Видео
Этот партийный документ, в отличие от волны критики романа "Доктор Живаго", не попал на страницы "Правды", ибо четыре десятилетия пролежал под грифом "Совершенно секретно". 26 августа 1958 года Идеологическая комиссия ЦК КПСС в постановлении "О серьезных недостатках в издании приключенческой литературы" констатировала: "В журнале "Огонек", издающемся тиражом 1 300 тыс. экз., печатается антихудожественная повесть Л. Овалова "Медная пуговица", посвященная неправдоподобным похождениям советского офицера и английской шпионки в оккупированной немцами Риге".
"Лишь недавно провозгласила себя советской республикой"
"Старинный большой город, находившийся как раз на условной границе между Западной и Восточной Европой, не без злого умысла выдуманной досужими европейскими политиками…" — так описывается место действия произведения Льва Овалова "Медная пуговица". Имя этого автора ничего не скажет молодому читателю — однако те, чья юность пришлась на 50–60–е годы, наверняка помнят легендарного майора Пронина. Он еще появится в этом тексте, как "бог из машины"!
Но вот какие проникновенные строки Овалов посвящает Риге: "Командировка моя в этот город носила сугубо секретный характер. Вероятность возникновения войны никогда не исключалась, и, не распространяясь подробнее, скажу только, что целью моей командировки были изучение возможного театра военных действий и разработка дислокации специальных войсковых подразделений на случай возникновения войны и вторжения противника на северо–западные территории нашей страны. Город, который на некоторое время стал моей резиденцией, был шумным и оживленным, с многочисленным и пестрым населением. Старинные кварталы перемежались в нем с кварталами многоэтажных доходных домов. Мне то и дело приходилось сталкиваться с не изжитыми еще контрастами богатства и бедности, и многое в нем было мне одновременно и любопытно, и чуждо. Впрочем, теперь уже нет нужды скрывать название города — это была Рига, столица Латвии, которая тогда лишь недавно провозгласила себя советской республикой".
Тридцатилетний майор Андрей Макаров, остановившийся в семье старых подпольщиков Цеплисов, проверенных в революционной борьбе, встречает таинственную незнакомку, бросающуюся ему на грудь и исчезающую в ночном городе.
В ее поисках советский офицер приходит в вертеп разврата: "Далеко не вся буржуазия покинула советскую Ригу, кое–кто не успел выбраться, кое–кто чего–то выжидал, и по вечерам многие из тех, кому было не по нутру все новое, что неожиданно ворвалось в жизнь Старой Риги, коротали время в ночных ресторанах, которые еще продолжали жить своей мнимо красивой жизнью. Мужчины были преимущественно в смокингах и визитках, женщины — в вечерних туалетах; на невысокой эстраде салонный оркестрик тянул какую–то заунывную мелодию, под звуки которой редкие пары лениво шаркали по паркету несгибающимися ногами".
Итог куража в кругу буржуев — Андрей Семенович получает пулю в грудь. Очнувшись в больнице, видит перед собой ту же самую даму, разговаривающую с хирургом по–английски, а его самого именующего…
Августом Берзинем!
"Офицер моего положения знает, конечно, очень много: сведения, которыми я обладал, не могут не интересовать генеральные штабы иностранных держав; чья–нибудь отчаянно смелая и безрассудная разведка могла пойти на подобную авантюру. Смелая потому, что похищение советского офицера в его собственной стране сопряжено с отчаянным риском, а безрассудная потому, что нельзя же мерить советских людей на свой, капиталистический аршин".
Вскоре Макаров, еще не встающий с койки, узнает, что очаровательная похитительница — Софья Викентьевна Янковская.
А за окнами больницы произошло чудовищное: "Гитлеровская Германия напала на Советский Союз, а я находился в Риге, да, все в той же самой Риге, но оккупированной немецкими войсками".
"Обергруппенфюрер не принимает латышей"
В палату к майору подселяют раненого перебежчика из Красной армии — поволжского немца Гашке, выдавшего соплеменникам все военные тайны. Андрей уже собирается задушить предателя подушкой — но тот хладнокровно говорит ему во тьме: "Не валяйте–ка, Берзинь, дурака!" Так это — товарищ Гашке? Но перебежчика уводят гестаповцы к новому месту службы. Сам же Андрей, выйдя из больницы в обществе Софьи, попадает в свою новую квартиру — прекрасно обставленную, с вышколенной служанкой.
