Видео
В мире
Количество денег, потраченных на сериал, никак не повлияло на художественный результат, не родило ни одной идеи, кроме так называемой ТЖД — тяжелой женской доли
Есть в русском языке выражение "вневременной", в основном оно используется как комплимент, как высшая оценка произведения искусства. Но к сериалу "Мата Хари" оно подходит совсем по другой причине. Нам часто приходится ругать сериалы, том числе "Первого канала", за подделку действительности, или за ее вульгаризацию, упрощение, или, наоборот, за слишком явные намеки на современность в историческом материале. Но все познается в сравнении. Когда смотришь "Мату Хари", думаешь — ладно, пусть был бы уже какой-то намек на современность, пусть и вульгарный — неважно, хотя бы была интрига. Но тщетно, действие происходит в безвоздушном, условном, выхолощенном пространстве.
Бесконечно отстоящем и от современности, и от событий начала прошлого века. По стилистике это нечто среднее между эстрадным концертом под названием "Пою тебе, о женщина!" и сериалом "Рабыня Изаура". Возможно, чувство "вневременности" возникает оттого, что сериал начали снимать, что называется, в другую историческую эпоху (12-серийный проект, созданный "Первым каналом" и украинским "Интером"; съемки начались в октябре 2014 года в Португалии и длились полтора года). Но потом понимаешь, что дело не в этом, а в понимании авторами самой природы кино: когда ты силишься подобрать какое-то определение этому, первое, что приходит в голову,— фраза старейшины критического цеха Юрия Богомолова — "долюмьеровское кино".
За этим выбором чувствуется само "дыхание 1990-х". Было такое время, когда в топку развлечения, в пасть попсы бросали любые ценные породы, и она все могла переварить: например, есть у Ирины Аллегровой цикл песен про "Императрицу", это примерно тот же случай. Какой-нибудь композитор и автор текста тех времен открывали сонник или перекидной календарь, находили там имя, которое на слуху — это мог быть и Альберт Эйнштейн, и Мэрилин Монро,— и за 10 минут делали из этого песню с припевом в духе "ах, Мэрилин Монро — это было так давно, так давно". Имя тут используется исключительно в качестве метки, как сказал бы философ.
Мата Хари для 99,9 процента людей существует только в качестве мифа (великая танцовщица или великая шпионка), а тут к этому мифу добавляется еще 22 собственных, в силу, так сказать, вкуса и воспитания. И дальше начинает крутиться этот фарш, эта "императрица" все 12 серий.
Это очень дорогостоящий проект, но, как это бывает, количество денег никак не повлияло на художественный результат, не родило ни одной идеи, кроме так называемой ТЖД — тяжелой женской доли. Идея тут, собственно, одна: несчастную женщину и мать все обижали, были к ней несправедливы. Мужчины при первой возможности набрасываются на нее, и вот она решает отомстить мужчинам за обиды... Авторы зачем-то упорно ищут "оправдание" Мате Хари (вот спрашивается: за что? зачем?). Но по логике авторов она становится куртизанкой или шпионкой не потому, что так решила, а вынужденно, из благородства или по необходимости, чтобы спасти — ребенка или очередного мужа. Это надо умудриться из богатого интеллектуального сюжета сделать кино для домохозяек, которые должны рыдать над судьбой несчастной женщины. Сериал истошным голосом кричит — "невиноватая она".
Но таким образом авторы лишают героиню любых признаков собственной воли, лишают ее субъектности. Мата Хари выглядит в итоге перышком, которое гоняет туда-сюда ветер истории. Что вообще-то противоречит самой сути шпионской профессии, которая предполагает какой-никакой, а интеллект, убеждения и, что называется, способность нести ответственность. Тут авторы, так сказать, просто стреляют себе в ногу. Это принципиальное безволие героини напрочь лишает сюжет драматургии и динамики, то есть то единственное в этой истории, из чего можно черпать бесконечную энергию,— из "двойной игры" героини, которая предполагает тонкий психологизм и личностность, от этого авторы как раз и избавляются, делая ее заложницей обстоятельств.
Причем избежать этой ошибки авторам ничего не стоило, ни копейки, а эффект был бы совершенно другим, просто нужно было чуть-чуть абстрагироваться, подумать и ответить себе: а что универсального в судьбе Маты Хари? Кем она была для своего времени? Это же, в общем, просто. По-видимому, Мата Хари была передовым человеком своего времени. Времени, когда женщины впервые стали обретать свободы наравне с мужчинами. Феминизм — говорят сегодня, а тогда таких называли суфражистками. Они многое делали именно ради того, чтобы сравняться с мужчинами в правах, самой выбирать себе любовников и узнавать военные секреты — разведка ведь тогда считалась "мужским занятием". Одна эта мысль фантастически изменила бы ритм сериала и сам его смысл, но, увы, авторы пошли по пути наименьшего сопротивления мифу и все превратили в цирк, точнее, в танец.
На что авторы тратят драгоценное сериальное время? Целых две, по сути, серии уходят на развитие "бокового сюжета" — выдуманную историю про русскую графиню Кириевскую, которая обладает поистине изуверским характером. Она осыпает Мату Хари подарками и милостями, устаивает ей танцевальную карьеру для того, чтобы — внимание, логика! — ее провал стал как можно более сокрушительным. И далее все хотят героине сделать больно, именно унизить, но в итоге всегда каким-то необычайно затратным и выгодным ей способом.
Все эти выдумки сопровождают совершенно бессмысленные убийства и ограбления, поджоги и похищения каких-то золотых статуй. Авторы делают все это не просто так, а с несколькими целями. Во-первых, им нужен в этой истории какой-то "русский след". Поскольку в реальности никакого отношения к России Мата Хари не имеет (привет выбору героини сериала), они не находят ничего лучшего, чем ввести вот эту самую "русскую графиню", которая выступает тут в роли Мефистофеля (вечно желая зла, делает добро).
Она, например, отправляет Мату Хари в кино ("Вот тебе деньги, купи билет"), чтобы та увидела Айседору Дункан. Герои произносят время от времени фразы вроде "надолго ли затянется война между Россией и Японией", "так охотятся русские", или наблюдают цирковые номера, которые "придумал Гартунг из России". Русскости от этого больше не становится, а напротив, тем самым только подчеркивается, насколько Россия далека от забот и помыслов героев.
Во-вторых, авторы делают это, чтобы было "интереснее" (то есть сама по себе история шпионки им кажется, вероятно, не такой насыщенной и интересной). По этим фантазиям можно реконструировать уровень фантазии авторов: они берут первые попавшиеся штампы начала XX века: богатая и злая русская графиня, сокровища, похищения, бандиты. Это логика примерно, как у Моэма в ироническом рассказе "Источник вдохновения", где читатели советуют писателю, что должно быть в детективе, чтобы "людям понравилось": "Обязательно должен был труп графини в библиотеке".
Русская сценарная мысль за 10 лет научилась только вот этому способу развития сюжета — за счет умножения насилия. Причем вся эта грандиозная боковая история с русской графиней ничего не меняет в судьбе героини, с таким же успехом можно было бы посвятить две серии тому, как Мата Хари собирала марки или вышивала крестиком. Ничего, кроме смертей и разрушений, русский след в сериале не оставляет; в общем, в этом сериале, который тем не менее, как говорят, уже закупили в 30 странах мира (!), миссия "прославления России" выполнена наилучшим, так сказать, способом. История самой Маты Хари тут уже неважна, в связи с чем ее можно только пожалеть, во всех смыслах этого слова.
Александр Архангельский, "Огонек".
