Видео
В мире
Гостиницу построили в 1896 году. Имя первого хозяина - Бер Кадиш. До Второй мировой отель не раз менял громкие названия – Grand Hotel, Grand Excelsior, Excelcior Hotel. Летом 1921–го там останавливался Илья Григорьевич Эренбург – тогда еще малоизвестный литератор, журналист. Ехал в Париж в «художественную командировку», в латвийской столице рассчитывал задержаться ненадолго – до получения визы. Но задержка растянулась на месяц.
В то время в Московском форштадте были три гостиницы. Лучшей считалась Bellevue на углу Марияс и Райня, где в 1922-м останавливался Владимир Владимирович Маяковский. То был отель первой категории. Grand Hotel - классом ниже.
Расценки устроили чету Эренбургов, в Европу писатель ехал с женой – художницей Любовью Козинцевой.
В письмах из Риги Эренбург указывает и обратный адрес – Гранд-Отель, Гоголевская, 5. О той поездке можно узнать и из его итоговой книги «Люди. Годы. Жизнь».
«Когда, наконец, мы доползли до Себежа, дипкурьер сказал нам: «Товарищи, скоро латвийская граница. Там буфет, помните о советском престиже - не набрасывайтесь на еду…» Я решил не выходить из вагона.
В Ригу мы приехали вечером, и, втащив чемодан в маленькую гостиницу, я сказал Любе: «А теперь в ресторан». Я оглядывался, будто шел на нелегальную явку. Неудобно: скажут, советский гражданин только приехал – и сразу ужинать… Не знаю, были порции слишком большие или мы отвыкли от еды, но я не смог одолеть даже половины бифштекса... Пообедав, я останавливался возле булочной или колбасной - разглядывал хлебцы различной формы, сосиски, пирожки... Я изучал меню, вывешенные у входа в многочисленные рестораны: названия блюд звучали, как стихи...
Знакомых в Риге у меня не было. Зарядили холодные дожди. Однажды пришел печальный человечек, сказал, что открывает издательство, хочет печатать советских авторов, показал мне различные рукописи и купил мой сборник стихов «Раздумья"…»
«Печальным человечком» оказался журналист и издатель Кирилл Башкиров, который после Октября 1917-го покинул Россию. Поколесив по Финляндии и Швеции, перебрался в Латвию. В Риге, на улице Николаевской, 20 (ныне Кр. Валдемара), открыл издательство «Лира». Одной из первых там вышла книга самого г-на Башкирова - «Под белым крестом». Планировал издавать сборники российских литераторов - стихи, прозу, публицистику.
Эренбургу было что предложить начинающему издателю - рукописи Марины Цветаевой, Бориса Пастернака, Сергея Есенина, Владимира Маяковского, Осипа Мандельштама, которые он вез с собой в Европу... Но Башкиров не решился и посоветовал обратиться к более опытному издателю Евгению Ляцкому, обосновавшемуся в Стокгольме.
В письме к нему Эренбург пишет:
«Уважаемый г. Ляцкий, две недели тому назад я приехал из России и привез ряд рукописей для напечатания. Еду я в Париж, пока сижу здесь и жду визы. Башкиров сказал мне, что Вы ищете для Вашего издательства новые вещи - посему и пишу Вам.
Я привез стихи новые поэтов… всего около 85… В тех стихотворениях, которые затрагивают современность, она передается с различных, порой противоположных точек зрения, что придает книге абсолютно аполитический характер...
Книга лирики поэта Б. Пастернака «Сестра моя жизнь» по суждению не только моему, но всех поэтов, с которыми приходилось о ней беседовать, - исключительное явление в русской лирике за последнее десятилетие... Книга стихов Марины Цветаевой «Лебединый стан". Стихи 1917-1921 гг., посвященные современности. При всем несогласии с подходом ее считаю стихи прекрасными...
Если сие Вас интересует, будьте любезны телеграфировать… С искренним уважением И. Эренбург, Рига, Grand Hotel».
Однако и Ляцкий решил не рисковать. Он предпочитал издавать русскую классику, фольклор. Тогда на помощь Эренбургу попытался прийти сам Башкиров. Уже после того, как чета Эренбургов оставила Ригу, 14 июля 1921 года пражская газета «Воля России» сообщала, что в рижском «издательском товариществе «Лира» выходит в свет сборник новейших стихотворений «Из России", сборники стихов Пастернака и некоторых других поэтов».
Но осуществить задуманное Башкиров не смог - свет увидела лишь книга самого Эренбурга «Раздумия". Причина банальна: не хватило денег. К концу 1921 года и Башкиров оставляет Ригу и уезжает в Берлин, который переживает бум российского книгопечатания.
А затянувшаяся остановка Эренбурга в Риге - свидетельство того, что и здесь пытались основать центр русского книгопечатания в эмиграции. Не получилось. Эта ниша досталась Парижу, хотя центром русской театральной жизни и газетного дела Рига стала.
И все же книги Эренбурга в довоенной Риге выходили. Только на латышском. Роман «Бурная жизнь Лазика Ройтшванеца» появился даже на полвека (!) раньше, чем в Москве. Там – при Михаиле ГОРБАЧЕВЕ, здесь - в 1929-м. Печатался в журнале «Атмода» в течение 12 месяцев с иллюстрациями лучших латышских художников!
В том же 1929-м в театре «Дайлес» прошла премьера. 16 латышских газет и журналов написали восторженные рецензии. Еще бы: это ведь был памфлет на советский строй. Молодого автора сравнивали с Анатолем Франсом, а глава издательства «Грамату Драугс» Хелмар Рудзитис – с Федором Михайловичем Достоевским...
Илья ДИМЕНШТЕЙН.
