Семеро обвиняемых

В Верховном суде республики заканчивается процесс над группой преступников - валютчиков и спекулянтов. Они скупали у иностранцев валюту и различные товары, продавали морякам иностранных судов украденное с заводов дефицитное сырье. Их семеро на скамье подсудимых: Мартин Руллис, Герц Левинэ, Давид Улицкий, Элеонора Марушина-Крицкая, Маргарита Платонова, Самуил Давидович, Кир Герасимов.

Из них некоторые числились на временных работах грузчиками, агентами по снабжению, экспедиторами, декораторами. Именно числились. Это им было нужно, чтобы замаскировать свои преступления, чтобы избежать выселения из города по закону о тунеядцах.

Формально каждый из них имеет свою биографию, свою семью. А на самом деле они потеряли человеческий облик. Они безлики. Они стерты, как старые монеты, побывавшие в сотнях липких и грязных рук. Они старались купить подешевле и продать подороже. Но дешевле всего ценили они свою совесть и свое человеческое достоинство.

Они были связаны с крупными валютчиками разных городов Советского Союза. Они систематически совершали вояжи в Москву, Таллин, в различные города Латвии. Они занимались «бизнесом» везде: в такси и самолетах, на пароходах и в поездах, в кафе и вестибюлях гостиниц, в своих квартирах. Они были отравлены зловонием западного мира.

Звон иностранной валюты, шуршание тряпок с импортным клеймом, завывание «западного» джаза, бьющая в нос крикливая реклама западных иллюстрированных журналов разъели их души, оставив только одну потребность делать «бизнес".

Итак, их семеро на скамье подсудимых. Это валютчик Давид Улицкий, ранее уже побывавший в местах заключения, и омерзительный шулер Кир Герасимов. Пятеро молодых - от 17 до 27 лет.

Герц Левинэ, тогда 17-летний на РЭЗе, не пошел дальше токаря самого низшего разряда. Зато он прославился на весь завод обезьяньей прической, попугайскими галстуками, клоунскими штиблетами, непристойным кривлянием на клубной танцплощадке, циничным поведением и наплевательским отношением к труду.

Его пробовали перевоспитать. Он даже давал торжественное обещание «исправиться». И его брали на поруки. Но он все равно не желал работать Он опускался. И, наконец, его выгнали с завода. Зловонный мир бизнеса окончательно засасывал его, и Левинэ превратился в махрового хищника, какими были Улицкий и Герасимов.

Пьяница и мошенник

Не менее красноречивые отрицательные эпитеты нашла журналистка и для Мартина Руллиса. Тогда ему было 23 года. Он мог бы уже готовиться к государственным экзаменам в медицинском институте. Был бы без пяти минут врачом. Но вместо этого он стал матерым мошенником и пьяницей.

Его 70-летняя бабушка, заменяющая ему родителей, трудилась, не жалея сил. Она хотела, чтобы внук окончил институт. Но он плевал на ее мечты. Началось с того, что однажды он вернулся домой безобразно пьяный. Такие случаи повторялись. Потом Мартин совсем не пришел ночевать. Бабушка испугалась: не случилось ли с ним чего? Звонила в институт: не знают ли, где мальчик? Ответ был убийственным: Руллис в институте давно уже не числится. Его исключили за прогулы. А вечером старушка обнаружила пропажу: исчезли из комода старинные золотые монеты. Внук продал их, чтобы купить заморские тряпки, чтобы войти в компанию кутил, прожигающих жизнь в ресторанах. Так кончилась жизнь студента Руллиса. Так началась карьера жулика и спекулянта.

Поддались западному быту

С чего начала 23-летняя Элеонора Марушина-Крицкая? Она признается, что ее больше всего интересовал западный быт. Приобщение к этому быту началось со знакомства с иностранными моряками, а затем она вступила в связь с крупными валютчиками, с которыми она пустилась в валютные сделки. У нее появились сообщники и партнеры в других городах. Она выменивала у иностранцев и импортные тряпки, снабжая их отечественной черной икрой.

Маргарита Платонова, студентка полиграфического института, по существу, жила по липовому паспорту, в нем «исчез» штамп о браке. Дружба? Устарелое, нелепое понятие! В этом мире прав тот, кто сумел обмануть, обокрасть. Так, валютчик Давидович надул Улицкого, продав ему на 22 тысячи рублей поддельных золотых монет. Так, Давидович с шулером Герасимовым при помощи крупного валютчика Яковлева (это был рижанин, и его судили на московском процессе, а затем расстреляли) готовили целый спектакль, чтобы ограбить своих «партнеров". Так, Руллис питался продать своим «дружкам» вместо опиума крахмал и сухой кисель.

