Видео
В мире
Рабство, или, шире, негры и их отношения с белыми – весьма скользкая тема. В Америке. Особенно в свете политкорректности, которая, войдя в моду лет этак 40 назад, заметно утомила американское общество, и оно терпит, похоже, из последних сил. Подумать только! Еще в 1960 годы белые в южных Штатах выкидывали негров из автобусов с надписью White only, или вовсе вываливали их в смоле и перьях и даже, бывало, пристреливали за неуважение, а после оправданные белыми присяжными убийцы прекрасно себя чувствовали. (Забавно, что сегодня эти люди и их дети запрещают нам ковыряться в носу.) Как все изменилось! Сегодня негры – это такие священные коровы, которых кормить и лелеять можно, а тронуть их и даже слово сказать не моги… Сами знаете.
Понятно, что неграм было очень некомфортно в роли рабов, -- в те времена когда их секли, насиловали, продавали, разрушая семьи, жгли живьем и прочее. Сегодня им неприятно другое – то, что где-то кое-кто у нас (и у них) порой считает их вторым сортом, держит за бездельников и пьянь. И пытается от них дистанцироваться и отгородиться: в кварталах американских городов, куда начинают вселяться негры, резко падает цена на недвижимость…
Впрочем, это все – их проблемы. Может, расовый мир крепок, и все проблемы рассосались, черный с белым -- братья навек, и им будет счастье и мир. А может, правы те, кто считает, что Америка проклята несчастными рабами и ее ждет страшное возмездие, и что неправедное, то есть от рабского труда, нажитое богатство не пойдет впрок, и черные отомстят за все… Пусть американцы сами с этим разбираются. Нам же сегодня интересно окинуть взглядом самые живописные моменты истории рабства в Америке – на фоне юбилея отмены нашего отечественного рабства.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ РАБОВ
Считается, что первые черные рабы попали в Виржинию, тогда еще британскую колонию, в 1619 году. В Новом Свете не было другой возможности поднять экономику. Сахарный тростник, табак, хлопок, рис – все это требовало рабочих рук. Логичней всего было завозить их из Африки. Во-первых, потому, что там народ привычный к жаре, а во-вторых, черных рабов ценили еще древние римляне: привозные негры вынужденно лояльны, ведь связей с местными у них никаких, уйти в бега проблематично.
В те годы начался новый бизнес: поставка рабов. Казалось бы, никаких проблем: приплыл, наловил, погрузил, привез и продал, всего-то делов. Со стороны бизнес выглядел очень простым, деньги вроде как сами капали, -- каждый рейс давал 100-150 процентов прибыли. Но не все так просто. Будущие рабы не дожидались ведь на пляже, пока приплывут белые и их повяжут. Чтоб наловить негров, надо было зайти куда-то вглубь континента. А там малярия, желтая лихорадка и прочая зараза, при полном отсутствии прививок. Из каждой группы приехавших белых через полгода выживала в лучшем случае половина.
В итоге белые перепоручили всю черную работу по отлову негров в джунглях местным африканским царькам, которые, наловив земляков, после на берегу перепродавали их белым работорговцам. Негритянские борцы за свободу совершенно напрасно замалчивают этот факт: негры сами себя ловили и продавали в рабство. Без них белые не справились бы.
Надо сказать, что само по себе рабство негров не пугало, этот институт и до прихода белых был в Африке развит. Но вот европейцев они боялись. Пойманные негры полагали, что белые их ловят чтоб съесть. С чего они это взяли? Ход мыслей черных был такой. Их пугало, что пойманные негры не возвращаются. Но их могил что-то не видать. Что касается каннибализма, то дикари, видать, и сами им баловались, и сейчас есть племена с широкими взглядами на диету…
Причем белые смотрелись не просто людоедами, но еще и упырями. Они выбирали молоденьких негритянок (которые, как известно, вкусней старух) и прямо-таки впивались в них зубастыми ртами. Только потом негры познакомились с такой вещью как поцелуй – а первое время этот обычай приводил их в ужас. Чтоб успокоить негров, им специально привозили с плантаций несъеденных старых рабов и предъявляли в пропагандистских целях. Типа вас ждет светлое будущее.
