Видео
В мире
Позвольте мне напомнить вам о некоторых кусочках этой головоломки, которые не стыкуются друг с другом.
Первое. В сентябре 2023 года Сейм утвердил Концепцию национальной безопасности, которая, помимо прочего, содержала указание, что с 1 января 2026 года «контент, производимый государственными СМИ, должен быть на латышском языке и на языках, относящихся к европейской культурной среде. [...] Если государство перестанет финансировать контент на русском языке, процесс создания единого информационного пространства будет завершен».
Второе. Все участники дискуссии согласны с тем, что в интересах латвийского государства и общества, чтобы живущие здесь люди не потребляли российскую (и белорусскую) пропаганду.
В-третьих - и вот причина дискуссии. Ряд заинтересованных сторон, в том числе сами общественные СМИ и министр культуры Агнесе Логина, критикуют концепцию и выражают опасения, что если русскоязычный контент исчезнет из общественных СМИ, потребители этого контента обратятся к другим источникам информации, которые могут быть напрямую пронизаны кремлевской пропагандой.
Четвертое. Сторонники концепции отвергают эти аргументы. Как сказал один из участников дискуссии, если человек не понимает государственный язык на уровне, необходимом для понимания новостей на латышском, как он может, например, сделать осмысленный выбор на выборах? И в целом отношение к русскоязычным, предоставление им возможности получать информацию на русском языке затянулось и не слишком способствовало интеграции.
Я хотел бы высказать несколько соображений, которые являются скорее пищей для размышлений, чем решениями.
В реальности мы плохо представляем себе наших сограждан, которых можно назвать русскоязычными. Арвед Берг в августе 1933 года, размышляя о реакции немецко-балтийской общины Латвии на происходящее в Германии, писал: «Трудно определить, каков этот отзвук в латвийском немецком обществе, потому что это закрытое общество, живущее своей особой жизнью, из которой мало что появляется на публике».
Насколько я понимаю, в последнее время и так называемые русскоязычные в целом неохотно высказывают свое мнение по темам, связанным с войной.
Но предлагаю поставить мысленный эксперимент. Вы живете в США, поддерживаете демократов и хотите, чтобы ваши соседи были менее подвержены влиянию республиканского информационного шлака (ну, или наоборот). Какие у вас есть варианты? Очевидно, что вам вряд ли удастся заставить своего соседа перестать смотреть Fox News и впредь внимать только NBC News. Чего же тогда вы можете добиться? Мне кажется, будет уже неплохо, если сосед перестанет поддаваться кошмарным теориям заговора, а вас самих будет считать заблуждающимся, а не врагом народа. В латышском контексте это означает, что наш вымышленный сосед считает, что, скажем, регулирование национального языка слишком жесткое, но путинские танки видеть в Латвии отнюдь не хочет.
Предлагаю еще один забавный на первый взгляд исторический пример. Существует множество исследований, посвященных деятельности миссионеров-иезуитов в Китае и Индии в XVI-XVII веках. В то время иезуитов много критиковали за то, что они слишком адаптировались к местным условиям, начиная от одежды и заканчивая переосмыслением христианских концепций так, чтобы местные жители могли их понять. Иезуиты отвечали, что без компромиссов никакая миссионерская работа невозможна, что доказали неудачи других орденов (например, доминиканцев). Католическая церковь между тем считала, что цена слишком высока. Объективно говоря, иезуитам не удалось убедить, скажем, китайскую элиту принять крещение. Что им удалось, так это того, что китайцы стали разговаривать с ними без кинжала в руке и камня за пазухой. Стоило ли уплаченная цена этого достижения? Я не католик, не мне судить. В первые века христианства это был очень распространенный выбор: можно ли пойти на неприятные компромиссы ради распространения своего послания и истины? Была точка зрения, что можно, и была точка зрения (например, у донатистов), что нельзя.
Следует принять во внимание и такой аргумент: сколько волка не корми... Можно сохранить русский язык в государственных СМИ, но «они» все равно не станут «нашими». Может и не станут. Однако стоит помнить о переменчивой природе «они» и «мы». Недавно я читал докторскую диссертацию Илзе Болдане «Условия формирования этнических стереотипов в Латвии: 1850-2004». Она была защищена в 2011 году. Цитирую: «Латвийские русские в нарративах респондентов описывались словами «оккупанты», «понаехавшие», «колбасные эмигранты», «ненастоящие русские». К категории «настоящих русских» относятся русские, живущие на своей родине...» При этом респонденты оценивают «настоящих русских» гораздо более позитивно, чем «местных русских». Не думаю, что в 2024 году оценка будет той же, а значит, восприятие «местных» тоже меняется с течением времени.
В любом случае, я считаю, что эти вопросы должны обсуждаться не несколькими десятками или даже несколькими сотнями представителей СМИ и политического сектора, а более широкими слоями общества".
