Видео
В мире
Среди уникальных фортификационных сооружений балтийских стран — Даугавгривская крепость в Риге (рижский Усть–Двинск). Это единственный в регионе проект известного шведского инженера–фортификатора Эрика Дальберга. Заложенная в шведские времена, крепость перестраивалась в русские — екатерининские и николаевские — вплоть до Первой мировой… Болдерайский краевед Владимир Якушонок знает о крепости всё, ну, или почти всё. Общественная организация "Болдерайская группа", куда он входит, по договору с Агентством приватизации сейчас следит за объектом.
В крепость мы попадаем через главные ворота — Рижские. День будний, туристов нет. А в субботу и воскресенье она открыта для всех желающих.
— Дни сейчас короткие, поэтому зимой территория открыта с 9 и до 16, а летом — до 20 часов. Хотя фактически работаем до последнего посетителя, — рассказывает сопровождающий.
А посетителей все больше. Особенно в теплое время.
От фестивалей до исторических реконструкций
Конечно, крепости далеко до западных фортификационных сооружений, восстановленных и выглядящих с иголочки. Да и до нашей Даугавпилсской крепости, в реставрацию которой в последние годы были вложены большие суммы, — как до луны. И все же благодаря инициативе энтузиастов положение меняется. Ваш автор последний раз был здесь лет десять назад.
Тогда территория была передана в долгосрочную аренду — на 49 лет — некоему SIA, которое обещало восстановить объект, но вместо этого занималось имитацией деятельности. Крепость продолжала разрушаться, и в результате долгих судебных тяжб договор был расторгнут. А два года назад Агентство приватизации заключило договор с общественниками.
— Мы расчистили от мусора казематы, привели в божеский вид территорию. Обновили информационные стенды и подкорректировали размещенные на них данные. Зимой расчищаем от снега дорожки, летом выкашиваем траву, по выходным открываем крепость для посетителей. Она теперь точно не неприступная, как раньше, — рассказывает краевед Владимир Якушонок.
Однако общественники делают значительно больше, чем входит в круг их обязанностей. Главная задача — привлечь внимание к объекту и местных, и зарубежных туристов. Это удается с помощью коллег, спонсоров. Так, уже несколько лет в крепости проходит международный музыкальный фестиваль Kometa, на который съезжаются музыканты разных направлений из десятков стран.
Приезжают тысячи зрителей. Концерты проводятся на импровизированной эстраде под открытым небом, а в бывших казематах проводятся мастер–классы, творческие мастерские, семинары. Не только музыкальные. Архитекторы, историки, философы дискутируют о развитии территории.
В актив краеведов можно занести и исторические реконструкции, которые проводятся здесь в последние годы. А средства на их проведение дает шведский предприниматель, работающий в Латвии. Само же шоу с участием солдат далеких эпох в форме и с оружием далеких эпох привлекает сотни зрителей. Для шведов крепость, спроектированная их соотечественником, не пустой звук.
— Никогда не забуду, как после завершения официальной части реконструкции шведский гарнизон прошел круг почета вокруг крепости. С поднятыми знаменами. Не для зрителей — они уже ушли, а для себя. Отдали почести предкам, — говорит Владимир.
Провели краеведы и выставку, посвященную польскому королю и курфюрсту Саксонии Августу Сильному. Два года — с 1700–го по 1701–й — в крепости была его армия: удалось выбить шведов. Тогда ее даже переименовали в Аугусбургскую.
Август был личностью незаурядной — меценат искусств. По его инициативе была создана и Дрезденская галерея. По словам моего гида, о нем в Латвии известно немного, поэтому они и решили провести выставку.
Командир "Варяга"
Ну а каково значение крепости для тех, кому дорога русская история? С какими именами она связана?
Прежде всего это Всеволод Федорович Руднев, командир легендарного крейсера "Варяг". Он родился в крепости — здесь служил его отец.
Другое значимое имя — Юрий Иванович Гончаренко-Галич. Накануне Первой мировой войны — полковник, начальник штаба крепости, а в довоенной Латвии — известный рижский поэт, публицист, сотрудник газеты "Сегодня".
Участник Гражданской войны Гончаренко–Галич вернулся в Ригу в 1920–е. И первым делом поехал в Усть–Двинск. Воспоминания о прошлом не давали ему покоя:
"Динамюнд… Усть–Двинск… Даугавгрива… Вот она, старая милая "Белогорская" крепость! Сколько незабвенных воспоминаний таят ее изумрудные верки! Старые бастионы хранят пролетевшую быль. Многое изменилось. Но, как и пятнадцать лет тому назад, несокрушимо стоят зеленые бастионы с амбразурами, с вековыми деревьями и куполом крепостного собора…"
Осторожно: архитектор Вист!
Осмотр русской истории мы начинаем с необычной башни — похожей на водонапорную.
— Когда–то это была православная гарнизонная церковь, — продолжает рассказчик. — Первый православный храм Риги в стиле классицизма. Его возводили с 1772 по 1776 год. И строительство связано с забавными вещами…
Автор храма — архитектор Александр Францевич Вист, хорошо известный в екатерининской России. Но в истории он остался благодаря тому, что его объекты… падали. Вот и вторая башня церкви, которая стояла по соседству, при строительстве упала. К счастью, обошлось без жертв.