Но наловить негров – это ж только полдела. Товар надо было морем доставить на плантации, да так, чтоб потери не превысили критической отметки. Несчастных рабов, скованных цепями, иногда укладывали в трюмах пластами, многие задыхались, -- что было не только негуманно, но и, кроме всего прочего, тяжким бременем ложилось на себестоимость. Иные начинали голодовку, -- таким жгли губы раскаленными угольями. Негры, когда их выводили на палубу для кормления и прогулки (два раза в день), так и норовили выпрыгнуть за борт и утопиться.
Меню в пути, само собой, было небогатое: бобы, рис, изредка кусок солонина. Что у рабов, что у команды, которая обычно состояла из зеков, которым каторгу заменили морской службой. Мало того что матросы с рабами питались из одного котла, -- точно так же от болезней и бунтов страдали обе стороны. По смертности белые пассажиры не сильно отставали от черных. И капитаны недалеко ушли: и их немало было порвано на части взбунтовавшимися неграми.
По прибытии на плантации Нового Света негров, само собой, ожидал принудительный труд, телесные наказания и прочие неприятные вещи. Самым ужасным, как утверждают сегодня афро-американские правозащитники, для негров было то, что в любой момент семью могли распродать по частям, -- и такое происходило часто.
Отдельная тема – радости вольного межрасового секса. Особенно в те далекие времена, когда уговорить свободную белую девушку, измученную воспитанием, было очень непросто. Понятно, что плантатор имел счастливую возможность уделять внимание своим рабыням на законном основании, нравилось им это или нет, -- что он, как правило, и делал. Как же отказать себе в таком удовольствии. Доподлинно известно, что даже такой достойный джентльмен и знаменитый поборник свободы как Томас Джефферсон сожительствовал как минимум с одной своей рабыней – история донесла до нас имя счастливицы, ее звали Салли Хеммингс -- и имел от нее детей. Думаю, когда плантаторы шли воевать за свои идеалы, их волновала не только прибыль с хлопка. Они подставляли башку под пулю также и за веселую и разнообразную личную жизнь.
Именно это первое что приходит в голову, когда наталкиваешься на выражение типа «непреходящие ценности Юга». Чтоб это осознать, давайте глянем, в какое униженное положение попала американская элита после поражения Юга! Будь у Клинтона был свой гарем из молоденьких мулаток наподобие Наоми Кэмпбелл, разве стал бы он пыхтеть в Овальном кабинете над унылой стажеркой? Да и братья Кеннеди не делали б истории из-за крашеной толстушки с короткими ногами, имей они возможности, какими располагали плантаторы…
Но кроме удовольствий, межрасовый секс обещал плантаторам и серьезные проблемы, он мог иметь сокрушительные для общества последствия! Согласно британским законам, статус передавался детям по отцовской линии. Толпы мулатов, рожденных от белых хозяев, могли претендовать на часть имущества папы-плантатора, -- и это вынудило власти Виржинии принять новый закон (1662), по которому статус детей определялся по матери. Дети плантатора и рабыни признавались рабами – и прав на имущество иметь не могли. Черные правозащитники немало над этим поиздевались — это ж надо, белые собственных детей отдавали в рабство! Из экономии причем!
Вопрос со статусом мулатов вообще стоял очень остро, и законодатели тратили немало усилий на то, чтоб как-то его урегулировать. В 1664 году в Мэриленде приняли закон, по которому белой, вышедшей за черного раба, предписывалось работать на плантатора вплоть до смерти мужа. В развитие этой темы в Пенсильвании был принят закон, по которому все свободные черные, вступившие в брак с белыми, продавались в рабство. А если черный и так уже раб, и на белой не женился, а просто развлекался с ней? Тогда его перепродавали за пределы колонии. Ну и так далее в том же духе.
Ничего, что я в таком порядке излагаю? Значит, мучения несчастных рабов, далее секс, следующий пункт – это, конечно, бунт.
