Видео
В мире
Легко ли быть мусульманкой в Латвии? Латышка Лига Фатима Легздиня поделилась своими ощущениями. В январе латвийское правительство будет решать: разрешить мусульманкам ходить по Латвии в никабах или запретить. Пока что на наших улицах в таком убранстве появляются только три таких женщины. Одну из них мы и расспросили - о жизни с закрытым лицом...
На предложение обсудить тонкий религиозный вопрос женщина откликнулась доброжелательно. О встрече договорились в главном здании Латвийского университета — Лига Фатима учится в докторантуре Теологического факультета (до этого она 6 лет проучилась в Медицинской академии, но засомневалась в правильности курса современной медицины).
В интонации собеседницы - полное отсутствие гражданского (и религиозного) запала. На вопросы отвечает чуть стесняясь, но дисциплинированно. Хотя, в связи с возросшим интересом к теме, с прессой ей в последнее время приходится общаться регулярно. Поясняет: «В Центре (исламской культуры, - прим. авт.) попросили принять участие в дискуссии, и я стараюсь».
Хотя в самой мечети, говорит, Лига Фатима, она бывает только по самым большим праздникам — раза два в год. Ей 28 лет, замужем, живет в деревне, двое маленьких детей, молитвы, учеба, - в город выбраться очень трудно.
Как в латышской деревне сочетается ее двойное, латышско-исламское имя? Женщина поясняете: «Пользуюсь именами по обстоятельствам. Если по учебе, то там я Лига, а в мусульманской среде — Фатима».
- Как получилось, что Вы выбрали нетрадиционную для латышей религию?
- Официально я приняла ислам в 19 лет. Здесь, в Риге. Но искать свой путь начала подростком, лет в 13. Казалось, мне не хватает чего-то главного в жизни, и я наблюдала за окружающим миром, изучала, какими интересами живут люди. И все чувствовала неудовлетворенность. Обратилась к религии - к разным конфессиям, прочитала Библию. Ислам мне показался самой чистой, правильной и красивой дорогой.
Потом начала изучать арабский язык. Первая мусульманская страна, которую я увидела, был Египет (где-то за год до принятия ислама). Там встретила, что называется, настоящих мусульманских людей и могла говорить с ними. Воспоминания об этом до сих пор согревают мою душу.
- Как же арабский учили — разве не в мечети?
- Нет, ходила на курсы, которые вел Хосам Абу Мери - он тогда еще не был депутатом. Просто язык преподавал. Там о религии не было разговора, в мечеть я пришла потом уже, сама по себе.
- Но почему не христианство?
- В раннем детстве меня крестили в лютеранство, но родители мои люди нерелигиозные, в костел ходят только в Рождество. В отличие от бабушки — она была адвентистка, читала мне Библию и учила основам христианства. Но в нашем обществе интерес к религии очень слабый и, тем более, люди не хотят подкреплять веру делами.
Христианство и ислам, на самом деле, очень близки, просто значение религии в христианском обществе сильно ослабело, а в мусульманском, напротив, вера тесно переплетена с жизнью. Поэтому разница кажется большой.
- Может, какой-то мужчина стал поводом...
- Совсем нет. Мой муж принял ислам после меня. Он стал мусульманином в тот день, когда мы поженились. Он латыш, мы познакомились еще в школе.
- Как восприняли ваши близкие ваш переход в ислам?
- Спокойно. Это ж не случилось в один день и потому ни для кого в семье не стало неожиданностью. Так же с друзьями: я всегда отличалась от сверстников, была увлечена поисками своего пути, изучением философии, религии и потому сформировался соответствующий круг общения, случайных людей там не было.
- А что Вас не устраивало в мире?
- Летом мы с родителями всегда жили в деревне, и я чувствовала себя очень гармонично в единстве с природой. Возвращение в город давалось тяжело. Одноклассники жили иными интересами, а меня оставляли равнодушной их занятия, мы просто не пересекались.
- Из Латвии уехать не хотелось?
- После поездки в Египет было такое желание. Очень горячее, честно говоря. Хотелось к единоверцам, где все тебя понимают. Но постепенно я почувствовала, что по-настоящему люблю Латвию. Люблю, когда приходит весна, когда смена сезонов. Я поняла: это место для меня, другого мне не надо.