А всего, по словам Владимира Якушонка, известно по меньшей мере еще два случая, когда объекты Виста падали. Но ему удавалось всякий раз избегать наказания и находить оправдания. То раствор не тот, то камни… В общем, как в кино: "Гранаты не того калибра". Однако нет худа без добра: именно из–за Виста Екатерина II вынуждена была принять новые нормативы строительства.
А православную гарнизонную церковь крепости позднее превратили в… водонапорную башню. Ходили разговоры, будто это сделала советская власть, рушившая храмы. Но историки выяснили, что это "заслуга" довоенной Латвии: водокачку тут сделали в 1930–е годы. Тогда в крепости располагались минный дивизион и саперный полк…
О чём поведал крестик
Мне показывают кирпичи на стенах двух цветов — красного и желтого. Это детали классицизма. Большинство казематов построено в "русские времена" — шесть, в "шведские" — два. А вот бастионы и равелины возвели при известном шведском инженере–фортификаторе Эрике Дальберге. Каждый бастион назывался именами звезд, равелин — морских животных.
Русские — после того как взяли крепость — не тронули старые названия. Петр I приказал отчеканить медаль — в честь знаменательного события. Хотя то, что при нем здесь многое было сделано, по словам краеведа, — легенда. Куда больше — при Екатерине II.
Русские поступили гуманно и по отношению к самим побежденным. Шведам было разрешено уйти из крепости со знаменами и оружием. Но интересная деталь: многие из побежденных тут же переходили в русскую армию.
— Тогда в армиях было немало наемников. Например, у шведов — датчане, другие иностранцы, — рассказывает мой экскурсовод. — Поэтому многие сразу же переходили в русскую армию: у крепости стояли столы, где можно было записаться в новую армию. А подтверждение переходам — необычный православный нательный крест, найденный в крепости.
Видно, что он прежде был лютеранский, а затем переделан в православный. Историки не сразу поняли, в чем дело, а потом нашли объяснение. Наемник, переходя в другую армию, сменил и веру…
Дембель далеких лет
Спускаемся в один из казематов. Он построен еще в шведские времена. Кирпичная кладка — середины XVII века, но гид обращает мое внимание на асфальтовый пол. Это асфальт не советского и даже не улманисовского времени, а, скорее всего, царского. По словам Владимира, когда в России в XIX веке обнаружили нефть, из нее стали изготавливать битум — для гидроизоляции фортификационных сооружений. Такой же обнаружен и в Даугавпилсской крепости. Так что, оказывается, и асфальт может быть интересным свидетельством прошлого.
На стенах казематов — надписи на русском и латышском. 1893 год, 1930–е. Иваны, Екабы… Дембель всегда остается дембелем. А самая новейшая казарма — 1912 года. В то время в крепости стояли кавалерийская бригада и гусарский Иркутский полк.
В 1917–м русские оставили крепость. Тогда и было взорвано большинство сооружений — склады, жилые дома.
— Это же раньше был город в городе, — продолжает Якушонок. — Мы в Германии нашли интересные фотодокументы и даже кинохронику: немцы показывают, как выглядела крепость в 1917–м. Они во всем были щепетильны — и здесь оставили уникальные свидетельства для истории…
От Карлиса Улманиса до наших дней
Серьезно восстанавливать крепость не стали — ни немцы, ни в довоенной Латвии, ни в советское время. При Карлисе Улманисе тут были саперный полк и минный дивизион, в советское время — торпедные и минные склады (в двух шагах по соседству располагалась крупная военно–морская база). А в 1992–м хозяйство перешло латвийской армии, затем Агентству приватизации, структуре, управляющей госсобственностью.
Прошлое крепости приоткрывает все больше секретов, хотя они еще остались. Что–то, вероятно, будет открыто и в ближайшее время, но пока не будем бежать впереди паровоза.
Ну а каково будущее? Неужели крепость нельзя превратить в полноценный памятник прошлого: с музейными экспозициями, которые будут открыты постоянно — как, например, Даугавпилсская крепость? Тем более что последняя–то "не нюхала пороху". Боевых действий там так ни разу и не велось. В отличие от Даугавгривской.
Не все так просто. Агентство приватизации, разорвав договор с прежним арендатором, пыталось найти для него нового собственника — передать министерствам, городу. Но все отказывались. Оно и понятно: требуются огромные инвестиции. К тому же, скажем честно, это не курземский или земгальский замок, а шведско–русская крепость… Поэтому пока был найден временный вариант — за объектом смотрит "Болдерайская группа".
Мечты о будущем
— Надеюсь, в этом году займемся работами по консервации. Инспекция по охране памятников обещала выделить какие–то средства. Главное сейчас — обеспечить безопасность всех сооружений и предохранить от дальнейшего разрушения, — говорит собеседник. — А в будущем году хотели бы один из казематов открыть для постоянной экспозиции. Будут там и копии старинных гравюр, фотографий, и артефакты, найденные в крепости и в Болдерае…
Среди них и английский сигнальный рожок XIX века, которым пользовались в Первую мировую. С ним связана интересная история. В советское время мама одноклассницы Владимира работала в крепости, и он поинтересовался, не находила ли она что–нибудь интересное. Оказалось — сигнальный рожок… А потом он у них потерялся.
— И вот она звонит спустя 30 лет и говорит: "Ты представляешь, нашелся, под ванной"…
…Когда мне говорят, что в Латвии все пропало, жизнь кончена, я знаю, что это паникерство. Потому что пока рядом живут такие люди, как Владимир Якушонок и его единомышленники — настоящие подвижники, есть шансы на лучшее…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