"Господин Берзинь, судя по книгам, интересовался тремя предметами: искусством Древнего Рима, политической историей Прибалтики, особенно новейшей ее историей, и современной французской литературой… Я сидел в кабинете и перелистывал Пруста, раздумывая о том, как мне организовать свое бегство из Риги".
Но Софья прерывает его печаль: "А вы не пробовали пить кофе с обыкновенной русской водкой?" Вскоре советскому офицеру приходится еще веселей — к нему буквально табунами начинают приходить миловидные девушки. Рижанки–натурщицы доставляют "художнику Берзиню" сведения о немецком гарнизоне Риги, а он исправно выдает им деньги, не понимая, кто же использует его втемную? Тем более что в сейфе, помимо банкнот, "непристойные, гривуазные картинки, которые в газетных объявлениях туманно называются "фотографиями парижского жанра".
Наконец, Янковская развеивает туман: "Просто–напросто они отлично знают, что вы не Август Берзинь, а Дэвис Блейк".
"Сотрудник Интеллидженс сервис был назначен резидентом в Прибалтике. Местом своего пребывания он избрал Ригу. Этот город недаром называли ярмаркой шпионов. Географическое и политическое положение Риги сделало ее скопищем различных авантюристов. Именно здесь скрещивались и расходились пути многих разведывательных служб. Блейк делал свое дело. Связи его расширялись".
Однако таинственная смерть Блейка перед самой войной и вынудила его помощницу рекрутировать похожего на него советского офицера. Так майор Макаров становится английским разведчиком. Теперь же это наши союзники — значит, можно! Но все же героя не оставляют сомнения: "Целесообразнее всего связаться с нашей разведкой, но это просто невозможно. Хорошо бы связаться с коммунистическим подпольем, в Риге наверняка действовали незримые народные силы, но они для меня тоже недоступны".
Но лиха беда начало, и вскоре Макаров–Берзинь–Блейк осваивается в роли вербовщика. Подколки же немцев, мол, Британии не по пути с евреями и большевиками или же что "ваш выживший из ума Черчилль ничего не понимает в политике" — может всегда, как настоящий джентльмен, срезать. "Английский офицер боится только Бога и своего короля, — ответил я с достоинством".
Явление майора Пронина
К счастью, вскоре состоится долгожданная встреча с партизанами. Капитан Железнов, подполковник Жернов, убеждают его оставаться во вражеском логове: "Нашей разведкой в Ригу заслан очень опытный и сильный работник, старый чекист, работавший в органах государственной безопасности еще со времен Дзержинского, что я должен буду с ним связаться, и вся моя работа в Риге будет проходить под руководством этого товарища".
"Я шел по Известковой улице, улице бесчисленных магазинов и магазинчиков, посреди оживленно снующих прохожих…" Ну а в букинистической лавке происходит встреча с Гашке — тем самым подозрительным типом из больницы. На явке, услышав пароль, Гашке произносит: "Меня зовут Иван Николаевич Пронин. Майор Пронин. В прошлом году мне пришлось заниматься делами, связанными с Прибалтикой".
Ну и волшебное же превращение! И не оно одно — теперь в активе тандема разведчиков немало помощниц из латышской молодежи: "Эта белокурая красотка с правильными чертами лица, голубоглазая, крупная и высокогрудая, могла бы покорить не только скромного фельдфебеля!" "Работница с кондитерской фабрики и комсомолка, она знает, кто я такой", — поясняет Пронин. Да и про резидентуру Берзиня–Блейка, оказывается, майор все заранее знал.
Проницательный Пронин, простоватый, но смелый Макаров и роковая Янковская (ее придется убрать) еще попортят крови немцам. Автор же, с настоящим именем Лев Сергеевич Шаповалов, впервые напечатавшийся в 1929 году в "Крестьянской газете", и с конца 30–х по начало 60–х выпускавший как горячие пирожки книги о мудром майоре, доживет до 1997 года. И после его смерти в 92 года найдутся издатели этого "бульварного чтива" советской поры — повесть писателя Овалова "Тайна черной магии" выйдет в 2017 году.
Ну а "Медную пуговицу", несмотря на секретное постановление, не раз переиздавали и в СССР — хорошо заплатив при этом литератору. Искусство искусством, а прибыль издательства и при социализме должны были давать.
Николай КАБАНОВ
