Нобелевскую премию мира присудили российскому журналисту

Также премию получила филиппинская журналистка Мария Ресса. Отмечается, что Муратова и Рессе удостоили Нобелевской премии «за усилия по защите свободы слова, что является необходимым условием демократии и прочного мира».

BREAKING NEWS:
The Norwegian Nobel Committee has decided to award the 2021 Nobel Peace Prize to Maria Ressa and Dmitry Muratov for their efforts to safeguard freedom of expression, which is a precondition for democracy and lasting peace.#NobelPrize #NobelPeacePrize pic.twitter.com/KHeGG9YOTT

— The Nobel Prize (@NobelPrize) October 8, 2021

Дмитрий Муратов — российский журналист, телеведущий, один из основателей и главный редактор «Новой газеты». Он стал третьим россиянином, который был удостоен премии мира. До него приз получали ученый-физик и правозащитник Андрей Сахаров и первый президент СССР Михаил Горбачев.

Мария Ресса — журналистка и писательница. Является соучредителем новостного сайта Rappler. Около 20 лет она работала ведущим репортером в Юго-Восточной Азии.

Церемонию объявления имен лауреатов провел Норвежский Нобелевский институт. В списке значилось 329 номинантов — 234 человека и 95 организаций.

В 2020 году лауреатом Нобелевской премии мира стала Всемирная продовольственная программа ООН.

"Решение с одной стороны, странное, так как Нобелевская премия мира - она все-таки про борьбу за мир. Однако в свете того, что Нобелевский комитет уже достаточно давно трансформировал статут премии и присуждает ее за разнообразные виды правозащитной деятельности, деятельности в области самых разных свобод, то обновленная Нобелевская премия мира - да, вполне может присваиваться и в этом виде деятельности, хотя, повторюсь - более логично было бы создать специальную премию для таких случаев, - комментирует событие российский аналитик Анатолий Несмеян.

К самому Муратову и Рессе это не относится, они вполне соответствуют высоким наградам за свою деятельность. Примечательно, что оба журналиста работают в условиях двух крайне одиозных полу-фашистских режимов современности, где говорить правду вслух, да еще и на аудиторию - это и преступление, и подвиг одновременно. Убийства, пытки, аресты и тюремные заключения для журналистов и в России, и на Филиппинах - совсем не редкость, а скорее даже, правило. Буквально вчера была годовщина убийства Политковской, которое так и не было раскрыто до конца. Оба местных диктатора давно отбросили попытки изображать из себя поборников свободы, а их ненависть к любому инакомыслию сопровождает весь очень некороткий срок их правления.

В этом смысле политический подтекст нынешней Нобелевки очевиден. Возможно, премию мог получить по тем же основаниям и Навальный, но здесь, скорее, сыграло то, что комитет перешел к правилу награждения не отдельного человека, а группы. Поэтому будь сегодня у Навального коллега столь же известный из другой страны мира - возможно, что он бы ее и получил".

"Мои искренние поздравления Дмитрию Муратову. Русский, а не белорус или украинец или беларус, мужчина, а не женщина, европеец из имперской столицы, а не представитель третьего мира, традиционный политический журналист, а не, например, кто-то занятый вопросами климата — все это кажется очень консервативным выбором Норвежского комитета. Но во-первых этот выбор как раз и уравновешен женщиной из третьего мира, филиппинской журналисткой Марией Ресса, - пишет на своей странице ФБ Александр Баунов, главный редактор Московского центра Карнеги.

Светлана Тихановская и Мария Колесникова многим кажутся более очевидным выбором, но когда в 2015 году давали Нобелевскую премию Светлане Алексиевич никто не мог себе представить, что через пять лет в Белоруссии разразится такой масштабный протест и что его лидерами будут женщины. Раз в пять лет стране размером с Беларусь премию не дают.
Другой вопрос, почему если русский, то не Навальный. Тут многие недооценивают насколько для современных западных институций токсична националистическая тема. Вроде бы когда это было, но западные собеседники годы спустя продолжают спрашивать про национализм Навального. В каком-то смысле националистом можно побывать один раз. Это не мешает поддержке, сочувствию, многочисленным наградам, но для награды с гуманистическим посланием, претендующей на то чтобы задавать глобальную систему координат, может стать непреодолимым препятствием. К тому же Навальный действующий, борющийся и довольно молодой политик, трудно предсказать, каким инструментарием он воспользуется, а Нобелевский комитет уже отметился нескольким поспешными решениями. В случае чего, наградить его еще есть шанс.

Нобелевская премия вообще не для поощрения молодых, а для увековечения заслуг. «Новая газета» в этом отношении устоявшийся, равный себе институт, со своим кредо, стабильным образом действий и стилем, проверенным в разных условиях, а юбилей убийства Анны Политковской напомнил об этом институте".

"Если серьёзно, то решение присудить премию Муратову просто позорное, - считает политолог Остап Кармоди. - Очевидно, что эта премия - справедливая реакция на волну репрессий, катящуюся сейчас по России.

Точно так же очевидно, что "российскую" премию нужно было давать Навальному — другого кандидата того же масштаба сейчас нет и близко. Но давать премию Навальному побоялись. Не из-за Путина, конечно, а из-за репутации "фашиста", созданной ему частью "прогрессивной" западной общественности при активном содействии российской пропаганды.

Поэтому искали кого-то из России, но только не Навального. Нашли Муратова - главреда, наверное, единственного на сегодняшний день российского независимого СМИ, которое, по сегодняшним российским меркам, почти никак не пострадало от власти.

Но, конечно, все будут радоваться. В общем справедливо - хорошо уже то, что Нобелевский комитет наконец-то обратил внимание на Россию, а не дал очередную премию благополучному условному Обаме".

"Очень рад за Дмитрия Муратова и «Новую газету». А кроме того, надеюсь, что это событие на некоторое время притормозит процесс добивания независимой прессы в России, - отозвался писатель Борис Акунин. - Я, конечно, был бы еще больше рад, если бы премию дали Навальному, но это скорее эмоциональное. На свободу Алексея режим все равно не выпустил бы, а только еще агрессивнее отгородился бы от внешнего мира – с тяжелыми последствиями для мира внутрироссийского.