ЧЕРНЫЙ БУНТ
Понятно, что у подневольных негров, которым было нечего терять кроме своих цепей, всегда был сильный соблазн восстать и зарезать плантатора. И это все прекрасно понимали. Слухов было больше чем восстаний, то тут, то там среди белых начиналась паника. Стоило сбежать паре-тройке негров, сжечь амбар и прирезать надсмотрщика, как белым начинало мерещиться всеобщее восстание.
Реальная история: в самом Нью-Йорке в 1712 году зверствовала межрасовая банда негров и индейцев. Они убили 9 белых и сожгли сколько-то домов, после чего были пойманы и казнены разными способами: одни сожжены живьем, другие заморены голодом, третьи колесованы. Чтоб хоть как-то подстраховаться и задобрить потенциальных революционеров, власти занялись профилактикой социального взрыва. К примеру, был введен специальный штраф для рабовладельцев, которые плохо кормили своих негров и не пускали их в увольнения по воскресеньям. Но, с другой стороны, эти черные выходные белым иногда боком выходили. Рабы, собираясь, могли сговориться, -- что они и делали.
В 1741 году в том же Нью-Йорке действовала банда выходного дня, которой руководил пахан по фамилии Ромм. Субботними вечерами отпущенные на уикэнд негры собирались на своей «малине» -- в баре «Женева», выпивали, закусывали и развлекались с дамой по имени Маргарет Сорубьеро, которая была известна как «ирландская красавица с Ньюфаундленда». А после, отдохнув, в ночи шли воровать. У них был серьезный план — серией поджогов отвлечь внимание властей, чтоб в это время спокойно воровать. Банду, однако, взяли раньше, и злоумышленников, как было тогда принято, перевешали или сожгли заживо.
Да, мало что так могло отравить жизнь белым жителям английских колоний как опасность черных бунтов! Это прекрасно понимали соперники англичан – испанцы, которым в то время принадлежала Флорида. Они в 1693 году придумали прекрасный ход: сбежавшим из английских колоний рабам они стали давать не только свободу, что уже было неплохо – но и принимали на службу в милицию, на приличное жалованье. Множество бывших рабов в рядах этой испанской милиции обороняли Флориду и нападали на Каролину, грабя британцев и попутно освобождая рабов. Таких беглых собралось столько, что испанцы полностью укомплектовали ими форт Моуз.
Про этот форт много говорили рабы в британских землях, это для них была просто земля обетованная… Было куда сбежать, прирезав хозяина, было где начать новую гордую жизнь. Один из самых нестандартных случаев имел место в 1739 году, когда 20 свежепривезеных в британскую колонию рабов, которые у себя в Конго были солдатами какого-то местного князя, ушли в побег в районе города Charlestown. С собой они прихватили еще 100 человек (которым в неволе заранее тайно преподали курс молодого бойца), обчистили оружейный магазин – и, вооружившись, двинули на юг, причем строем, с намерением дойти до того самого форта Моуз. Британской милиции чудом удалось разгромить отряд по пути.
Бунты проходили иногда в причудливой форме. Забавный случай произошел в 1676 году. Виржинский плантатор Натаниэл Бэкон, разумеется белый, решил расширить свои угодья, отняв землю у индейцев. (Это слегка напоминает поход Ермака в Сибирь, коренное население которой чем не индейцы). Он пошел на рейд, сколотив отряд из нищих белых фермеров и черных рабов, которым пообещал свободу. Власти Виржинии объявили Бэкона преступником. Он обиделся, пошел штурмом на Ричмонд, столицу колонии, взял ее и сжег. Губернатор спасся бегством. Если б не дизентерия, которая унесла жизнь повстанца и сильно снизила боеспособность его отряда, бунт мог бы имеет еще больший успех.
Восстания негров, которые то и дело где-то вспыхивали, были локальными, их скорей следует называть волнениями. Участие в них принимало максимум 400-500 человек. Обыкновенно повстанцы успевали разграбить оружейный магазин, пару лавок и сжечь полдюжины домов, а затем силовые структуры громили эти отряды. Зачинщиков казнили разными ужасными способами. Отрубленные головы казненных выставляли на шестах ля устрашения возможных последователей. Ната Тернера, одного из самых знаменитых негритянских полевых командиров, в 1831 году повесили, а после с трупа содрали кожу и наделали из нее кошельков, которые хорошо разошлись в качестве сувениров. Из его костей наделали каких-то побрякушек, которые долго еще хранились в приличных домах.
