Видео
В мире
Вот уже 13 лет Юлия Пилен -- лицо Первого Балтийского канала. На экране телевизора мы привыкли видеть ее всегда строгой, с безупречным макияжем и в элегантном костюме. Мы не задумываемся о том, каково это -- столько лет держать лицо перед многомиллионной аудиторией. А действительно, каково? О том, что происходит в жизни телеведущей по ту сторону экрана?
-- Для непосвященных у вас не работа, а сплошная халва. Что тут сложного -- прочитать текст на камеру? А что на самом деле входит в ваши обязанности?
-- Начну с того, что диктор -- это не манекен на экране. Да, тексты пишут корреспонденты, да, правят их редакторы. Но если я перед эфиром не перечитала текст и не знаю, что дальше по сюжету, то новость можно подать с ног на голову. Например, подводку рассказываю на позитиве, а дальше по сюжету -- сплошная трагедия. И как тогда объяснить мой мажор? Нелепо! С учетом вещания на три страны -- Латвию, Литву и Эстонию -- чтобы быть в обойме, информации приходится перелопачивать горы.
Сегодня у меня две должности: неделю я диктор, неделю -- редактор, решаю, кого на какой сюжет послать, просматриваю снятый материал, редактирую, допускаю до эфира...
Одно сплошное телевидение
-- И какой вы редактор?
-- Злой!
-- Можете повысить голос на подчиненного?
-- Степень моей злости как раз в приглушенном голосе. Чем тише я говорю, тем злее. А если кричу, значит -- люблю... (Смеется.)
-- Выдерживать такие нешуточные нагрузки, да еще столько лет (первый эфир Юлии Пилен прошел в ноябре 1993 года. -- Авт.), невозможно без...?
-- ...фанатичной любви к профессии. Только она помогает. И еще мне до сих пор интересно. Если бы не было интересно, не помогла бы и любовь. На телевидении работать из-под палки не заставишь. Тем более в новостях, где график работы более чем ненормированный. Сплошной фанатизм и неадекватная преданность работе.
-- Плюсы и минусы вашей профессии?
-- О плюсах я уже сказала. Мне действительно интересно то, чем я занимаюсь. Не могу сидеть в болоте, остро нуждаюсь в насыщении информацией.
Минус -- держать спинку. В прямом и переносном смысле. Попробуйте с прямой спиной посидеть хотя бы полчаса. Взвоете от боли! Что я вытворяю на сюжете (когда на экране картинка и не видно диктора), похоже на палату №6. Операторы знают о моей больной спине и уже не удивляются. Сложно еще, когда режиссер в наушники вдруг... анекдот расскажет. Смешной. А я должна держать лицо.
Процесс гримирования -- это плюс: люблю, когда за мной ухаживают. Но носить грим -- минус, это нелегко, и это надо уметь делать. Для кожи это ад, ну а дальше: пока после эфира весь грим с лица соскоблишь, пока домой доедешь, пока, наконец, что-то перекусишь, нормальные люди уже десятый сон видят.
Известность скорее минус, чем плюс. Лишнего не позволить, не ругнуться при случае. А иногда ух как хочется! Еще бОльшая задача, когда незнакомые люди подходят, выговаривают мне свои проблемы -- помогите! Чем я могу помочь? Ведь я такая же, одна из них. Так же чертыхаюсь в адрес непомерных счетов, хожу в магазины, переживаю за близких, сетую на дефицит времени...
-- Опытные хирурги умеют не принимать остро чужую боль, иначе просто не смогут работать. Вам порой приходится вещать о малоприятном и даже страшном. Как вы адаптируетесь?
-- Думаю, такой опыт приходит с годами. Если я плохую новость подам с паникой в голосе, это будет перехлест, и это никому не нужно. Восстанавливаюсь очень простым способом. Смотрю какой-нибудь дурацкий сериал. Типа «Теория большого взрыва», что-нибудь оторванное от жизни, чтобы ни слова правды. Тогда мозг отдыхает...
-- Первый Балтийский канал -- это место работы, арена для конкуренции, театр абсурдов?
-- Нет, нет! Ничего из перечисленного не создает условия для качественного на выходе продукта и... И если было бы по-другому, я бы так долго не задержалась. Первый Балтийский -- конечно же, крепкий рабочий коллектив, семья. Мы слишком много времени проводим вместе, знаем друг о друге многое.
Поэтому никто не удивляется, если вдруг из угла раздается: «Народ! Давайте завтра шашлыки пожарим! Без повода, просто так!» Давно не было праздников? Назначаем именины мошке Даздраперме -- и на завтра каждый приходит со своей «грозиней», и начинаются разговоры за жизнь. Чертовски аккумулирует. Работать в некачественном коллективе, через силу -- ужас...
-- «Со временем телевидение перевернет жизнь всего человечества. Ничего не будет: ни кино, ни театра, ни книг, ни газет». Как вы считаете, прогноз Рудика из известного фильма сбылся?
-- Только по первой его части. Телевидение действительно перевернуло жизнь человечества и сегодня стало главным источником информации и воздействия. Однако не верю, что когда-нибудь исчезнут кино и театр. Хочу верить, останутся и книги, не все уйдут в электронную библиотеку. А вот само телевидение трансформируется. Думаю, потихоньку, вслед за газетами, будет уходить в Интернет...
«Я привыкла быть свободной»
-- У вас, как человека публичного, много друзей?