- И все-таки здесь Вы единственная в никабе — дискомфорта не испытываете?
- Вообще-то, нас было трое. Правда, двое других женщин собирались уехать, когда начали обсуждать запрет на никабы, но не знаю, как у них сложилось. Хотя закон еще не принят, обсуждают.
- Почему для Вас это так важно, ведь мусульманки могут ходить в хиджабах с открытыми лицами?
- Да, могут, и я в первые три года носила только хиджаб, но потом почувствовала потребность глубже погрузиться в религию. У исламских учителей на этот счет единого мнения нет. Одни просто рекомендуют носить никаб, другие считают его обязательным.
Я знаю нескольких женщин, которые ходят только в никабе, и они действительно особенные. Конечно, сам по себе никаб не делает женщину лучшей мусульманкой, но он помогает идти по этому пути — очищения.
- Чисто человеческие ощущения в никабе какие: ты там, как бы, прячешься и тебе уютно, или чувствуешь себя белой вороной, на которую все смотрят?
- По-моему, он дает чувство защищенности. Да, в нем уютно. Смотрят все, конечно, но меня ж под ним не видно — видно только одежду.
-Но вы молодая женщина, разве не хочется накраситься, показать миру свое лицо?
- Да я, в общем-то, никогда не красилась. Просто у меня не было к этому интереса. Мне это казалось противоестественным. И потом, дома-то я хожу с открытым лицом. Закрываться нужно только в присутствии чужих мужчин.
- В практическом смысле насколько удобен никаб — в жару или в холод?
- Вот интересно, в любую погоду он защищает. Летом — от зноя, зимой — от холода. Никаких дополнительных утеплителей даже в мороз мне не требуется.
- С недопониманием окружающих часто сталкиваетесь?
- Бывает, ловлю на себе враждебные взгляды, а то и высказывания раздраженные слышу. Особенно мой вид почему-то шокирует пожилых женщин. Иногда стою рядом, а они меня обсуждают. Видимо, им даже в голову не приходит, что я могу их понимать. Опасаются, в основном.
Особенно мощно пошла волна негатива с приездом беженцев. Очень чувствовалась в наших людях нетерпимость. Мало кто думает о том, что от того же ИГИЛ, например, пострадало больше всего мусульман. Политики ловко используют религию для разделения людей.
- Как Вы относитесь к беженцам?
- Думаю, те, кто едут в Европу, не особенно религиозны. Для многих это вынужденный переезд.
Для человека, который верит по-настоящему, очень трудно оставить родину и переселиться в чужой мир. Я-то здесь родилась, меня это держит, иначе, без единоверцев, жить здесь было бы очень болезненно.
- Вы готовы к тому, что Ваш муж возьмет вторую жену?
- Честно говоря, я не думала об этом. Мне не кажется, что мой муж этого захочет. У меня нет ни одной знакомой семьи, в которой у мужа было бы две жены, поэтому на практике я такого не видела. Хотя в теории возможно. Но это трудно даже чисто материально — вера же обязывает мужа достойно обеспечивать всех своих жен. Я стараюсь быть хорошей женой.
- Каким Вы видите свое будущее, чем хотели бы заниматься?
- Пока только знаю, что хочу жить в деревне. Отучившись шесть лед в Медакадемии, поняла, что современная медицина заблуждается в главном: она лечит отдельные органы, а не человека целиком с его душой и телом. У нее механический подход к лечению, поэтому результаты неудовлетворительные. Тратить себя на бессмысленное занятие не хочу, поэтому начала изучать гомеопатию. В этом я вижу смысл.
- Ритм жизни диктует и способы лечения.
- Вот именно — нынешний уклад жизни противоестественный для человеческого организма, поэтому люди так много болеют.
- Что, с точки зрения мусульманина в практическом плане устроено неудобно в Латвии?
- Самое трудное - это найти место для молитвы. Поэтому я, выезжая в Ригу, заранее продумываю маршрут и расписание. Окружающие ведь не понимают, насколько для меня важно молиться в точно назначенное время, поэтому нужно заранее продумать, в каком месте я могу совершить намаз. Когда работала в больницах, могла уединяться в капеллах.