Свидетели на процессе

Целый месяц день за днем перед судом проходили десятки свидетелей. Среди них были разные люди. Иные активно помогали разоблачить подсудимых. Иные случайно столкнулись с их преступлениями. Но есть свидетели, которые, по существу, способствовали преступлениям или пассивно наблюдали за ними. Они, может, и не подлежат уголовному наказанию. Но они подлежат суду общественности, моральному суду.

Мать Маргариты Платоновой, косметичка Марита Федоровна. Она внушила дочери, что в человеке главное не душа, не ум, не сердце, а «красота», то есть «эффектно» накрашенные губы, ресницы, кричащая одежда и уж, конечно, туго набитый кошелек. Это она ввела дочь в мир валютчиков, шулеров и мошенников. Это она заставила Маргариту расстаться со своим первым мужем на следующий же день после свадьбы.

«Подумаешь, какой-то судовой механик! Найдем почище", - безапелляционно заявила она.

Крупный валютчик Яковлев когда-то начинал свой «бизнес» на посту заведующего скупочным магазином в Риге. С тех пор, где бы он ни был, его неуклонно тянуло назад, в столицу Латвии. С помощью знакомых он скупал здесь золотые вещи и валюту. Яковлев свои махинации проводил не без помощи Мариты Федоровны.

А ее дочь Маргарита доставляла на самолете эту «добычу» в Москву, где в то время квартировал Яковлев.

Вскоре «способная» дочка и сама стала заниматься скупкой валюты на крупные суммы. Один из партнеров Яковлева стал вторым мужем Маргариты (с первым она разделалась просто: «потеряла» паспорт!).

«Деятельность» Маргариты была прервана ее первым арестом и наказанием за мелкую спекуляцию. Но это не послужило уроком ни дочери, ни матери. Мать посоветовала дочери для вида устроиться на временную работу и даже поступить на заочное отделение института. А по вечерам дочь приводила домой моряков с иностранных судов, и тут «по-семейному» вместе с матерью обделывала делишки.

В этот же «семейный дом» перебрался со своим «бизнесом» и шулер Герасимов после провала игорного притона в его квартире (где он наживался не только на комиссионных с выигрышей и проигрышей своих «клиентов», но и на «коммерческой» торговле водкой и закусками!).

Еще свидетель - 20-летний Игорь Озолс. Это последний «муж» Маргариты Платоновой. Уже четыре года он вертится вокруг кафе «Луна», где свили гнездо валютчики и мошенники. Он долго нигде не работал, занимается перепродажей тряпок с иностранным клеймом. Он пристрастился к этой «профессии» чуть ли не с детства и был назван друзьями Микроб.

Смуйдра Думеранц даже в суд явилась густо намалеванной, вызывающе одетой - в черных чулках и белых туфлях. На вопрос судьи, какова ее профессия, Смуйдра заявила, что она киноактриса. На самом деле ее профессия - кутежи в ресторанах и ночные оргии на даче Герасимова и в других злачных местах.

Георг Гисинг. У этого юнца хорошая семья. Но его манил образ жизни Герца Левинэ. Ему нравилось, как тот одевается, как свободно тратит деньги, как шатается по ресторанам. Георг обманывал родителей. Он уходил якобы на завод, а на самом деле шел к «Луне», где крутились Левинэ и его компания.

Модельер фабрики «1 Мая» Евгений Шварц... Этот свидетель и на суде ведет себя нахально. Он вовсе не считает тех, кто сидит на скамье подсудимых, достойными осуждения. Да, это в его квартире производились валютные сделки и махинации между дядюшкой Улицким и другими мошенниками. Племянник присутствовал при этом. И не только присутствовал, но и играл с ними в карты. Ну и что? Прекрасная компания!

Автор статьи не сообщает, какую меру наказания по приговору суда получил каждый из обвиняемых. Но, судя по тенденциям тех лет, приговор был предельно жестким. Однако стиляги и валютчики в Риге никуда не исчезли, а вместо них появились фарцовщики, которые благополучно существовали вплоть до горбачевской перестройки, когда спекуляция и валютные сделки перестали считаться преступлениями.

Александр ВАЛЬТЕР