-- Не сказала бы. Подружки, как сестры, нет. Мне легче с мужчинами. Женские проблемы не всегда мне интересны.
-- Можете дать себе характеристику?
-- Достаточно жесткая, требовательная к себе и другим, с гипертрофированным чувством ответственности, не перфекционистка, но близка к этому, с синдромом хорошей девочки, но не до драматизма, трудоголик. Не люблю тупости, трусости и пустой болтовни, уважаю честность и чистоплотность во всем. Не выношу нытиков, особенно мужчин, которые хнычут, плачут, а поводов для этого и нет.
Я вышла замуж в 19 лет. Никакой сжигающей страсти, никакого разряда молнии. Но это был такой родной, такой светлый человек. Баловал меня как мужчина, оберегал по-братски, даже по-отечески как-то. Брал на себя львиную долю бытовых проблем, кофе в постель по утрам -- нормально, сына приучил: если мама спит -- шуметь нельзя (я уже тогда работала на телевидении).
И вдруг -- банальный инсульт. Причины? Разве мы ходим по врачам? Разве знаем, когда и где кому упасть? Мужу было 34 года... Прошло некоторое время, и я поняла, что такого уже не встречу. А сравнительный анализ никому не нужен. Я привыкла быть свободной.
-- Но ведь женское кокетство никто не отменял.
-- О! Кокетничать я умею с детства. (Смеется.) Это такой вид спорта: попала -- не попала. Увы, не все мужчины умеют воспринимать женское кокетство как кокетство, для некоторых это призыв. Тогда извините -- «молоко». Легче заигрывать с мужчинами, которые не знают, кто я. На работе развлекаемся взаимным кокетством с Юрой Кушпело, и это просто игра на публику. Юра вообще меня как-то по-отечески опекает. Ладно бы только он, но еще и его жена. Это так согревает...
«С сыном мы -- друзья!»
-- У вас уже взрослый сын. Вы с ним больше друзья или все-таки мама с сыном?
-- Артуру было десять, когда он остался без отца. И показал себя настоящим мужчиной. Не я ему читала лекции -- успокойся, все будет хорошо, а он, десятилетний соплюшечка, подходил ко мне, обнимал и твердым голосом говорил: «Мама, у тебя есть я, теперь в доме я мужчина, все будет хорошо».
Что у него творилось в душе на самом деле, знает только он сам. Я никогда с сыном не сюсюкалась, мамой-квочкой не была. Отношения всегда как со взрослой личностью. Просто в силу возраста объясняла что-то другими словами. Позже -- никаких подростковых проблем. Наверное, потому, что сама никогда от сына ничего не скрывала. У него не было революционного открытия мамы в какой-то жизненной ситуации.
-- Пошел по маминым стопам?
-- Боже сохрани! Он с детства грезил машинами и механизмами. В девятом классе встал перед выбором: автомобили или поезда. Выбрал рельсы. Окончил РТУ. Сегодня он инженер-железнодорожник. Думаю, не случайно. Ему было полгода, когда он впервые встал на ножки. И случилось это... в поезде. Ну разве не знак свыше? (Смеется.) Мы с Артуром друзья, и я это очень ценю.
-- Как сын относится к тому, что его мама публичный человек?
-- Ни разу в жизни никому не сказал сам, кто его мама. Он это просто скрывает. В детстве как-то в шутку спросила: ну ты хоть гордишься, что твоя мама на телевидении работает? Он искренне удивился: а чего гордиться, ты ж там всегда была.
-- Сын вырос. Скоро у него будет своя семья. Извините, Юля, вы себя бабушкой представляете? Какой вы будете?
-- (Хохочет.) Мне это крайне сложно сделать. Но к появлению внуков отношусь абсолютно ровно. Это нормальный жизненный процесс. Думаю, бабушкой я буду такой же, как мамой: постараюсь внукам быть другом. Как будет на самом деле, жизнь покажет.
-- Домашняя работа вас успокаивает?
-- Люблю готовить, причем что-то сложное. Но только если сын дома. Остаюсь одна -- мышь в холодильнике, а я кусочничаю.
-- Вас по-прежнему сложно вытащить из дома?
-- Я не домосед, хотя очень люблю свой дом. Люблю встречаться с друзьями, но когда совершенно выжаты все соки, наверное, не стоит сидеть в компании в «полулимонном» состоянии и клевать носом. Дальние путешествия, да, не люблю. Мне катастрофически жалко времени. Если бы была телепортация -- с удовольствием и в Америку, и в Австралию. А так, увольте, нет.
Два-три часа на самолете -- максимум. Поэтому основные маршруты путешествий -- по Европе. Мне комфортно в бытовом смысле в Германии. С точки зрения "насмотреться, надышаться, насладиться" -- Италия. В прошлом году сын буквально за шиворот вытащил в Хорватию. Шикарно. Я активный турист, «лежу на пляжу» -- не про меня. Мне обязательно надо что-то созерцать.
-- И мечтать?
-- Уже давно не мечтаю. Нет у меня такой субстанции, она сразу переходит в разряд планов. Хочу видеть эстонских друзей? Значит, покупаю билет и еду в Таллин. Хочу новую сумочку? Значит, накоплю денег и куплю. А если что-то невозможно, то, значит, и не хочу.
-- А если (простите за пошлость) вдруг захочется принять ванну из шампанского с лепестками роз?
-- Значит, куплю шампанского и нарву роз. Я не мечтаю, я планирую...
Елена КОНИВЕЦ