- Где было самое неудобное место?
- Когда я возвращаюсь с занятий в деревню, жду автобус — это время совпадает со временем намаза. Я присмотрела у остановки елку с большими ветками и там прячусь и читаю молитвы.
-Вы говорили, что мусульманство и христианство близкие религии, а в чем отличие? В плане личностей мусульмане тоже почитают Иисуса Христа, и Бог один.
- В практическом смысле вся жизнь мусульманина расписана религиозными правилами — мы всегда знаем, что как и когда нужно делать. Мы постоянно практикуем религию — и во время еды, и во время молитвы, и даже когда спим.
Так живут в христианских монастырях, но христианские общества сегодня устроены иначе: в церкви человек верующий, а выходит из нее — ведет себя иначе, в соответствии со светскими правилами. Странно получается.
- С другой стороны, свободный выбор. Человек следует заповедям не по указу, а по воле души.
- Человек свободен жить без веры вообще, но если он хочет быть религиозным, тогда он отказывается от свободы в пользу Бога. Наше общество так устроено, что светский человек в нем свободен быть таким, каков он есть, и ему это удобно. Но человек религиозный вынужден в той или иной мере прятать это, чтобы не быть белой вороной.
- Что Вы будете делать, если запретят никаб?
- (Растерянно разводит руками) Я не решила. В деревне это не проблема, по лесу я могу и без него ходить, а в городе как, не знаю. Конечно, для меня это будет болезненно, я ведь шесть лет хожу с закрытым лицом.
Но я читала, что закрывать лицо, например, медицинской маской могут люди, имеющие проблемы со здоровьем. Придется искать какой-то выход, маски ж не запрещено носить?
- С точки зрения профилактики терроризма запрет никаба может быть оправданным?
- Да, но тот, кто хочет совершить преступление, найдет много других способов спрятаться. Банки ж в никабах не грабят.
- Есть еще предложение никому не выпячивать свою религиозную принадлежность — не носить ни никабы, ни крестики.
- Это не сделает наше общество лучше. Мне кажется, человека надо воспринимать таким, как он есть, а не заставлять его прятать подальше то, что для него самое главное в жизни. Это же тоталитаризм какой-то получается. Очень надеюсь, что нам разрешат носить каждому свое — и никабы, и крестики.
- Чего вам, латышке-мусульманке, не хватает на своей родине?
- Мне кажется, у нас здесь жизнь слишком сильно перекошена в сторону материального. Для духовной остается слишком мало места и внимания. Большинство людей заботится о повседневном комфорте, но не о душе. И не о том, что будет после смерти.
Хотя, если б люди больше думали о религиозном, меньше бы суетились из-за материального. Лучше бы понимали, что в жизни главное, а что второстепенное.
Шкала ценностей изменилась бы, а с ней отношение человека к себе и к другим. Иначе, получается, нет мотивации стараться помогать другим и самому становиться лучше. Отсюда наша политическая неустроенность, коррупция...
- Как складываются Ваши отношения со знакомыми в немусульманской среде? Пришел кто-то к исламу с Вашей помощью?
- Отношения с сокурсниками обыкновенные. По учебе общаюсь со всеми одинаково - и с женщинами, и с мужчинами, в никабе это безопасно.
В остальном - никто у меня особенно исламом не интересовался. Хожу на разные передачи, когда приглашают. Просвещаю людей по мере сил, иначе одни страшилки про мусульман в новостях показывают, но из знакомых никто в ислам пока не пришел.
- Что, по-вашему, отличает Вас от обычных латвийских сверстников?
- По большому счету, это отношение к семье. Многие мои сверстницы считают, что семья дело второстепенное, есть более важные дела, чем выйти замуж и растить детей. В исламе именно семья и все родственники стоят на первом плане.
В христианстве важно уметь отказаться от семьи в пользу Бога, у мусульман наоборот. Если человек находит себе хорошего супруга, то считается, что одна половина его обязанностей перед Богом исполнена.
Елена СЛЮСАРЕВА
