Суббота Вести еженедельник 7 Супер Секретов Mājas virtuve
LAT Ср, 9. Октября Завтра: Elga, Elgars, Helga

«Родители все больше боятся говорить «нет» своим детям»

О серии книг для детей известного французского писателя и главы детской редакции издательства «Галлимар» Жана-Филиппа Арру-Виньо «Приключения семейки из Шербура» надо знать следующее: ее герои — многодетные родители, воспитывающие шестеро сыновей, каждого из которых, зовут Жаном; папа в этой семье — прекрасный врач; у мамы все под контролем.

И главное — это подлинная история взросления самого Жана-Филиппа Арру-Виньо. Прозаик приехал в Москву, чтобы представить последнюю на сегодняшний день, шестую, книгу серии, которую на русском языке выпустило издательство «Компасгид». Перевела повесть Ирина Филиппова. С Жаном-Филиппом Арру-Виньо встретилась обозреватель «Ленты.ру» Наталья Кочеткова.

Жан-Филипп Арру-Виньо
Жан-Филипп Арру-Виньо

Жан-Филипп Арру-Виньо о том, как в XXI веке поменялись отношения внутри семьи

="question">Для тех, кто вдруг совсем ничего не слышал о «Семейке из Шербура» — расскажите, пожалуйста, историю ее появления.

Арру-Виньо: Моя профессия писателя в первую очередь подразумевает вымысел: я сажусь и изобретаю. В каком-то смысле для меня это возможность на время убежать из реального мира. Некоторое количество лет назад я сказал себе: у тебя было удивительное, необыкновенное детство, и, пожалуй, о нем следовало бы рассказать. Главная его особенность в том, что нас у родителей было шестеро сыновей.

Мы рождались примерно каждые полтора года, между старшим и младшим было 10 лет разницы, и мы все были очень похожи друг на друга. Поэтому мне все детство казалось, что я расту в баскетбольной команде.

Была еще одна деталь, которая делала нашу семью необычной: первое имя у каждого из мальчиков было Жан, а второе у всех разное. Все это я рассказываю в первой книге, которая называется «Омлет с сахаром». Я был уверен тогда, что напишу просто одиночную книжку про свое детство. А когда я ее написал, то понял, что множество забавных историй туда не вошли. Тогда я написал вторую, снова думая, что она последняя. Потом третью… И вот недавно вышла шестая.

А родители вам объяснили, почему им было так важно давать каждому сыну первое имя Жан?

Моего отца тоже зовут Жан — он Жан-Луи. А маму зовут Жаннин. И они решили, что будет здорово, если и детей будут звать Жанами. Всех очень сильно беспокоило, что делать, если родится девочка. Одна Жаннин в семье уже была. Так что, может быть, неспроста у родителей рождались только мальчики (смеется).

Я думаю, что когда в семье все прибавлялось и прибавлялось мальчиков, моим родителям уже, может быть, и хотелось бы назвать их как-то иначе — им нравились разные имена, но поскольку первые трое уже были Жанами, трудно было нарушить традицию.

Серия про семейку из Шербура — такая ностальгическая: про детство без компьютеров, мобильных телефонов, даже телевизор появляется совсем не сразу. Есть еще одна ностальгическая тема — некоторая схожесть «Семейки» с «Малышом Николя» Рене Госсини.

«Семейка» действительно похожа немного на «Малыша Николя», потому что когда я был маленьким, я обожал книги Рене Госсини, читал их запоем. Именно благодаря «Малышу Николя» я еще в детстве понял, что истории, для того чтобы быть интересной, совсем не обязательно иметь захватывающий сюжет или удивительные приключения героев. Достаточно самые обыкновенные события повседневной жизни описать с юмором и интересом.

У меня возникал вопрос, не следует ли написать мою историю так, как будто дело происходит в наше время. Но я боялся, что в таком случае я потеряю все очарование и атмосферу, которая окружала нас в нашем детстве в те годы. То детство сильно отличалось от теперешнего. В том числе тогда дети не имели права решать, как одеваться — это всегда решали родители. Мы были против, об этом было много разговоров — мы отказывались носить одежду, которая нам не нравилась.

