Видео
В мире
— Глава российского военного ведомства обещает, что к концу 2021 года российская армия почти на 72% будет оснащена современным оружием. А на ваш взгляд, каков процент из этого числа собственно новых, а не модернизированных старых советских самолетов, танков и другого вооружения, имеется сегодня в распоряжении российской армии?
— Критерий новизны — что считать новым, а что не новым — в данном случае непонятен и субъективен. Принципиально нового наши почти ничего не делают или выпускают отдельные образцы. Наша промышленность сегодня не в состоянии серийно производить никакую серьезную новую военную продукцию.
— А старые образцы вооружений?
— И старые тоже. Что делают? Происходит массовая модернизация советской продукции, которая называется новой.
Танки выпускаются в основном советские. То же относится и к самолетам. Например, основной истребитель российских ВВС — Су-30СМ — это модернизированный советский самолет. За 10 лет построили примерно сотню истребителей-бомбардировщиков Су-34, которые начали разрабатываться в СССР еще в 1986 году. Приняли их на вооружение только в 2014 году.
Танки у нас тоже в основном модернизированные советские Т-72 и Т-80 или более новые Т-90 разных модификаций, которые также являются глубокой модернизацией советских машин Т-72Б.
Конечно, все это несравнимо с массовым производством советского времени, когда в год делали по три тысячи танков и по несколько сотен истребителей. Сегодня в основном штучное производство такой техники. Возможности ее массового производства в России сегодня по большому счету утрачены.
В прошлом году вот сделали один истребитель, который мы считаем машиной пятого поколения — Су-57 (Т-50). Он, правда, разбился. Говорят, в этом году сделают еще один, а в следующем аж целых три…
— Это из тех машин, которые летали в Сирию?
— В Сирию летали прототипы Су-57, на них не были установлены все боевые системы. То есть это модели, а не боевые самолеты.
— А в чем проблемы выпуска таких машин?
— Материалов нет, компонентов. Индустрия компонентов вся накрылась за отсутствием заказов. После конца советской власти продолжали выпускать какое-то количество военной техники, сократив объем производства, по меньшей мере, раз в десять. Что-то из этого шло на экспорт, но производилось в основном за счет старых заделов.
В свое время мне рассказывали, как это делалось в Луховицах, где кроме производства огурцов есть еще огромный авиационный завод, который выпускал МиГ-29. После того, как рухнул Советский Союз, там сохранилось больше ста самолетов разной степени готовности. Там в одном цеху старый МиГ-29 разбирали и раскладывали детали по коробкам, а в другом, в присутствии представителей иностранных держав собирали «новый российский» МиГ-29, предназначавшийся для продажи за рубеж.
Все это называется «новое» и «новейшее» вооружение, хотя в действительности это в основном модернизированное, в том числе, и с использованием западных компонентов (иногда украденных), советское добро. Это не значит, что оно плохое. В некоторых случаях оно может вполне неплохо работать, но общее отставание от Запада нарастает неизбежно и катастрофично. В том смысле, что наши военные и те, кто работают в военной промышленности, уже просто не понимают, что такое современная война, поскольку воюют они в Сирии с не очень, скажем так, продвинутыми противниками. Или с украинцами, которые тоже вооружены пока в основном советским оружием. Поэтому нашим кажется, что у них все здорово и даже прогрессивно. В действительности же технологический разрыв с Западом нарастает и становится катастрофичным.
— В украинских СМИ обсуждают оснащение основного российского танка Т-72Б3 противокумулятивными решетками. Отмечается, что они предназначены для защиты от американских переносных противотанковых ракет FGM-148 Javelin («Джавелин»), стоящих ныне на вооружении армии Украины. Эти решетки какое-то новое слово в военной технике?
— Ну, еще немцы и англичане ставили подобные решетки на свои танки в годы Второй мировой. Это не новость. Эти решетки нужны для защиты танка в партизанской войне, когда удары по нему могут наноситься не только в лоб, но и с любого направления.
— А что с вооружениями российских ВМФ?
— С флотом в России традиционно беда. Отставание в минно-торпедных вооружениях от передовых стран — громадное. Оно тянется еще с советских времен. Мы строим сейчас в основном маленькие корветы. Делаем один фрегат в два года. А что такое фрегат? Это, по сути, большой сторожевой корабль. Более мощные надводные корабли — эсминцы — мы практически разучились делать, не производим их уже лет 25. На ходу у нас сейчас всего один эсминец и несколько старых крейсеров. А китайцы, например, делают по десять штук современных эсминцев в год…
— Неделю назад Владимир Путин заявил: «Сегодня на ведущих верфях России закладываются два современных корабля ближней морской зоны и четыре новые подводные лодки, в том числе, два атомных ракетоносца».
— Ну, корабли «ближней морской зоны» это и есть корветы, по сути, сторожевики. Это не океанские корабли. То есть они могут куда-то ходить, но вместе с буксиром и танкером, а значит медленно. В военное время это не годится.
Атомные подлодки мы делаем, а вот более современные субмарины с анаэробным двигателем, который позволяет лодке находиться в автономном подводном плавании целый месяц и быть бесшумной, пока создать не можем. Между тем в мире их делают многие страны, включая Швецию, Германию, Францию и даже Пакистан.
Беседовал Александр Желенин, Росбалт.
