Видео
В мире
Книга Евгении Карлин про женщин и для женщин, поскольку проблемы, затронутые в ней, знакомы каждой из нас.
В ней автор помогает читателям по-новому взглянуть на отношения между матерью и дочерью, сделать их более зрелыми, спокойными, поддерживающими, обретя себя и отпустив обиды и взаимные претензии. Чем раньше это будет сделано, тем меньше слез прольется в кабинете у психотерапевта.
Мама, обними меня!
-- Евгения, из чего выросла эта книга? Почему вы обратились именно к проблеме отношений между матерью и дочерью?
-- Я писала эту книгу не только как психолог, чьи клиенты, чаще женщины, остро переживают горечь, обиду, разочарование, непонимание в отношениях с матерью. Будучи сама дочерью и мамой дочери, переживающей те же чувства, я задавалась аналогичными вопросами и искала ответы.
Эта книга во многом выросла из моей собственной боли, так как у меня непростые отношения с мамой. На разных этапах своей жизни я ее обожала, боролась с ней, пыталась изменить, прошла периоды непонимания, отрицания... Наконец примирилась внутренне, приняла, хотя и не сразу почувствовала себя легко, свободно и спокойно. Изменение отношений, как внешних, так и внутренних, -- это некоторый путь. И эта книга может помочь его пройти, выстроить внутренние отношения со своими матерями и дочерьми, которые, как показывает практика, часто небезоблачны.
-- Насколько часто тема взаимоотношений мама -- дочь звучит в кабинете практикующего психолога?
-- В кабинете психолога в случае более продолжительной работы, а не разовых консультаций мама появляется всегда. Даже если человек приходит ко мне совсем с другим запросом -- сложность с самореализацией в жизни, проблемы в семье или фобии, -- рано или поздно мы выходим на тему отношений с родителями. Потому что все мы сотканы из материи и психики своих матерей, произрастаем из них.
Внутри каждого из нас звучит материнский голос, тон которого может варьировать от доброжелательного до разрушающего, оказывая не всегда осознаваемое, но почти всегда мощное влияние на наши выбор и поведение. Это правомерно и для мужчин, но все-таки для женщины материнское влияние и острее, и сложнее.
Для кого-то мама -- это счастье, для кого-то -- обуза. Чьей-то матери больше нет в живых, но ее образ продолжает оставаться важной частью психики -- поддерживающей или ранящей, обнимающей или обвиняющей.
Мама живет в нашей голове. Мы знакомы с ней еще девять месяцев в утробе, и первый опыт, который мы помним в своей жизни, связан именно с мамой. В книге я рассказываю собственные истории и истории моих клиенток, случаи из практики, даю инструменты для внутренних изменений, психологических конструктов, связанных с материнской темой -- а значит, во многом и для изменений в отношениях с матерью или дочерью.
-- Сегодня говорят, что нет таких детей, которые не могли бы предъявить претензии родителям. Но старшее поколение воспитывалось на другом лозунге: мама идеальна, непогрешима, ее нельзя осуждать, единственное, что можно, -- это брать с нее пример. Какой из этих двух постулатов верен?
-- Ни один. В крайностях едва ли можно найти правду. Мама -- это данность, мы ее не выбираем. Без мамы у нас не было бы возможности прийти в этот мир, а родившись у другой матери, мы не были бы собой, это был бы другой человек. Но несмотря на социальный стереотип матери как источника абсолютного добра и любви, ее образ противоречив. Потому что любая мама -- прежде всего живой человек со своими недостатками, слабостями, достоинствами, чувствами, мечтами, собственным жизненным опытом.
Она вправе совершать ошибки, делать неправильный выбор, поступать так, как ей хочется, и ее поступки могут быть не всегда красивыми. Но у нас с детства формируется образ идеальной мамы, которому наша реальная мама, конечно же, проигрывает. Именно от нее мы получаем первые «нет» и «стоп», чтобы понять, что мир имеет ограничения, точим о нее зубы, ранимся, травмируемся и в конечном счете взрослеем. Это нормально. Разве может ребенок вырасти без разбитых коленок?
-- А что ненормально?
-- Случается, что сорокалетние «мальчики» и «девочки» продолжают выставлять своим мамам счет за события многолетней давности, происходившие, когда родители были вдвое младше их самих.
Это не означает, что все, что травмировало нас в детстве, нужно оправдать, забыть или вытеснить. Но иногда этот судебный процесс над прошлым растягивается на годы и затягивает в себя настоящее человека, которое можно было бы наполнить куда более приятными вещами, чем обиды, рефлексия или месть. Важно помнить, что конечная цель исследования своего прошлого -- это не поиск виновных, а ваша внутренняя свобода.
