Видео
В мире
В Усть–Двинске проходили обучение специалисты из стран, дружественных Советскому Союзу. Фадель Касем учился разминированию. Что для его родины было весьма актуально: в 1967 году страна, расположенная на юге Аравийского полуострова, разделилась на две части — Южный и Северный Йемен.
Русский на всю жизнь
— Я родился в горной деревне Дишуа под городом Ибб, — рассказал о себе 51–летний Фадель. — После школы подписал контракт на службу в йеменскую армию. Через год и 3 месяца меня направили на обучение в Советский Союз. Я поехал не один, а со своими друзьями. Мы все были из одной деревни. Я руководил группой, в которой было 12 человек.
Первые 3 месяца мы усиленно изучали русский язык. И так быстро его усваивали, что вскоре могли отлично говорить. Как вы видите, я и сегодня, спустя 30 лет, не забыл русский. К тому же это родной язык моего сына Марата, который родился в 1990 году.
— Получается, вы, проходя обучение в Усть–Двинске, могли покидать расположение казарм и даже встречаться с девушками?
— Конечно. Мы же были контрактниками. У нас был свободный выход в город. После занятий посещали дискотеки. Гуляли по центру города. А что еще вечером делать? Однажды в высотной гостинице "Латвия" я познакомился с очаровательной жительницей Саласпилса Светланой Силкиной, студенткой Рижского политехнического института.
Она приехала на танцы. У нас началась большая любовь. Рижские девушки меня удивили своей открытостью. Они не ходили в платочках, как женщины в Йемене. А еще нам понравилось, что можно было целовать их в щечку в знак благодарности. Мы искали любые поводы, чтобы только чмокнуть.
На такси к любимой
— Где вы встречались со Светланой?
— У нее дома в Саласпилсе. Я ездил туда на такси прямиком из Усть–Двинска. Денег было много. Нам выдавали командировочные в американских долларах, которые я подпольно менял на рубли по очень выгодному курсу. Конечно, сильно рисковал, но оно того стоило. В месяц получал порядка 400 баксов. Покупал продукты питания и различные вещи в престижном магазине "Березка".
Со Светланой мы побывали во многих рижских ресторанах. Кстати, тогда многие думали, что все иностранцы очень богатые. Как–то я ехал на такси, и водитель завез меня в жуткую глухомань, достал нож и потребовал отдать все деньги. И тут мне пригодилось хорошее знание русского языка, в том числе ненормативной лексики.
Я сблефовал, намекнув, что владею особой боевой техникой. Водитель явно струхнул, посчитав, что лучше со мной не связываться. Позже мы встретились с ним в ресторане гостиницы "Латвия". Таксист сидел в компании каких–то бандитов. Он показал в мою сторону, и все с удивлением на меня посмотрели.
Потом мы с ним еще не раз пересекались и даже подружились. В любом случае больше на меня никто не покушался. Видимо, заслужил их уважение. Хотя я слышал, что рижские криминалы нещадно грабили иностранцев.
Мясники–националисты
— Как к вам относились местные жители?
— Времена тогда были суровые. Шла перестройка. До сих пор вспоминаю, какой в советской Латвии был национализм. Когда я в 89–м году приходил на Центральный рынок Риги, продавщицы не хотели говорить со мной по–русски. Я даже пытался им объяснить, что я иностранец, учусь здесь на русском — официальном языке в СССР. Но они все равно делали вид, что ничего не понимают.
Тогда не только я, но и другие мои коллеги, которые проходили обучение в Усть–Двинске, сильно возмущались. А в мясном отделе все того же Центрального рынка рубщикам не понравился цвет моей кожи. Летом я был совсем темным. Эти националисты начали надо мной издеваться. До сих пор неприятный осадок.
К счастью, наступило время уезжать. Поскольку прямого рейса из Риги в Йемен не было, нас направили в московский аэропорт Домодедово. Мы даже обрадовались, поскольку у нас было два дня на осмотр столицы СССР. Нас поселили в студенческое общежитие у метро "Орехово". Со мной прилетела в Москву и Светлана.
Она хотела проводить меня на самолет, который вылетал из Домодедово. Тогда–то в общежитии мой первенец Марат и был зачат. Конечно, мы хотели пожениться. Я даже подписал фотографию: "Моей будущей жене Светлане от твоего мужа Фаделя". Ребенок был гарантией моего возвращения!
Война–разлучница
— Почему же вы, скажем прямо, бросили свою русскую невесту?
— В Риге мы не могли со Светланой пожениться, поскольку я был военным. Тогда я решил вернутся домой и уйти в отставку. Но когда вернулся, в Йемене началась новая война — уже за объединение страны. Все связи с внешним миром прервались. А тут еще мой отец, Абдулрахман Салех, выступил категорически против женитьбы на неверной. А чтобы я особо не горевал, меня заставили жениться на местной девушке. Я был молодым и не мог ослушаться старшего. У нас с этим очень строго.
— Чем вы потом занимались?
— Я действительно ушел в отставку, как и хотел. Расстался с военно–морскими силами. Выучился на гражданского капитана. Сначала был помощником, потом уже сам водил суда. Сейчас у меня три жены (все они официально записаны в паспорте) и 12 детей: Марат, Нора, Хайтем, Хайфа, Абдулрахман, Абдулмалек, Рут, Мухаммед, Маруа, Мульхам, Ануд и Ибрагим.