Одно из самых пропиаренных имен бунтовщиков -- Джон Браун. Деяния же его весьма скромны. В 1859 году он с двумя десятками сторонников всего лишь захватил сельский склад оружия. Революционный народ, как водится, взял штурмом кабаки. Прибывшие на место событий кавалеристы генерала Ли закрыли кабаки а повстанцев частью перестреляли, частью поймали и отдали под суд. Сам Браун был, разумеется, повешен.
Однако в реальности чаще всего речь шла не о реальных бунтах, но о сговоре, о преступных планах, и чаще всего кто-то из негров выдавал заговорщиков властям.
Восстания были настолько волнующей темой, что на Юге почти повсеместно ввели некое подобие паспортной системы: черный мог ходить по улице только в сопровождении хозяина или с его письменного разрешения. Чем не колхозный строй?
ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ
Пока в Европе шла 7-летняя война, британцы именно ей уделяли основное внимание. Контроль над колониями они несколько ослабили. И расслабившимся жителям Нового Света стало казаться, что они перешли на самоуправление. Но, закончив эту войну в 1763 году своей победой над Францией, англичане вновь обратили на свои заморские колонии пристальное внимание и решили навести там порядок. Колонистам это не понравилось, и они подняли тему свободы, -- подразумевая, что достойны ее только белые.
Но тут – внимание! -- в дискуссию включились квакеры и потребовали освободить от рабства негров, справедливо заметив, что Бог создал человека свободным. Так что, по убеждению квакеров, христианин должен немедленно предоставить свободу всем своим рабам, если таковые есть. Негры, подпав под действие этой риторики, завалили губернаторские канцелярии петициями с требованием дать им свободу заради Христа. А тут как раз и война. Рабы запросились на фронт, чтоб там свободу добыть кровью. (Слегка напоминает ситуацию с нашими штрафбатами.)
И было бы очень логично разрешить им это. Тем более что имелись же прецеденты! В нарушение закона начиная с 1690 года черным иногда таки позволяли сражаться на колониальных войнах. И Джордж Вашингтон, на тот момент видный военачальник, готов был продолжить эту практику; всегда ж приятно командовать пафосными добровольцами, которые так и рвутся в бой, а не равнодушными корыстолюбивыми наемниками. Его не пугало даже то, что по этой схеме он мог лишиться и своих собственных законных рабов, каких у него было ни много ни мало 200 душ. Широкий человек! В отличие от многих других рабовладельцев, -- которые подняли шум и в итоге зарубили патриотическую инициативу.
Воевать за независимость разрешили только свободным неграм. Несколько позже другому выдающемуся рабовладельцу -- Томасу Джефферсону, который получил от отца в наследство 50 негров – точно так же не дали сделать красивый жест. Сочиняя Декларации Независимости, он, наивный человек, вписал туда пункт о священном праве на жизнь и свободу, -- для негров в том числе. Однако же друзья-рабовладельцы упросили автора текста вычеркнуть этот абзац.
Англичане, известные разводчики и крупные специалисты по национальному вопросу, грамотно использовали ситуацию. Лорд Данмор, британский губернатор Виржинии, в 1775 году пообещал свободу всем неграм, которые перейдут на его сторону, -- вероятно, он воспользовался испанским опытом. (Тут достойны упоминания и индейцы чероки, которые в составе этих черных британских отрядов с удовольствием зверствовали на землях Штатов, -- что прекрасно сеяло панику среди населения.) Негров вскорости прибежало столько, что исключительно из них был сформировал особый полк, названый Эфиопским. Всего, говорят, до 100 000 беглых рабов перешло к британцам, в том числе, вот ведь забавно, и 30 персональных негров Джефферсона.
Не в последнюю очередь благодаря черным солдатам британцы достигли замечательных успехов. Когда они зашли глубоко на юг, Джефферсон предложил платить плантаторам по 1000 за каждого отпущенного в армию раба, -- те отказались. Они боялись вооруженных негров больше чем британцев, и в этом, пожалуй, был свой резон. Разве только плантаторы Виржинии согласились отпускать на войну рабов – при условии что те будут состоять при хозяине как Савельич.
