Видео
В мире
Начинается все с того, что первыми осенью 44-го после ухода фашистов в Ригу вошли американцы (на кораблях, со стороны моря). Через три дня после них — советская армия. Поэтому город был поделен на западный сектор и восточный. И была построена «всемирно знаменитая рижская стена».
Весь последующий период существования разделенного города освещает лектор при помощи как бы документальных фотографий. Вот, Роберт Кеннеди выступает в памятника Свободы (у самой рижской стены). Вот, взлетная полоса на Закюсале, - ниточка, связывающая западную Ригу с белым светом. Вот, рижане, отчаянно рвущиеся через эту самую стену через колючую проволоку.
А кое-кто даже и прорвался — Вия Артмане, к примеру, - смогла. И стала дивой Голливуда, удостоившейся не одного «Оскара». Хотя многие были остановлены на подступах.
В общем, берем берлинскую стену и переводим ее на латышский. Получается довольно комично ввиду полной очевидности абсурда. Но интересно. Зрители увлеченно разглядывают фото родного города в условиях соседней исторической реальности. И смеются (будем надеяться, что молодежь, не знающая истории, не примет юмор за чистую монету). Кстати, на премьере был прямо-таки звездный зрительский состав (включая минкульт бывший и нынешний, чету Затлерсов, Паулас с супругой, короче, весь цвет латышской интеллигенции).
Параллельно в спектакле идет другая линия: комиссия из шести членов под руководством американского латыша (судя по акценту) тщательно расследует злодеяния чекистов и их сподвижников-стукачей.
Сценография в стиле минимализма. Из декораций — гора тех самых мешков КГБ в углу (черных, мусорных). Все шестеро членов сидят на сцене и по очереди (по одному-по двое)переодеваясь, разыгрывают сценки. Точнее, показывают подлинные истории из той жизни. Каждому из актеров доводится побыть и в шкуре палача, и в шкуре жертвы, и в шкуре стукача (так устроен мир — все в нем относительно).
Историй множество. Короткие сценки, все они интересны своей простотой. Просто, как в жизни. Будни чекистов. Там и сумасшедшие, от которых едва не трогаются сами энкавэдэшники, и патриоты, желающие поддержать порядок, и карьеристы, и вполне приличные, но затравленные люди.
Лучшие актеры латышской сцены перевоплощаются прямо на глазах. Гуна Зариня — то она забавная бабулька с дальнего хутора, то ледяной надзиратель НКВД, то поэтесса тонкой, естественно, душевной организации, загнанная в угол системой.
Андрис Кейшс — он и председатель КГБ Латвийской ССР Борис Пуго, и член комиссии, и отец, замученный совестью. Каспар Знотиньш, Вилис Даудзиньш, Инга Тропа — все они то жертвы, то чекисты. Русский актер Евгений Исаев остался русским и в той еще жизни. Правда, сумасшедшим русским. Жаловался, что соседи заставляют его слушать «Голос Америки» и травят газом.
Где-то в середине действа на комиссию пришел старый дедок. Уже почти без памяти. Хотел свою карточку агента посмотреть. Но забыл и имя свое, и кличку, и год вербовки, и даже имя генсека, при котором стучал. Тогда он подошел к горе с черными мешками преданных им людей, обнял ее и простонал: "Простите...Простите...» Это, пожалуй, самый пронзительный момент.
Несмотря на громкость темы, спектакль получился на удивление спокойным и человечным. Вполне возможно, что некоторые латышские зрители будут этим разочарованы. Клеймить, позорить, презирать — ничего такого не было. Хотя по форме работа заявлена почти как манифест. Особенно с учетом того, что режиссер Херманис сегодня для латышей, почти что как Пушкин для русских: наше все, и билеты на этот спектакль проданы до самого июня месяца.
Впрочем, Херманис именно такую форму манифеста сам и выбрал. И объяснил это заранее на страничке театра:
-Делать спектакль о мешках КГБ сложно, потому что там каждое дело очень индивидуально и обобщения попросту невозможны. О каждом случае можно было бы сделать отдельный спектакль.
Мы никогда не узнаем о многих рассказах из этих мешков, не потому, что эти люди давно умерли, а потому что эти истории очень интимны, чтобы ими делиться на публику. (...) В опубликованных списках я нашел десятки людей, которых знал лично. И знаю об их частной жизни достаточно, чтобы представить, на каком основании они туда попали или чем их шантажировали.
Смешивать их всех в одну кучу был бы слишком сатанинский план, поэтому мы делать этого в спектакле не стали. Это спектакль о том, как можно манипулировать людьми и манипулировать историей. И тогда и сейчас.
...Остроту этой темы режиссер, очевидно, хорошо прочувствовал на себе лично. Его отец Волдемар Херманис в советское время работал в партийной прессе, освещал международную тематику. В тех самых мешках есть и его имя...
Елена СЛЮСАРЕВА
Фото Янис Дейнатс