-- Можно ли проработать эти детские обиды и перерасти их?
-- Конечно, но тут важно желание самого человека. Иногда срабатывает так называемая вторичная выгода: куда проще во всем просто обвинить мать, потому что в этом случае не нужно брать на себя ответственность за собственные промахи. Это очень удобная, но и очень инфантильная позиция -- проецировать на маму все свои сложные чувства, все свои неудачи: вот, мол, не отдала меня мать в детстве на музыку, поэтому теперь я работаю уборщицей. А ведь возможности получить другую профессию были и, что наиболее важно, остаются! У мамы нет всего, что нам необходимо, но у мира есть все!
Кто-то может прочесть книгу и проработать свои обиды самостоятельно, там есть упражнения и техники. Но бывает, что, понимая тщетность обиды на уровне головы, мы не можем прожить и отпустить ее в сердце. В этом случае работа с психологом очень полезна. Мы не занимаемся рационализацией, мы работаем с чувствами, помогаем прожить их, отпустить -- не ради мамы, ради себя. Можно поговорить с мамой, усадив ее мысленно перед собой на пустой стул, написать ей письмо, которое не нужно отправлять. Иногда надо проплакаться, выговориться, чтобы оставить прошлое прошлому.
Психология работает в первую очередь на то, чтобы мы примирились с мамой внутренне, это не значит полюбить ее, не значит начать восхищаться, но значит принять, перестать предъявлять ей претензии и требовать, чтобы она соответствовала нашим ожиданиям и идеалам. Важно увидеть в ней не только мать, но и личность со своей историей, чья идентичность не ограничивается материнской ролью.
Мама, отпусти меня!
-- В книге «Яд и мед материнской любви» вы пишете, что отношение ребенка к матери развивается под силой трех стремлений: «Мама, обними меня». -- «Мама, отпусти меня». – «Мама, отстань от меня». Но бывает, что маме очень трудно отпустить повзрослевших дочь или сына. Это можно понять. А вот как быть детям в такой ситуации?
-- Автономия и сепарация ребенка очень важны. Как при рождении перерезается физическая пуповина, так в определенном возрасте важно отделиться психологически. Это не значит перестать общаться, перестать беспокоиться и быть эмоционально близкими. Это лишь значит принять свою и мамину инаковость, понять, что ее мысли и чувства -- не ваши мысли и чувства, что вы разные, что счастье одной не зависит от счастья другой, что психологически вы две разные системы.
Ребенок стремится к такому отделению. Чем сильнее мать держит его, тем сильнее бунт. В отношениях с властным родителем выхода два: или ребенок, по мнению матери, становится предателем -- или эмоциональным инвалидом, который до старости держится за мамину юбку и не решается жить своей жизнью. Такие дети всю жизнь ищут маминого одобрения.
У меня есть клиентка, которая может позволить себе не работать. Но мамина установка гласит: нельзя лениться -- нужно трудиться. Поэтому дочь каждый день звонит матери, чтобы рассказать, сколько дел она переделала за день, и считает своим долгом доложить, что она трудилась, а не сидела в кафе с подружками. Впрочем, это еще достаточно щадящий вариант. Порой материнская любовь оборачивается сломанной жизнью: дочь не решается уйти от мамы и обрекает себя на одиночество только потому, что маме не нравится ни один ее избранник или сам факт того, что дочь может покинуть ее.
-- Как же найти золотую середину? Есть ли идеальная пропорция «яда» и «меда» в материнской любви?
-- В больших количествах любой мед становится ядом. Токсичным может стать самое разное материнское поведение при потере чувства меры и несвоевременности. Так, слияние матери и ребенка на раннем периоде его жизни прекрасно. До полутора лет мать носит его на руках, отзывается на все его потребности, чтобы сформировать безопасность к миру. Но согласитесь, что подходить к пятилетке с теми же мерками уже нельзя.
Безусловный яд -- это физическое и эмоциональное насилие. Человек может предать смыслы, происходившему в его жизни, злу -- например, верить, что он стал сильнее, -- но от этого яд медом не станет. Безусловный мед -- это принятие. Не просто признание: «Я тебя люблю», -- а принятие своего ребенка: «Я разрешаю тебе быть собой, даже если многое в тебе так не похоже на то, что есть во мне».
Лучшее, что могут сделать родители, -- это выпустить дочь или сына в жизнь без чувства вины. Но часто бывает иначе: чувство вины, усиливаемое родителями, -- та самая веревка, которая позволяет удерживать ребенка рядом с собой. Мама давит на жалость, обижается, плачет, молчит. Или стоит только дочке уехать -- заболевает.