Но, как бы то ни было, с известным итогом война закончилась в 1783 году Парижским договором.
Воевавшие за англичан негры убежали с королевскими войсками в Канаду. Примечательно, что англичане проявили удивительную и трогательную принципиальность. Свободу, как было обещано, получили только реальные участники боевых действий. А примазавшиеся негры, которые тоже сбежали, чтоб наврать про геройство и в суматохе на халяву вступить во владение ценным ворованным имуществом, то есть своим телом -- были вычислены британским СМЕРШем и отправлены на ямайские плантации в качестве рабов.
И тут невозможно избавиться от мысли о том, что, может, нету, да и не должно быть иного пути получить свободу, как завоевать ее с оружием в руках… А дадут ее даром (тут еще важно слово ДАДУТ), так по новому капризу и заберут с той же легкостью, -- что у нас и произошло соответственно в 1861 и 1917 г.г. Мудрый все-таки народ – англичане. Поучиться бы у них, -- да только, боюсь, поздно уже.
Вопреки надеждам негров, что Британия увлечется освобождением рабов из любви к искусству, страна еще 10 лет после этой войны спокойно занималась работорговлей. Ну а что, это был неплохой бизнес, за это время было продано 300 000 рабов на 15 млн. фунтов.
В 1812 году -- надо же, вот совпадение! -- в Штатах началась вторая война за независимость. Как обычно, негры запросились в армию. Ясно, что не бескорыстно, а за освобождение. Их не брали, давая фактически бронь. Экономические интересы были поставлены выше политических. Вместо того чтоб привлечь черных ополченцев, американцы предпочли сдать Вашингтон англичанам. Те вошли в покоренную столицу в том же году, что и мы в Париж – в 1814-м. И сожгли его (как Наполеон Москву парой лет раньше).
В этот драматический момент 2 500 черных добровольцев вызвались оборонять Филадельфию, но та от помощи отказалась. Единственное, что тогда позволялось неграм на войне, было рытье окопов. Однако после того, как на сторону британской короны перешло 4 000 негров и 3 000 индейцев, которых англичане охотно вооружали и слали на фронт, американцы перестали упорствовать и объявили набор черных в армию. Те кинулись на фронт и особо отличились в бою под Новым Орлеаном – правда, через две недели поле того, как война официально закончилась. Но никто ж про это не знал!
ТОЛЬКО БИЗНЕС, НИЧЕГО ЛИЧНОГО
Если откинуть в сторону эмоции и трезво глянуть на ту ситуацию, мы увидим простую картину: рабы были в то время серьезным товаром, занимали свое место на рынке, и с этим приходилось считаться даже радикальным либералам. Такой пример. Некий капитан судна выкинул за борт 133 раба. Что так? А рабы в пути заболели, не жильцы, чего им зря мучиться, — а так он хоть страховку получил, которая покрывала смерть от утопления, но не от болезни. То есть негр был в первую очередь товаром, а не живым человеком, и страховался именно как товар. Это был голый бизнес, ничего личного.
Но подвижки были, и весьма заметные. Всеобщее и полное освобождение рабов даже либералам казалось не очень желательным. Джордж Вашингтон, на что уж продвинутый человек, и тот был за постепенность. К статусу гражданина неграм позволяли двигаться мелкими шажками. Они даже частично получили право голоса! Частично – это значит что взрослому рабу-мужчине давалось 3/5 голоса свободного человека. А распоряжался этой дробью хозяин негра.
Это, конечно, несколько укрепило позиции рабовладельцев. И повлияло на законотворчество. Знаменателен закон, принятый в 1793-м, во Франции как раз шла революция, о 500-долларовом (ого!) штрафе за помощь беглому рабу.
В том же году в Америке было сделано принципиально важное изобретение, которое в 50 раз подняло производительность рабского труда – и, разумеется, сильно замедлило процесс их освобождения. Некто Эли Уитни, выпускник Йельского университета, приехавший на юг учить негров грамоте, из любви к человечеству, с удивлением заметил, что за световой день один негр очищает от семян всего лишь фунт хлопка. И тогда этот парень из какого-то хлама сколотил простенькую машинку под названием джин – деревянный ящик, а в нем вращающиеся цилиндры с гвоздями – которая позволяла за день очищать уже 50 фунтов вместо одного. Негры обрадовались. А зря: кому ж после этого была охота выпускать их на волю.