С другой стороны, кроме того, что у нас не было гаджетов и одежду за нас выбирали родители, у нас не было необходимости следить за модой — обращать внимание на то, кто как одет, у кого одежда какой фирмы — то, что сейчас для детей довольно актуально. Сегодняшним детям кажется, что если у них нет кроссовок и курточки определенной фирмы, они менее интересны своим друзьям. У нас не было такой проблемы.

Кажется, что детей воспитывали в большей строгости, но на самом деле мы были более свободными: на нас меньше давил социум. Многое решали за нас. Нас было проще воспитывать и образовывать. И было меньше конфликтов между детьми и родителями.

При чтении ваших книг возникает ощущение, что и у взрослых было меньше проблем — или они проще к ним относились. Они были готовы к тому, что дети упадут в реку, промокнут, испачкаются, заболеют. Теперешние родители стали более тревожными?

Мне кажется, дело было именно в личности моих родителей. Они осознанно завели себе такую большую семью, были готовы ко всем трудностям и из всех ситуаций выходили достойно. Я не устаю их благодарить за то, что они подарили нам такое чудесное детство, в котором мы, с одной стороны, все время были под родительским контролем, с другой — много чего пережили прекрасного и интересного.

Есть еще одна отличительная черта того времени: родители и дети были постоянно отделены друг от друга. Мы понимали, что мы дети, и наши драки — это наши проблемы. Да, есть родители, которые нам всегда помогут, но спорить с ними во многих ситуациях было нельзя. Мы понимали, что дети — это дети, а родители — это родители.

Они будут решать, и за ними последнее слово — спорить даже никому в голову не приходило. Мне кажется, сегодняшние родители все больше боятся говорить «нет» своим детям, отказывать им в чем-то, боятся их разочаровать. Может быть, поэтому мои родители волновались меньше: они были уверены в том, что делают, и знали, что как они скажут — так и будет.

Сейчас есть два условных типа воспитания. Первый — архаичный, при котором мир детский и мир взрослый отделены друг от друга и мало соприкасаются. Второй — более современный, когда дети и взрослые живут одной жизнью и все друг с другом обсуждают. Но при втором типе отношений родитель уже не может сказать ребенку: нельзя, потому что я так решил. Какая система кажется вам более здоровой по отношению к детям?

Я не считаю, что архаическая система лучше. Думаю, что так было проще родителям. Возможно, для детей такая система была не всегда приятной. Со своими детьми я старался все обсуждать, чтобы они чувствовали вовлеченность в дела семьи.

Когда я был маленький, у меня было ощущение, что нас, детей, воспринимали как таких существ, которые должны вырасти в хороших взрослых. То есть пока мы дети — это что-то такое растет, а потом уже с ними можно будет поговорить серьезно. Я старался воспринимать своих детей как цельные интересные личности, с которыми уже сейчас, пока они дети, можно говорить, слушать их мнение.

Но эта вторая система требует от родителей большей ответственности: им нужно внимательно и тщательно думать о том, во что можно посвятить ребенка, а во что нельзя. Как с ним это обсудить, чтобы это было в рамках его понимания, чтобы у него были правильные представления о важных вопросах. Раз уж мы начинаем обсуждать, то это нужно делать очень осторожно.

А чего делать нельзя? Что нельзя делать фактом детского мира?

Трудный вопрос. Думаю, что говорить можно о чем угодно. Если мы хотим, чтобы ребенок с нами делился, то мы сами должны все ему говорить. Но все равно важно показывать в этих разговорах, что твоя родительская точка зрения выше. Что у тебя есть серьезное и взвешенное представление о проблеме, что у тебя все под контролем.

Если представить себе это общение аллегорически, то родители — это прямой ствол, вокруг которого дети плетутся, как вьюнок. Есть твердая надежная опора. Дети не растут так же прямо вместе с этим деревом, они не обязаны иметь точно такие же представления, как их родители, но они должны знать, что родители не будут вместе с ними куда-то изгибаться. Они будут стоят на своем, и у них есть четкое представление обо всем. Поэтому родителям важно иметь собственное мнение перед конкретным разговором, но быть готовым принять ребенка-вьюнка, который к тебе прильнул.

