Видео
В мире
Для его сверстников — студентов Олайнского техникума — вопрос куда идти, не стоял: в 1978–м в Елгаве открылся РАФ. А предыстория предприятия уходит в 1947 год, когда в Риге на Саркандаугаве, в бывших мастерских по изготовлению садовых леек, появилась Рижская экспериментальная фабрика — РЭФ.
Инженер Всеволод Яковлевич Бахчиванджи, приехавший из Москвы с мандатом Иосифа Виссарионовича Сталина, решил превратить Ригу в советский Детройт — наладить производство малолитражного автомобиля. Правда, за три года собрали всего два образца. Да и те сломались по дороге в Москву: их отправили своим ходом.
Заказ для московского фестиваля
Впрочем, уже в 1950–е на фабрике, получившей новое название — РАФ, началось настоящее производство автобусов и микроавтобусов. Первые "микрушки" — "Фестиваль" — увидели гости Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Москве в 1957 году. Через год РАФ получил заказ на десять "Фестивалей" к XXI съезду КПСС.
В 1960–е Москва дала отмашку на строительство нового большого завода — его закладка состоялась в Елгаве 25 июля 1969 года. Работы продолжались 10 лет.
— В Елгаве уже была не рижская площадка с ручной сборкой. Крупное автосборочное предприятие, выпускали и некоторые комплектующие, — рассказывает ветеран.
Сам он начинал в инструментальном цехе — изготавливал сверла, инструмент. Через два года, в 1980–м, призвали в армию. Вернулся в механический цех — наладчиком станков металлообработки.
"Рафики" для "скорой", почты, московской Олимпиады…
В брежневские годы микроавтобусы "Латвия" были лучшим брэндом республики для пространства от Калининграда до Ташкента, по всей стране их ласково называли "рафики". Начинали с 15 тысяч в год. Были разные модификации — реанимобили, микроавтобусы для перевозки почты, велосипедов и даже Олимпийского огня. Такой "рафик" изготовили к московской Олимпиаде.
— Когда пришел на завод, был молодой, горячий. Директором тогда работал товарищ Меркулов. Критиковал его за то, что мало средств вкладывается в развитие. Не понимал, что все делается централизованно, решается высоко, директору трудно что–то изменить…
Время Виктора Боссерта
И все–таки можно было. Это доказал Виктор Давыдович Боссерт, которого директором выбрал трудовой коллектив. Это был первый подобный опыт в Советском Союзе на волне перестройки.
При новом руководстве "все пошло семимильными шагами". Появились на РАФе и самые современные по тем временам станки — с ЧПУ. В стране входят в моду КМК — комсомольско–молодежные коллективы. Тот, что создали на РАФе, возглавил Геннадий Аксенов.
— В КМК было около 40 человек. И молодежь, и рабочие со стажем. Примерно половина на половину. Очковтирательство, профанация? Да нет, молодые учились у опытных рабочих, у всех были наставники. Это вам не сегодня: пришел после колледжа или вуза — и некому объяснить, показать. Тогда было по–другому. У ветеранов — опыт, у нас — задор, энергия…
За успешную работу члены бригады ежемесячно получали прибавку к жалованью — 20–30 рублей на человека. Не жалел завод денег на социальные программы: давал автобусы для поездки по Золотому кольцу, на теплоходные экскурсии, на престижные спортивные соревнования. На предприятие приезжали с концертами Алла Борисовна Пугачева и другие эстрадные знаменитости. У передовиков была возможность по госцене купить невиданную по тем временам роскошь — видеокамеру "Панасоник".
— Это был для нас космос! — вспоминает Аксенов.
Почему отфутболили немцев
Что и говорить, Боссерт был человек пробивной, с харизмой. Но не все проблемы решили.
— Количество гнали в ущерб качеству. А у "Латвии" имелось много нареканий, поэтому нужно было создавать принципиально новую машину. Боссерт инициировал всесоюзный конкурс на дизайн нового микроавтобуса. В нем участвовали представители многих союзных заводов. Интересных идей было много, но осуществить модернизацию не удалось…
Впрочем, не только Боссерту. Наступали новые времена, и рулевым независимого государства — бывшим преподавателям научного коммунизма и искусствоведам –промышленность оказалась не нужна.
В начале независимости в Латвии был готов открыть производство "Фольксваген" — они собирались перебросить в Елгаву оборудование одного из своих заводов.
— Готовы были не только производить, но и обеспечить сбыт машин в Европе! Нужна была лишь политическая поддержка на уровне правительства. А оно промолчало, — говорит Аксенов.
Подножка Годманиса и Ко
Потом нашли такие причины: мол, РАФ связан с Россией, а немцы будут выпускать не самые современные машины. Отговорки! Потому что премьер–министр Ивар Годманис и Ко палец о палец не ударили и для других предприятий.
В 1997 году РАФ остановил производство, через год завод закрылся. Аксенов работал там до конца. Это было его первое и последнее рабочее место в большой когда–то стране. Последние 70 микроавтобусов собирали на рижской площадке, на улице Дунтес, из комплектующих, которые должны были идти на запчасти.
Специалисты Латвии не нужны
По–разному сложилась судьба руководителей РАФа. Виктор Давыдович Боссерт в 1990–м уехал в Россию — стал председателем правления фонда "Инвестиции и прогресс", а затем президентом компании "Интеррос". И все же что–то не срослось — уехал в Германию, на родину предков. Проживает там поныне.
А последний директор — Николай Иванович Самодуров — заявил о себе и в Америке, и в России. До 2002 года работал в Штатах и Канаде — вице–президентом автомобильной компании, потом стал директором шинного комплекса в Красноярске. Еще через два года — заместителем генерального директора ОАО "РусПромАвто" — российской автомобильной компании с оборотом в 2,5 млрд. долларов. А Латвии все они оказались не нужны. Фамилиями не вышли…
кстати
По иронии судьбы последним автомобилем РАФ, созданным по российскому заказу, стал автомобиль для перевозки покойных. Партия из 21 такой машины была приобретена московской службой "скорой помощи".
С 1996 года РАФ пытался войти в альянс с ГАЗ в качестве автосборочного производства для специальных версий "газелей", однако соглашение было блокировано правительством Латвии. В последующем многие производственные корпуса были разрушены…
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