Второй удар по делу освобождения рабов нанесла Франция. В 1803 она продала Штатам Луизиану – огромную территорию от Миссисипи до Скалистых гор, от Канадской границы до Мексиканского залива. Площадь США выросла вдвое, причем южная часть новых земель как нельзя лучше годилась для возделывания хлопка. В таких условиях освобождение негров было настолько бредовым проектом, как, к примеру, раздача нефтяных качалок чукчам, а газовых скважин – ненцам.
Спрос на негров пошел вверх, начался бум, небывало расцвел челночный бизнес: негров покупали дешево на северо-востоке -- и продавали втридорога (500 долларов против 1600) на эти новые территории, которые стали называть Хлопковым королевством. Множество людей залезали в долги, закладывали дома, -- чтоб накупить дешевых рабов и выгодно перепродать их на глубоком Юге. Рабов тогда стали разводили как скотину, со всеми приемами, которые известны собачникам: вязки, случки, взятие взаймы самцов, чтоб покрыть самку.
Не удивительно, что хлопок быстро стал основным товаром в стране и главным двигателем развития экономики, а рабовладельцы – самой влиятельной политической силой. После изобретения джина и освоения новых земель экспорт хлопка в считанные годы вырос с 140 000 фунтов до 17 000 000, что сделало тему расового равенства очень несвоевременной и непатриотичной. Рабы же на севере жили в постоянном страхе, что их продадут на ужасные южные плантации, где негры мерли как мухи; сверхприбыль же.
В конце 50-х -- начале 60-х годов XIX века рабовладельцы и Юг были сильны как никогда. Хлопок был самой богатой отраслью. Стоимость рабов была выше, чем стоимость банков, мануфактур и железных дорог вместе взятых. Это конвертировалось, понятно, и в политическую власть. В 1860 году рабовладельцы и их сторонники контролировали большинство комитетов конгресса, Верховный суд и даже президента Джеймса Бьюкенена.
ВОЙНА СЕВЕРА И ЮГА
И вот на фоне такого экономического роста и ввиду блестящих перспектив на президентских выборах 1860 года к удивлению плантаторов вдруг побеждает Авраам Линкольн, человек для них посторонний. Принято считать, что Линкольн был противником рабства и сторонником расового равноправия. Однако самое радикальное его заявление на эту тему сразу после выборов было такое: «Я считаю, что право на рабовладение в Конституции прописано довольно нечетко».
Но и этого «непатриотического» (в самом деле, на что человек поднял руку? На процветание родины?) заявления хватило Югу для того, что счесть избрание Линкольна угрозой для себя. Под лозунгом «Если ценности Юга не могут быть сохранены в рамках Штатов, нам ничего не остается как стать суверенным государством» первой вышла из состава Штатов Южная Каролина, за ней Миссисипи, Флорида, Алабама, Джорджия, Луизиана и Техас, которые провозгласили Конфедеративные Штаты Америки. Линкольн сдрейфил и в своей инаугурационной речи поспешил объявить, что он и думать не думал отменять рабство, что это вообще вне его компетенции. Ему казалось что так можно остановить войну! Но единственное что ему удалось – это разочаровать негров и белых аболиционистов.
На плантаторов же это заявление не подействовало, и 1 апреля 1861 Юг начал войну: его батареи открыли огонь по федеральному Форту Самтер, что в Чарльстонской гавани. Линкольн назвал это мятежом и, чтоб его подавить, объявил о наборе 75 000 добровольцев. Как на всех американских войнах, в армию запросились негры. Как обычно, их поначалу не брали. Даже несмотря на то что потери вооруженных сил Севера в первый год достигли 200 000. Людей на фронте не хватало, Конгресс требовал от президента брать черных, но он сомневался. Он боялся, что, если он это сделает, то некоторые северяне – количество их оценивал в 50 000 -- обидятся и перейдут на сторону Юга.
