Видео
В мире
Когда говорят «ночной Баку», перед мысленным взором встают картины освещенной тысячами огней бухты, современных бакинских небоскребов, танцующих в зареве огней фонтанов. Мой ночной Баку был предвкушением этого пейзажа: дорогу из аэропорта в город окутывал бархат восточной ночи, в котором легко было различить бесконечные ряды строящихся домов.
Баку продолжает активно расти, готовит все новые сюрпризы, чтобы поразить воображение туриста -- высотой, изощренностью, восточным размахом. Взять хотя бы Кристальный зал, появившийся здесь накануне проведения в Баку «Евровидения», -- подобное ему скорее ожидаешь найти где-нибудь в Дубае. Никогда не знаешь, что еще увидишь, приехав в следующий раз, на что будешь открыв рот смотреть, стоя на каспийском ветру.
Короткое имя города -- настоящий детектив для этимологов, но самая ходовая версия, которой придерживается большинство местных гидов, связывает его с ветром. Хочется доверять им -- тем более что за плечами каждого из них многолетний стаж, пусть лингвисты и настаивают, что это ошибка, народная этимология.
В майском Баку тебя повсюду сопровождает теплый ветерок -- у берега он сменяется на более сильный, который зимой кажется совсем не гостеприимным. Разные лики стихии словно подчеркивают разноликость самого города.
Восточная кухня
Субботним утром все стремятся в Старый город -- он манит лабиринтом улиц, зеленью, лавками с сокровищами бакинских мастеров. Сразу ясно: попадешь туда -- будешь бродить, зачарованный, до вечера, поэтому для начала неплохо позавтракать. Почему бы не сделать это в саду, который ныне носит имя поэта Алиаги Вахида, -- но который многие горожане по старой памяти все еще называют Губернаторским?
Оказавшись в Баку, лучше забыть о европейской привычке завтракать быстро -- здесь ничего не стоит провести за утренним столом два часа подряд. Даже если ты один, даже если блюдо, которое тебе приносят, с виду совершенно простое -- как «помидор чыгыртмасы»: томаты, поджаренные со взбитым яйцом. Но и в таком скромном блюде есть что-то совершенно завораживающее. Может быть, дело в ингредиентах. Все знают: здешние помидоры -- это нечто совершенно выдающееся. А может, в самой атмосфере, в особом отношении к еде.
Азербайджанская кухня -- это не только ожидаемые мясные блюда, бараньи ребрышки или долма, это еще и множество рыбы. Правда, чтобы ощутить подлинное ее изобилие, лучше садиться за стол не в Баку, а выбраться из города и поехать в поселок Биби-Эйбат. Оттуда когда-то начиналась азербайджанская нефтяная слава, именно там были открыты первые месторождения -- там-то, пройдя вдоль линии берега, прикрыв глаза от нестерпимо ярких солнечных бликов на каспийской воде, можно сесть на любой веранде и выбрать блюдо, так и не открывая глаз, -- ошибиться невозможно.
Как в любой столице, в жизни Баку важное место занимает метро. Людей здесь много -- впрочем, все, что может быть неприятного в коротком подземном вояже, забывается, когда выходишь под узорный козырек павильона станции «Старый город». Над головой -- то, что ожидаешь увидеть под ногами, памятуя об искусстве ковроткачества. Это такое особое небо -- с ковровыми узорами, среди которых нетрудно прочесть «Ичери Шехер» -- «Старый город».
Город в стиле джаз
Азербайджанский -- язык звучный и почти гастрономически вкусный, так и тянет попробовать, начиная с привычных слов. "Caz" -- "джаз", с характерным легким призвуком «ч» в начале. Входишь во вкус -- и уже само собой слетает с языка "camii", то есть «мечеть», и главное слово -- "Azerbaycan". «Yurdum, yuvam, məskənimsən» -- то самое стихотворение Вургуна про Азербайджан со мной терпеливо учит мой гид Фарид, понимая мои старание и стремление отблагодарить бакинцев за их гостеприимство.
Слово "caz", кстати, в Баку слышишь действительно часто -- и значит оно многое. Каждую осень вот уже 11 лет в столице проходит джазовый фестиваль. Джаз -- импровизация и одновременно баланс тонкостей, и, наверное, поэтому он так органично звучит здесь, где по-настоящему старые здания и традиции только помогают развитию всего нового.
Если нет возможности ждать до октября, то по вечерам в ресторанах вполне можно услышать живой саксофон и бархатные голоса, а еще Баку -- родина Вагифа Мустафа-заде, известного джазового композитора 1970-х.
Праздник джаза, разумеется, не единственное впечатляющее событие в торжественном календаре страны. В мае здесь, конечно, празднуют День Победы -- как в Европе, он отмечается в Азербайджане 8 мая, и в те же дни -- ежегодный праздник цветов, когда Старый город превращается в огромный ароматный разноцветный букет. Цветы в эти дни в Баку повсюду -- даже на почтовых марках.
На улочках центра становится понятно, за что Баку называют городом вторых этажей. Повсюду деревянные балконы и мансарды, увитые зеленью, покрашенные в разные цвета, увешанные коврами, -- именно они отвечают за этот незабываемый облик улиц, сужающихся кверху.
