Что творится в головах латвийцев: разговор с профессором психиатрии

Согласно данным Латвийского центра профилактики и контроля заболеваний, Латвия занимает второе место в Евросоюзе по количеству самоубийств. Из-за того, что многие жители находятся в депрессии и сводят счеты с жизнью, экономика Латвии теряет около 100 млн евро ежегодно. Руководитель амбулаторного центра Рижского центра психиатрии и наркологии Veldre профессор Марис Таубе рассказал «МК-Латвии», что происходит с психическим здоровьем нации и почему жители нашей страны при возникновении душевных болезней неохотно обращаются за помощью.

Латвия в депрессии

- Из всех регионов самый высокий процент самоубийств в Латгалии. Что толкает жителей региона на такой шаг?

- Все душевные болезни имеют биопсихосоциальные причины. Например, на наше состояние оказывают влияние такие биологические факторы, как количество в крови серотонина – так называемого гормона удовольствия, а также наследственность и гены. Однако зачастую депрессию и желание свести счеты с жизнью вызывают социально-экономические причины. Например, как себя можно хорошо чувствовать без работы? Пик суицидов в Латвии пришелся на 90-е годы прошлого века, когда страна переживала большие перемены и массовую безработицу. Еще один всплеск мы пережили во времена кризиса в 2008-2009 годах.

Сейчас люди чувствуют себя более уверено, поскольку считают, что потеря работы не означает конца всей жизни. В стране есть курсы для безработных, есть пособия, таким людям есть чем заняться. Тем не менее, в Латгалии, как мы знаем, безработица выше, чем в других регионах. Находясь в таких условиях годами, люди со временем перестают видеть выход из ситуации. Опять же, на показатели самоубийств влияет и употребление алкоголя. В 25% случаев именно спиртное становится виновником суицида. Человек чувствует себя плохо, находится в депрессии, выпивает и погружается в это болезненное состояние еще глубже. Так что, если говорить о печальной статистике по Латгалии, то именно социально-экономические причины и алкоголизм влияют на печальные показатели в данном регионе.

- Каков характерный портрет латвийского самоубийцы?

- В 80% случаев это мужчина в возрасте 50-60 лет. Женщины лучше держатся, чувствуют большую ответственность за семью и детей.

- Что же, мужчины все держат в себе и потом «сгорают» быстрее?

- Научных доказательств этому нет. Но все знают, как рассуждает мужчина: я должен быть сильным, поэтому не могу плакать и просить о помощи. В итоге он держит проблему в себе до тех пор, пока не примет решение покончить с собой.

- Ваш коллега Элмарс Ранцанс в 2012 году подсчитал, что по причине депрессии и самоубийств жителей экономика Латвии каждый год терпит ущерб на 100 тысяч евро. С тех пор цифра сильно изменилась?

- Думаю, снизилась, поскольку снижается и количество самоубийств.

- По данным Центра по контролю и профилактике заболеваний, с 2010 по 2014 годы вырос процент детей, которые жалуются на депрессию и нервозность. И в том и в другом случае, девочек больше, чем мальчиков. С чем это связано и каковы последствия?

- Думаю, на изменение поведения наших детей следует обращать внимание. Депрессия и нервозность сами по себе не пройдут. На детей влияет атмосфера в доме и школе, отношение родителей, сверстников. Не секрет, что в школах некоторые ученики жестоко относятся к тем, кто выглядит или ведет себя иначе, не так богат или успешен в своей среде. Дома также не всегда все хорошо, поскольку родители уехали на заработки и дети не получают заботу и любовь. Нередко в семьях проявляют насилие, употребляют алкоголь. В совокупности эти факторы влияют и на состояние детей.

Мешают стереотипы

- Депрессия — проблема бедных людей?

- Ей подвержены все слои общества, но люди с небольшими доходами в первую очередь. Должен отметить, что одна из причин, почему жители Латвии порой не относятся к депрессии как к заболеванию и не осознают ее опасности, это их низкая информированность. Например, ежегодно самоубийством кончают жизнь 460-480 человек. Для сравнения, в авариях на дорогах погибает в два раза меньше жителей Латвии. Тем не менее, информационные акции по безопасности дорожного движения проводятся регулярно. А вот социальных компаний, посвященных борьбе с депрессией, нет. Относительно недавно стала появляться какая-то информация, доступные онлайн-тесты, по которым человек может понять, что с ним происходит и обратиться к специалисту за помощью.

- И обращаются?

- Мало. Меньше, чем хотело бы. В целом, люди стараются избегать темы психических расстройств. Часть или не догадывается о своем состоянии, списывая на другие причины, или старается справиться с депрессией самостоятельно. По статистике, шесть-семь жителей Латвии из 100 страдают от депрессии. По самоубийствам мы занимаем в Европе 4-е или 5-е место. Как мыслит обычный человек, находясь в состоянии той же депрессии: «Я не сумасшедший, зачем мне к психиатру? Лучше сходить к семейному врачу». Но разве человек будет делиться с семейным врачом мыслями о самоубийстве? Конечно же, нет. Хотя мы обучали семейных врачей тому, как распознать депрессию. Так вот, хорошо, если доктор окажется проницательным и при появлении подозрений отправит пациента на осмотр к психиатру. Но и в этом случае между семейным врачом и пациентом должен состояться серьезный разговор. Должен отметить, стереотипы, укоренившиеся в обществе очень серьезно влияют на решения.