Страхи эти были не пустые: в архивах лежит немало писем с фронта, в которых белые солдаты писали о категорическом неприятии черных как боевых товарищей, тьфу. (Один боец написал своей матери, что не подписывался воевать за страну ниггеров, он недостаточно любит свою страну чтоб воевать рядом с черными). Но черные все просились на фронт – и на втором году войны их таки согласились брать в армию. Но теперь уже негры не торопились идти в войска, после всех проволочек и разговоров о расовом превосходстве белых и заведомой тупости и трусости черных, -- даже Линкольн и тот публично выражал сомнения в смелости негров.
Как бы отвечая на это, в 1863 моряк-негр Роберт Смоллс угнал у южан колесный пароход, команда которого состояла из черных, и после воевал на нем против южан -- и даже дослужился до капитана. Негры десятками тысяч записывались в армию -- даже несмотря на то при попадании в плен конфедераты их продавали в рабство, а то и вовсе расстреливали.
В 1864 году один генерал из южан, Форрест, осадил северный форт Пиллоу. Взял он его с огромным трудом, поскольку осажденные упорно оборонялись. Генерал был в бешенстве, узнав что половина защитников – негры. Их всех, а это 300 человек, по его приказу казнили: людей сжигали живьем или распинали на воротах. (Позже Форрест прославился как основатель Ку-клукс-клана, самой серьезной из всех боевых организаций белых расистов.) К 1864 году случаев негритянского героизма накопилось столько, что Конгресс решил уравнять негров с белыми в плате, амуниции и медобслуживании (так-то у них все было по остаточному принципу).
Примечательно, что всю войну в конгрессе конфедератов тоже шли дебаты насчет негров в армии. Генерал Ли, к примеру, считал, что надо их брать на войну – и после освобождать. Соответствующий закон таки приняли – правда, с непростительным опозданием: за три недели до конца войны. Ничего уже нельзя было сделать.
Война закончилась падением столицы южан – Ричмонда. Символично, что первыми к городу прорвались черные отряды (5000 пехотинцев и 1800 кавалерии). Еще интересней и красноречивей тот факт, что им не дали триумфально войти в город и завершить войну такой красивой яркой картинкой. Негров оттянули, и вместо них первыми в город вошли белые. Все всё в принципе поняли…
ИТОГО
За четыре года войны Юг потерял 250 000 убитыми Юг, а Север 360 000, в том числе 37 000 негров. Последнее число вызывает уважение: вон, люди жизнь отдавали в борьбе за свободу, в отличие от некоторых.
Печальным итогом войны стало разрушение Южной экономики в ходе боевых действий. Ее лишили главной производительной силы, ее фундамента: бесплатных рабов. Которые, не надо забывать, кроме всего прочего были и ценным имуществом: общая стоимость 4 000 000 рабов достигла суммы в два миллиарда долларов (теми еще, старыми деньгами!), которая превратилась в ничто одним прекрасным январским днем 1865 года, когда Конгресс принял 13-ю поправку к Конституции, отменяющую рабство. В итоге производство хлопка, основной экспортной культуры, упало вдвое и достигло довоенного уровня только в спустя много лет – в 1879 году.
В общем, то, что Линкольна убили, не удивительно.
Распространенная привычка делить все на черное и белое, игнорируя полутона, сработала и при создании в общественном сознании, особенно не-американском, мифа о войне Севера и Юга. Вот, типа, победили, и сразу настало царство свободы и справедливости, равенства и братства, и всего такого прочего. Ан нет. В жизни же все по другому. Вот куда к примеру делись плантаторы, тем более воевавшие против Севера? Может, их перестреляли, сгноили в лагерях, или они поехали в Париж и Стамбул работать таксистами, как русские белые генералы? Нет, никуда они не делись. Остались на своей земле, только без рабов.
Правда, некоторые лишились какой-то части своих земель. Дело в том что еще в ходе войны по приказу генерала Шермана неграм начали выдавать по 40 акров заброшенной земли и даже по одному армейскому мулу. А вот чего побежденных ветеранов-южан лишили, так это права голоса. Но недолго они побыли лишенцами: не прошло и полугода, как южанам объявили амнистию! Им надо было только заявить о лояльности новой власти -- и признать 13 поправку к конституции об отмене рабства. За это им восстанавливали гражданские права и возвращали всю собственность (кроме рабов, разумеется).