Я иду к Девичьей башне (происхождение названия не стоит даже и обсуждать, легенд на эту тему, кажется, около трех сотен) -- и останавливаюсь на каждом шагу. Улицы Ичери Шехер являют собой настоящий калейдоскоп самых разных товаров.
Приходится убеждать себя не скупить все и сразу. «Керамика трудна в перевозке», -- отговариваю себя от того, чтобы не приобрести что-нибудь в лавочке с потрясающей восточной посудой. А дальше, за углом, сопротивляться бесполезно -- пожилой улыбчивый мужчина продает кожаную обувь. В изобилии его товара обнаруживаются искусно сделанные узорчатые туфли, бирюзовые с золотом, -- словно из восточной сказки.
Для каждого, кто приедет в Баку, где-то притаился особенный подарок, который невозможно не увезти с собой. Я протягиваю пожилому торговцу несколько манатов, чтобы забрать туфли, -- а на пороге соседней лавочки высокий юноша отчаянно торгуется за серебряный кувшин, увитый плющом тончайшего узорочья.
Через все это великолепие не так просто добраться до Девичьей башни, главной бакинской достопримечательности, -- но она того стоит. Необычное сооружение с ребристым выступом, небольшой верхней площадкой и запутанным внутренним устройством занимает не только путешественников, но и исследователей: у них до сих пор нет окончательного объяснения ее истинному назначению. С верхней площадки башни весь Баку как на ладони.
Солнце, клонящееся к закату, окрашивает три небоскреба «Пламенеющих башен» в огненные цвета. Остальные здания, построенные из светлого камня, тоже озаряются розоватым светом. День превращается в ночь очень быстро, как везде в южных краях. Перед тем как, поужинав, отправиться пробовать на вкус бакинскую ночную жизнь -- а она справедливо известна далеко за пределами Азербайджана, -- есть несколько минут, чтобы решить, что предпочесть завтра: остаться ли в городе -- или поехать в заповедный Гобустан бродить между скал, испещренных древними изображениями.
Среди них есть даже одна латинская надпись, оставленная легионерами Молниеносного легиона императора Домициана, а в числе тех, кого Гобустан поразил, был Тур Хейердал, долго ломавший голову над наскальными изображениями гобустанских камышовых лодок, каких нет больше нигде в мире.
Шлейф Стамбула
В Баку история заключена не только в стенах дворцов, крепостей и храмов. Мой провожатый показывает мне улицу Бакиханова (здесь что ни дом -- сокровище) и дворец Мухтарова, архитектурный каприз рубежа XIX-XX веков. Местный миллионер и меценат Муртуза Мухтаров загорелся идеей построить его после того, как влюбился в архитектуру Венеции, и преподнести в подарок своей супруге.
Стройка длилась год, в течение которого Мухтаров под разными предлогами не пускал жену в эту часть города, чтобы сделать сюрприз. Дом-дворец, который теперь высится в центре улицы Истиглалият, то есть Независимости, он заказал местному архитектору, успевшему прославиться сооружением под названием «Исмаилийе» -- особняка во вкусе французской готики.
Дворец на Истиглалият тоже получился несколько готическим -- но и венецианские архитектурные намеки вы прочтете в нем без труда. Хотя бы в порталах, будто срисованных с собора Сан-Марко.
«Раньше здесь случались наводнения, так что Баку бывал похож на Венецию», -- смеется мой гид. А я возражаю, что скорее он чем-то неуловимо напоминает Стамбул, такой, каким его оставил Ататюрк: город, полный возможностей и идей, восточный, но светский. Об этом думаешь, глядя на Кристальный зал или на здание Музея искусства ковроткачества, выполненное в виде огромного скатанного ковра.
Ковры, к слову, один из древнейших бакинских промыслов и предмет гордости. А музей, носящий имя Лятифа Керимова, азербайджанского ткача-искусника, -- первый в мире; в его коллекции не только 10 тысяч ковров, самый старый из которых изготовили тебризские ткачи в XVII веке. Если вы поддались модной тенденции иронично смотреть на эти предметы интерьера, то вам определенно стоит сюда заглянуть -- или даже побывать с экскурсией на ковроткаческой фабрике, чтобы понаблюдать за ритмом труда тех, кто их создает.
Восточные промыслы в бакинской ткани переплетаются с западными приметами -- будь то ночные клубы, архитектура или бакинское такси. Этим Баку тоже похож на Стамбул: посмотришь в одну сторону -- восточная сказка, в другую -- вполне европейский мегаполис. «А знаешь, наш город еще называют Парижем Кавказа», -- замечает мой спутник.
Многое можно изящно подвести под такое сравнение: пошутить над тем, что на сувенирах здесь тиражируют башню, увидеть в одной из улиц Баку сходство с бульваром Рошешуар, а соседний переулок сравнить с улочкой Ша-ки-Пеш. Или найти узнаваемую парижскую ассоциацию в стеклянной пирамиде станции метро «Ичери Шехер».
В конце концов, в Баку есть даже свой Пер-Лашез -- аллея захоронений великих уроженцев и жителей города. Здесь можно провести несколько часов, читая историю города, записанную в человеческих жизнях, -- пока не найдешь памятник Муслиму Магомаеву. Самый, пожалуй, знаменитый азербайджанец, он так задорно пел о Москве, что невозможно не испытывать радости от того, что ты сам оказался в Баку.
Оксана СОКОЛОВА
