Видео
В мире
Оба предложения стоит приветствовать, прежде всего как шаг к полной ликвидации второго пенсионного уровня раньше, чем он обанкротится. Будем надеяться, что во втором уровне ещё остались хоть какие-то деньги, которые реально удастся вернуть и зачислить в социальный бюджет, поддерживаемый государством. В худшем случае может оказаться, что никаких денег там уже нет — только ценные бумаги, которые невозможно продать и получить за них сумму, хотя бы примерно соответствующую их номинальной стоимости в активах фондов.
Возможно, что платить за эти ценные бумаги готовы только сами пенсионные фонды. Такие выплаты возможны только до тех пор, пока деньги в фонды поступают буквально из ниоткуда — из налогов, установленных Латвией и другими странами. Если государство начнёт платить меньше или заставит фонды платить больше, то у фондов может не хватить денег одновременно на покупку бумаг для поддержания их рыночной (биржевой) стоимости, а значит — и своей платёжеспособности, и на более-менее ощутимое увеличение реальных выплат. Более-менее надёжно деньги из пенсионных фондов получат те страны, которые заберут их первыми — как это уже сделала Эстония.
Сотни миллионов превращаются в десятки
О латвийских пенсионных фондах точно известно только одно: они способны выплачивать пенсионерам около 20 миллионов евро в год — при условии, что государство обеспечивает взносы в размере 800 миллионов евро. Точное соотношение взносов и выплат за 2024 год будет указано позже, когда Госагентство соцобеспечения (VSAA) поделится результатами за прошлый год.
На сегодня ограничимся выводом: соотношение взносов и выплат в прошлом году осталось тем же, что и с 2001 года, когда пенсионные фонды в Латвии вообще были введены. Тут стоит учесть очевидные коррекции: в первые годы существования фондов выплаты были нулевыми, а сейчас и взносы, и выплаты растут быстрее, чем раньше — из-за скачка инфляции в 2022–2023 годах.
Кто сидит на вершине пенсионной пирамиды?
Есть причины как для того, чтобы пенсионную пирамиду создать и поддерживать, так и для того, чтобы теперь начать говорить: лучше её разобрать, чем дать ей рухнуть.
Во-первых, второй пенсионный уровень был создан как одно из обязательных условий для вступления Латвии в ЕС, чтобы взносы от работающих латвийцев позволяли выполнять требования пенсионеров богатых стран ЕС. Но теперь больше не осталось стран, которых можно было бы включить в пирамиду после Латвии — чтобы за счёт них жили латвийские пенсионеры.
Во-вторых, фантастическая разница между 500 млн взносов — и 10 млн выплат, миллиардом взносов — и 20 млн выплат формирует ту самую денежную массу, которую международные финансовые спекулянты одалживают Латвии. Как бы глупо ни звучало, что Латвия отдаёт деньги этим спекулянтам бесплатно (ещё и доплачивает за их «обслуживание»!), а потом занимает у них же — но под проценты, всё же существование Латвии, как и любого государства, безопаснее, когда есть возможность занять. Чтобы взять из копилки, в неё нужно сначала положить. Пенсионные фонды — такая копилка. Заодно часть взносов всё-таки доходит до населения в виде пенсионных выплат.
В-третьих, фонды нужны как отговорка: если накопления исчезли — виноват сам человек. Ему дали право выбрать фонд и план. Не важно, что все фонды работают одинаково — возвращают мизер от вложенного, учитывая, как обесцениваются деньги со временем. Не важно, что никто не вложится «правильно», потому что такой возможности просто нет. Главное — можно будет сказать каждому пенсионеру лично: «Ты вложился не туда».
В-четвёртых, банкиры входят в неформальный клуб без устава и членских билетов, где решается, кому из провалившихся на выборах политиков и уволенных чиновников дадут новую, хорошо оплачиваемую синекуру. Соответственно, высокопоставленные лица не рискуют ссориться с банкирами. Наоборот — разумные люди покупают их расположение за счёт налогоплательщиков. И если сейчас чиновники рискуют отнять у банкиров деньги, которые те считают своей законной долей — значит, и правда наступили тяжёлые времена.
Государство хочет пополнить социальный бюджет
Предложение Минблага — разрешить клиентам пенсионных фондов, которым до пенсии осталось пять лет, добровольно перевести свои накопления со второго уровня в первый — государственный и гарантированный.
Государство заманивает в первый уровень тем, что номинал пенсий в нём только растёт. Даже если это происходит в предвыборные годы и сдерживается сокращением числа трудоспособных. Иначе говоря — уже сейчас между выборами индексация отстаёт от реального роста цен, и в будущем будет отставать ещё сильнее: ведь политики не смогут раздать пенсионерам деньги, которые не собраны с рабочих, которых в стране просто нет.
Разница между первым и вторым уровнем: в первом политики повысят пенсии хотя бы на один евроцент в год. Урезать или не выплатить пенсии — это немыслимо. Хотя показательно, что вчера, 17 апреля, VSAA сообщило о требовании к России выплатить давно задержанные деньги для пенсионеров, живущих в Латвии. Будем надеяться, что Латвия не позволит себе того, что позволяет Россия по отношению к своим гражданам.
Ответственности за ценность накоплений в Латвии никто не несёт. Ни за номинал, ни за покупательную способность пенсионных накоплений фонды не отвечают. Клиенты называются «владельцами долей», и отвечают за то, если стоимость доли станет нулевой. В условиях нарастающей нестабильности (например, после начала торговых войн при Трампе), Минблаг предлагает руками будущих пенсионеров изъять из фондов деньги — и использовать их для баланса соцбюджета.
Банк Латвии запутался в своей «умности»
Предложение Банка Латвии столь запутанное, что лишь немногие будущие пенсионеры поймут, какие им даются возможности получить больше денег со второго уровня. Своим посланием Банк хочет показать, что осознаёт близость краха, но одновременно пытается угодить банкирам, которым любая пирамида лучше, чем никакая.
Сообщение начинается с пожелания, чтобы "будущие пенсионеры не стали заложниками и могли гибко выбирать момент получения накоплений, обеспечив себе более обеспеченную старость". Но как? Чтобы выбрать момент, человеку нужна информация, которая есть только у президента Банка — Казака — и, может быть, пары его коллег.
Результат любого другого выбора будет таким же случайным и неэффективным, как действия текущих управляющих фондами. Даже в рамках, которые сам Банк определил: "возможность самому выбрать подходящий момент для получения капитала". Кто определит этот момент? Когда именно "фондируемый капитал можно частями перевести в нефондируемый, продавая активы по частям"? Если бы даже профессионалы могли это угадать — не пришлось бы в учебниках по экономике приводить примеры о владельцах и управляющих ценными бумагами, которые вешались, стрелялись или прыгали с небоскрёбов Нью-Йорка.