Мама, отстань от меня!
-- Но ведь мамам тоже есть на что обижаться! Не все дети внимательны к своим матерям: порой не звонят неделями, не приезжают месяцами. Жизнь мамы становится пустой и бессмысленной. Как же тут удержаться от упреков: «Я на тебя жизнь положила, не спала, не доедала, а ты...»? И каково это слышать: «Мама, я занята, отстань от меня»?
-- Обида -- это разрушающее чувство, в первую очередь для того, кто обиду переживает. Она не позволяет отпустить, простить. Прощение другого часто начинается с прощения себя. Говорят, что каждый должен сделать пять шагов навстречу другому, чтобы встретиться. Но, может быть, кому-то из двоих нужно сделать восемь или девять шагов?
Да, маму может охватить чувство покинутости, если ребенок ей не звонит. Я не буду давать этому оценки, просто расскажу, как это пережить, потому что этот вопрос шире, чем просто обращение к дочери, -- это вопрос бытия. Маме нужно задать себе вопрос: «Мне 50, 60, 70... Как же я прожила эти годы, если необщение с дочерью делает мою жизнь пустой? Неужели это такая утрата, которую я не могу заполнить ничем? Неужели вся моя жизнь сведена только к роли матери?»
Старость -- это время платить по счетам. То, что дети и родители должны друг другу, прописано в Гражданском кодексе. Все остальное -- акт доброй воли.
-- Звучит жестко. Значит, диалог в принципе невозможен?
-- Почему же? Возможен. Но случаи бывают разные. Для кого-то разговор с мамой -- это совсем не обязательно слова. Может быть, стоит просто сесть рядом и вместе слепить пельмени. Скажу больше: не со всякой реальной матерью можно сесть за стол переговоров. Отношения с внутренней мамой мы всегда можем построить в одностороннем порядке, а вот с внешней мамой -- 50 на 50. Но, в любом случае, постараться понять и принять друг друга стоит обеим сторонам.
-- Ингмару Бергману принадлежит крылатая фраза: «Дети всегда возвращаются». Это правда?
-- Я не думаю, что эта цитата правдива в ее буквальном смысле. Скорее в аллегорическом: дети возвращаются к родителям в мыслях, в переживаниях. Иногда они возвращаются и буквально на некоторых этапах жизни. Например, когда у них рождаются свои дети. В этот момент они гораздо лучше, чем раньше, понимают своих мам, больше стремятся к взаимодействию с ними, и это хорошо -- даже если за этим стоит просто нужда в практической помощи. Для сближения это неплохое начало, которое не стоит обесценивать.
Но если эмоциональная связь разрушена насилием в прошлом, упреками, унижением -- дети к своим мамам могут не вернуться, хотя обычно решение прервать всяческие отношения с родителями дается непросто. Дети изначально любят своих родителей, любят и принимают даже алкоголических, бестолковых, незрелых, и чтобы сделать такой выбор, должны быть веские причины, признать которые родителям бывает крайне больно и поэтому сложно.
Я надеюсь, что моя книга кому-то поможет улучшить отношения с матерью или с дочерью -- а значит, с собой, потому что обе они связаны больше, чем это кажется.
ЦИТАТА ИЗ КНИГИ
Что есть мед? Что есть яд? Прежде чем искать ответы на эти вопросы, в данном случае следует взять в кавычки слово «любовь». Потому как если это любовь, то яда в ней нет. Любовь -- не поглощение, удушение или враждебное отыгрывание. Любовь там, где хорошо, где можно быть собой и есть чем дышать.
Досье «Субботы»
Евгения Карлин родилась в 1982 году в Риге. В психологию пришла в 1996 году, выбрав в старших классах психологическую специализацию.
Окончила бакалавриат и магистратуру по психологии. В 2016 году защитила докторскую диссертацию по психотерапии в Университете им. З. Фрейда в Вене.
Автор множества публикаций и нескольких книг по психологии, в которых простым языком говорит о сложном и важном.
В течение многих лет ведет частную психологическую практику в Риге, ведет семинары и психотерапевтические группы, преподает в Балтийском институте психотерапии, ведет свой канал на YouTube.
Обожает театр, много путешествует, пишет стихи. В 2019 году вышел сборник стихов Евгении Карлин «Порхнувшая под кожу».
Мама дочери и сына. Дочь своей «сложной, удивительной небытовой мамы».
Елена СМЕХОВА