Получается, что у моего старшего русского сына из Саласпилса 6 братьев и 5 сестер. А еще у меня уже 5 внуков. Так что семья большая.
— Когда вы впервые пообщались с Маратом?
— Лишь в 2003 году, когда ситуация в Йемене стабилизировалась. Я смог позвонить в Латвию. Трубку сразу взял как раз сам Марат. Ему было уже 13 лет. Он сказал, что мама год назад, 25 января 2002 года, умерла от красной волчанки. Конечно, я был сильно огорчен. Так хотелось увидеться со Светланой.
Кстати, в Йемене официально можно иметь 4 жены, так что, если бы она согласилась, я бы ее пригласил к себе. А впервые встретились с Маратом мы только в 2006 году. В Дубае, куда прибыло мое судно. Так я наконец–то обрел своего старшего сына. Я очень счастлив. И сегодня мы с ним всегда на связи!
Жертва развала СССР
Мы связались с Маратом Касемом, который сейчас учится в Москве на политолога в аспирантуре РУДН — Российского университета дружбы народов. Он сразу вспомнил, какой невероятно трогательной была первая встреча с отцом в Дубае в 2006 году.
— Сейчас общаться стало гораздо проще, поскольку есть тот же WhatsАpp, — рассказал Марат, которому 14 марта исполняется 29 лет. — Можно позвонить за считанные секунды. Или отослать фотографии. А раньше ведь не было ни Интернета, ни мобильников. Думаю, меня смело можно назвать жертвой развала СССР.
Плюс, конечно, события в Йемене. В 2006 году я, 16–летний паренек, так хотел увидеть своего папу, что самостоятельно отправился в неизвестную страну. Более того, оказалось, из–за пожара на борту судно отца опаздывало на 4 суток. Мне было невероятно одиноко. Но я подумал: я так долго ждал этого момента, что смогу потерпеть еще столько, сколько нужно. Конечно, я понимал, что после нашей встречи в моей жизни все изменится.
Я остановился в гостинице "Спектрум". Конечно, ее название навсегда врезалось в мою память! Символично, что дверь в номер, которая нас разделяла, все никак не открывалась. Что–то там заело в замке. Я все дергал ее. А с другой стороны ее дергал отец. Наконец она открылась. Мы увидели друг друга и обнялись. Так и простояли, наверное, целых полчаса, обливаясь слезами. Отца эмоции всего переполняли. Отмечу, что для него наша встреча имела особое значение. Ведь я — его наследник.
Дело в том, что в Йемене основные права переходят именно к старшему сыну, а потом уже смотрят на остальных детей. Получается, что у меня "контрольный пакет". Наш род идет от самого пророка Мухаммеда и восходит к самому йеменскому султану, который правил до всех революционных преобразований.
Получается, что если монархия вернется — а в истории, как известно, всякое случается, — то меня могут позвать на престол, чтобы править страной.
— Вы готовы занять престол?
— А почему бы и нет? Я достаточно амбициозный человек. Сейчас в Йемене очень неспокойная обстановка. Не хватает объединяющей силы. Я считаю, что монархия пошла бы стране только на пользу. Как известно, революции до добра не доводят. А султанат — это хоть какая–то стабильность и порядок. С учетом моего образования — а РУДН, как известно, котируется во всем мире! — я постарался бы править по справедливости.
Но, конечно, сначала нужно поменять конституцию в Йемене. Но сам я готов приехать в любой момент. Отмечу, что ровно 10 лет назад, в 2009 году, я поменял в рижском загсе свою прежнюю фамилию Силкин на отцовскую — Касем. Так что даже формально я уже "вернулся" на монаршую стезю.
— А вы сами когда–либо были в Йемене?
— Естественно. Впервые туда приехал в 2012 году. Безусловно, мне было очень приятно пообщаться со своими братьями и сестрами. Старшие немного знают английский. С младшими мы могли только улыбаться друг другу. Хотя они меня очень любят. Я сразу это почувствовал. Я ведь для них старший брат.
— Как я понял, вы с отцом встречались и в Риге?
— Да, как раз в 2009 году, получается, спустя 20 лет, он снова прилетел в Латвию, но уже не советскую, а в нынешнюю. По его словам, развал СССР стал для него настоящим шоком. Как и для его однополчан. В Йемене люди были действительно влюблены в Советский Союз, который немало помогал их стране.
Мой отец удивился, что в Риге при расчете больше не используют рубли. В магазинах его неприятно поразили высокие цены. Он сказал, что в целом Латвия не сильно изменилась. Что вполне объяснимо: многое ведь было построено еще в советские годы.
Так что отец чувствовал себя вполне комфортно. Конечно, он заглянул и в Саласпилс, где когда–то в пятиэтажке встречался с моей мамой. Он рассказывал мне всякие интересные истории. Скажем, как отбивался от сомалийских пиратов.
Сейчас я хочу снова поехать в Йемен, но ситуация там крайне напряженная. Идет война. По признанию ООН, гуманитарная ситуация просто катастрофическая. Чуть ли не худшая в мире. А ведь когда–то это была благополучная и богатая страна.
Дмитрий МАРТ