Удивительно, но родительство — самое трудное дело на свете. Нет никакой возможности получить образование в этой области. Никто этому не учит. Вдруг бац — и вы родители. И выкручиваешься!

Перед нашей беседой у меня было интервью с другим детским — скорее даже подростковым — писателем, Дэвидом Алмондом. В его книгах как раз дети часто самые сильные и разумные, а взрослые обычно оказываются не на высоте в трудных ситуациях.

Простите, но я терпеть не могу такие книги. Это тенденция в современной юношеской литературе, в кинематографе, на телевидении. Мне кажется, что она идет из рекламы. Самый главный потребитель в наши дни — подросток. Рекламщики заставляют нас поверить в то, что подросток, молодой человек — верх развития человеческого существа. А взрослый — всего лишь постаревший подросток, от которого большого проку не жди. Мне такой взгляд кажется неверным.

В подобных произведениях проводится четкое разделение: есть классные дети и какие-то не очень классные взрослые, на которых не очень-то можно положиться и с ними вообще не классно. Мне не нравится любое разделение общества на классных и неклассных. Я не ожидал, что вдруг предстану таким реакционным писателем (смеется). Состарился, наверное.

Но в вашей шестой книге, где дети выросли и стали подростками, их юношеский бунт выглядит довольно обаятельно.

У меня самого было довольно бунтарское детство. Мама рассказывает мне, что я часто выходил из себя, становился невозможным, злым. Мне очень не хватало власти, авторитета. Я не могу сказать, что я был счастлив от такого положения дел. И довольно долго я думал, что поскорее бы мне уже вырасти и быть как все эти нормальные взрослые, которым все можно, которые сами решают, что делать, а чего не делать. И что в результате? Я вырос, стал писателем, пишу книги, в которых окунаюсь в то самое детство, которое, как мне казалось, тогда совсем не нравилось.

Конечно, этот конфликт существует всегда во всех семьях: это нормально. Подростки недовольны мнением родителей и бунтуют. Я об этом тоже пишу в своих книжках. Но думаю, что то строгое и жесткое воспитание дало нам некий стержень, твердость. И теперь я иногда ловлю себя: «Какой ужас — я говорю, как мой отец! О, боже, я только что говорил, как моя мать!»

Но вообще эти мои истории в книгах — они же веселые, легкие, сильно отфильтрованы. Я выбирал самые счастливые и хорошие моменты. Но когда-нибудь я напишу про темную сторону жизни в семье Жанов, чтобы показать, что не все было так уж безоблачно (смеется).

Как редактор, возглавляющий детскую редакцию издательства «Галлимар», на какие книги вы в основном делаете упор?

Я считаю что основная роль редактора — выбирать и публиковать самые разные книги. Я очень стараюсь себя не ограничивать ни сюжетами, ни стилями. Но книги, которые мне кажутся наиболее интересными — это те, которые показывают настоящий взгляд из детства. Когда ты читаешь и понимаешь: это правда, у ребенка все так и происходит. Тут никто не привирает и не пытается изобразить детство. И вторая черта, связанная с первой: искренность автора. Насколько он из глубины души нам все это рассказывает. Правдоподобность и искренность — вот что я ищу в книгах.

А какие отказываетесь публиковать?

Есть темы, которые я как редактор обязан отметать. Жестокость, например. Или очень взрослый взгляд на описываемую ситуацию. Всякого рода агрессию, жестокость, расизм — то, что не создает мирного детского контекста. Взрослые в состоянии отделять правду от лжи, добро от зла, дети же все считывают напрямую и могут жестокую ситуацию воспринимать как нормальную.

А если говорить о таких темах, которые в русской традиции принято называть «тревожными»? Одновременно с вами в Россию приехала французская писательница Мари-Од Мюрай. Ее роман «O, boy!» в свое время наделал много шума среди русскоязычных читателей. В нем есть болезнь, смерть, предательство отца, старший брат-гомосексуалист. Могла бы ваша редакция выпускать книги Мари-Од Мюрай?

