стремится уничтожить личность. Что, информационная война, которую мы тут разыгрываем, делает нас умнее, профессиональнее, чтобы своим профессионализмом мы смогли нейтрализовать влияние рупоров оппонента?
К сожалению, мы это пытается делать не качеством, а запретами и промыванием своих мозгов. Информационная война — это апелляция к подонкам и умножение их количества. Это нечестная игра с человеческими фобиями. Не освобождение людей от них, а их культивирование.
Потому, что слово «свобода» в ней используется подло (например, свобода прессы как свобода врать; искажать контекст информации — использовать «годное», отбрасывать неудобное; как свобода дозировать сведения так, чтобы взгляды человека определялись не знанием, а эмоциональным настроем; свобода фальсифицировать...). Настоящий профессионализм в условиях этой войны становится помехой, причиной агрессии и смерти (журналистов). Информационная война в мирное время — это «спорт» трусливых журналистов и корыстных, зависимых политиков.
В информационной войне рядом с фразой «Хвост виляет собакой» стоит другая — «Уши мотают ослом». Потому что информационной войне нужны ослы.
Является ли моей задачей в связи с этим увеличивать количество ослов или, насколько могу, останавливать людей от растворения в толпе, от промывания мозгов?
Я считаю, что мне, если я хочу писать то, за что могу отвечать сам, о чем могу сказать, — я так думаю, не надо лезть в окопы этой войны. Мое место — вне окоп, и если звучит лай с одной или обеих сторон (все равно на каком языке — латышском, русском или ином), то для меня это только знак, что я еще более-менее терпимо держусь. Я не должен подчиняться оглуплению и глупости, которые сами не могут доказать свою необходимость.
Наоборот, чем яростнее объявляется «информационная война», тем чаще (в мирное время) мне надо искать тех, с кем я не согласен, тех, кто зачислены в противников. Не для того, чтобы лаяться, а чтобы договариваться и дискутировать. Хотя бы о том, как стране преодолеть внутреннюю раздробленность. Мне не надо превосходить оппонента в нечестности, замалчивании неприятного и вранье. Я не хочу становиться политиком. В том же смысле, в каком политиком не должен становиться судья".
Перевод freecity.lv
P.S. А вот и лишнее подтверждение его слов: Мурниеце связала протесты против вопиющих поправок к Уголовному закону, вводящих срок до 8 лет за "идейные" преступления против латвийской государственности, с действиями российской разведки. Что ж, когда других аргументов нет - годится и этот. Но кем же она считает своих сограждан? Да именно что ослами!