Плантаторы, не будь дураки, пошли каяться, таких было процентов 80-90. Негры, которые успели позанимать трофейные земли, пошли наниматься на плантации к бывшим хозяевам, работать за копейки, влезать в долги и проч., обычная схема. И только через пять лет, в 1870-м, вслед за бывшими рабовладельцами право голоса было дано и вчерашним рабам. Видите, это было сделано тогда, когда страсти подостыли, -- а то б негры таких бы законодателей навыбирали, таких бы законов напринимали, столько б белых офицеров перевешали и храмов взорвали! Это я так, к слову…
В целом же случаи, когда черные линчевали белых за расизм, оставались единичными. Схема была обычно такая: ветеран войны, конфедерат, бьет обнаглевшего негра по морде -- а проходящие мимо черные солдаты пристреливают обидчика…
100 ЛЕТ СПУСТЯ
Шли годы.
Как ни обидно это было для негров, в начале 20 века в общественном белом американском сознании рабство было чем-то симпатичным. Старый добрый Юг, патернализм, верность негра хозяевам и проч. В 1906 году в Америке стала бестселлером книга The Clansman (куклукcклановец, скинхед). Там по сюжету симпатичный белый парень после гражданской мочил черных для общего блага, восстанавливая порядок и попранную честь южан.
В 1915 году по этой книжке сняли кино «Рождение нации», которое тоже оказалось вполне успешным и даже культовым.
Более того! В 1936 вышла знаменитая лирическая книга Маргарет Митчелл «Унесенные ветром», которую экранизировали в 1939-м — так и там тоже положительные плантаторы заботились о бестолковых неграх. К некоторой досаде южан эта тема угасла в 40-е, когда по понятным причинам южное рабство стали сравнивать с бытом концлагерей Второй Мировой.
По окончании которой Гарри Трумэн под впечатлением Холокоста отменил расовую сегрегацию в армии. Как, а до этого что же? До этого, напомним, белые и черные служили по отдельности, и называлось это расовой сегрегацией. Ну ладно, в войсках с этим решили довольно быстро, всего лишь через 80 лет после отмены рабства. А вот на гражданке негры долго еще утирались. Их не пускали в автобусы, школы, прачечные и бары для белых. А если они заходили, их вышвыривали оттуда со скандалом. Немало американцев тоскуют по тем временам… Особенно на Юге. Только им про это приходится молчать с некоторых пор – после того как была изобретена политкорректность.
Ситуация изменилась только в 1964 году, когда после черного марша на Вашингтон, который прошел годом раньше, в США была наконец отменена расовая дискриминация в общественных местах. Смотрите-ка, не торопились они с правами для негров, всего-то годик не дотянули до 100-летнего юбилея отмены рабства. А могли б сразу пустить черные отряды в Ричмонд, отдать им вражескую столицу на три дня, вот бы они там громили винные погреба, отрезали яйца юнкерам и насиловали б гимназисток не хуже балтийских красных матросов!
Что касается Мартина Лютера Кинга, Анджелы Дэвис, черных пантер и т.д., про это вы и так все знаете. Кто прав, кто виноват в разборках афро-американцев с европоамериканцами, и надо ли неграм благодарить судьбу и предков за то, что сегодня над ними реет звездно-полосатый флаг, а не африканское знамя с нарисованным на нем «калашниковым» -- не нам судить. Нет смысла и рассуждать о сходстве американских рабов с русскими крепостными, -- после того как эту тему измусолил модный черный писатель Peter Kolchin.
Всю эту тяжелую мутную тему хочется закрыть цитатками из все того же Джефферсона. Первая такая: «Решать проблему рабства -- это как держать волка за уши; и удержать не удержишь, и выпускать боязно". И вторая, по тому же поводу: «На одной чаше весов справедливость, а на другой – наше выживание". И тут всякий выбрал – или думал что выбирает -- свое, на что у кого ума хватило…