В таких случаях речь идет не столько о теме, сколько о подаче: как именно об этом рассказывается. Конечно, мы в «Галлимаре» публикуем такие книги. Я считаю, что Мари-Од Мюрай с большим вниманием и тактом обращается этими сложными, серьезными темами. Это как раз те темы, с которыми дети сталкиваются в жизни, и подобные тонко написанные книги помогают им пережить схожие проблемы в реальной жизни.

Загрузка
Загрузка
Загрузка

Литовская медиакомпания выпустит для инвесторов из стран Балтии облигации на 15 млн евро

Литовская группа медийного и цифрового бизнеса "15min grupe " начинает размещение облигаций на сумму 15 млн евро с годовой процентной ставкой 9,8%.

Литовская группа медийного и цифрового бизнеса "15min grupe " начинает размещение облигаций на сумму 15 млн евро с годовой процентной ставкой 9,8%.

Читать
Загрузка

Обещал расстрелять прохожих: в Валмиере полиция задержала человека с оружием

В Валмиере задержан мужчина за угрозу расстрелять прохожих, сообщает старший специалист отдела по связям с общественностью Государственной полиции Зане Васкане.

В Валмиере задержан мужчина за угрозу расстрелять прохожих, сообщает старший специалист отдела по связям с общественностью Государственной полиции Зане Васкане.

Читать

«Пахнет расизмом!» Возникает вопрос: неужели мы такая мелкая нация, что нужно бояться и унижать других?

В минувшие недели бурю мнений в социальных сетях вызвали видеоролики, в которых сотрудники различных компаний по доставке еды прикасаются к продуктам, предназначенным для клиентов, люди выражают обеспокоенность санитарными требованиями к этим курьерам, жалоб становится все больше... Журналист Гунтис Боярс делится своими мыслями на эту тему на портале LA.lv.

В минувшие недели бурю мнений в социальных сетях вызвали видеоролики, в которых сотрудники различных компаний по доставке еды прикасаются к продуктам, предназначенным для клиентов, люди выражают обеспокоенность санитарными требованиями к этим курьерам, жалоб становится все больше... Журналист Гунтис Боярс делится своими мыслями на эту тему на портале LA.lv.

Читать

Премьер рассказала, зачем нужно государственное финансирование партий

Государственное финансирование политических партий можно корректировать, но оно должно оставаться стабильным, сказала в передаче "Утренняя панорама" на Латвийском телевидении премьер-министр Эвика Силиня.

Государственное финансирование политических партий можно корректировать, но оно должно оставаться стабильным, сказала в передаче "Утренняя панорама" на Латвийском телевидении премьер-министр Эвика Силиня.

Читать

Здесь вам не филармония! На рок-концерте в Риге зрители теряли сознание

Посещение массового мероприятия закончилось обмороком. На прошлых выходных несколько посетителей одного из рижских клубов потеряли сознание прямо во время концерта. Некоторые из них жаловались на плохую вентиляцию. Что пошло не так, выясняла корреспондент LSM+ Юлия Бите.

Посещение массового мероприятия закончилось обмороком. На прошлых выходных несколько посетителей одного из рижских клубов потеряли сознание прямо во время концерта. Некоторые из них жаловались на плохую вентиляцию. Что пошло не так, выясняла корреспондент LSM+ Юлия Бите.

Читать

Литовец сорвал крупнейший джекпот в истории лотерей в странах Балтии

Лотерейный билет Eurojackpot, купленный в литовском Кедайняе принес его владельцу ошеломляющий выигрыш в размере почти 81 миллиона евро, сообщает литовское общественное СМИ.

Лотерейный билет Eurojackpot, купленный в литовском Кедайняе принес его владельцу ошеломляющий выигрыш в размере почти 81 миллиона евро, сообщает литовское общественное СМИ.

Читать

Ураган «Милтон» может привести к катастрофическим последствиям

Около пяти миллионов человек получили приказ об эвакуации. Ожидается, что ураган "Милтон" достигнет юго-западного побережья Флориды к вечеру среды по местному времени.

Около пяти миллионов человек получили приказ об эвакуации. Ожидается, что ураган "Милтон" достигнет юго-западного побережья Флориды к вечеру среды по местному времени.

Читать