- Люди боятся, что их положат в больницу и закормят таблетками.

- К сожалению, страх перед больницей на ул. Твайка в Риге у людей действительно присутствует. Но надо понимать, что Рижский центр наркологии и психиатрии — стационар примерно на 500 койко-мест, которые никогда не пустуют. Оставить там больного могут только в тяжелых случаях. Между тем, в амбулаторные центры психиатрической помощи (в Риге их два) вход и выход — свободный. Мы здесь принимаем в два раза больше первичных пациентов, чем в известном центре на ул. Твайку. По моим наблюдениям, в большинстве своем пациенты сначала стараются самостоятельно и нетрадиционными способами справиться со своими проблемами — пьют какие-то лекарства, отвары, ходят по «бабкам-гадалкам», а когда это не помогает, обращаются к нам. К этому времени человек находится уже в тяжелом, запущенном состоянии. Вывести больного из тяжелой депрессии довольно трудно. Когда нам это удается, пациент признает: да, действительно, пока я ходил по всяким врачевателям, потерял год-два, и только врачи нашли правильный подход.

- Легко ли сегодня попасть на прием к психиатру?

- В нашем амбулаторном центре мы ежегодно обслуживаем четыре-пять тысяч пациентов, из которых 800-900 приходят в первый раз. К сожалению, сказывается недостаток специалистов. В Риге не помешал бы еще один аналогичный нашему центр. Например, только я в день принимаю по 20 человек. Стараемся, чтобы человек попал к нам в течение 10 дней, максимум – двух недель. Направление от семейного врача при этом не требуется. Диагностика длится полчаса. Она, как и лечение, оплачивает государство. Должен отметить, просто так, из любопытства люди к нам не приходят. В подавляющем большинстве случаев у пациентов действительно есть психические проблемы.

- Нередко люди, страдающие депрессией, ищут повод начать конфликт по малейшему поводу. Они чувствуют себя плохо, им некуда вылить накопившиеся негативные эмоции, но они не осознают, что на самом деле им требуется помощь. И я вижу это каждый день. По статистике, хотя бы раз в жизни психические расстройства (это еще не означает болезнь) бывают у 25% населения, депрессии подвержены 6-7% жителей, еще 1% страдает тем или иным видом шизофрении. Фактически, вот уровень заболеваний, на котором находится Латвия.

Голоса в голове не утихают

- Как часто наркотики или алкоголь становятся у жителей Латвии причинами психозов, а то и психических заболеваний?

- Если сравнить друг с другом эти пагубные привычки, то у нас еще нет европейской традиции употребления наркотиков. Наше общество больше пьет. В год на каждого жителя Латвии, включая младенцев и глубоких старцев, приходится около девяти литров абсолютного алкоголя. Все это приводит к психозам, а впоследствии к старческому слабоумию. Слабоумие проявляется с возрастом, а, как известно, люди живут нынче дольше. У меня есть пациенты с деменцией, которым по 80-85 лет, и помочь таким пожилым людям очень трудно. Еще одна психическая болезнь, с которой часто приходится сталкиваться нашим врачам — шизофрения. Одна из теорий говорит, что к данному недугу есть генетическая предрасположенность. Заболеть на пустом месте довольно трудно, но триггеры, запускающие шизофрению, все-таки присутствуют. В целом, примерно 1% населения страдает той или иной формой шизофрении, и этот показатель во все времена постоянный.

- Какой вид шизофрении наиболее распространен в Латвии?

- Чаще всего это слуховые галлюцинации, при которых в голове у больного два голоса беседуют друг с другом, комментируя действия человека, обговаривая его, давая команды к действию. При второй по распространенности форме расстройства человек уверен, что за ним «следят» с помощью чипов, воздействуют на него оружием, подсматривают. Это уже психоз.

К сожалению, 80-90% больных шизофренией не обладают способностью реально оценить свое состояние, поэтому отказываются от лекарств, наблюдения у психиатра. Во время обострения они попадают в клинику на ул. Твайку и уже затем к нам в амбулаторию. В свою очередь, диссоциативное расстройство — раздвоение личности — на практике встречается крайне редко, что не мешает кинематографистам активно эксплуатировать такую форму психического заболевания. В жизни я видел только одну девушку с таким расстройством. В ней жила маленькая девочка и взрослая женщина.

- Время от времени в криминальной хронике появляются сообщения о том, что кто-то из жителей Латвии убил человека 20-30 ударами ножа или выбросил щенков из окна... Эти преступники — ваши потенциальные клиенты?

- Да. У таких людей могут быть расстройства личности, которые очень тяжело лечить. Большое влияние на развитие таких расстройств оказывают жизненные факторы, например, то, в каких условиях будущие преступники росли в семье, как к ним относились и т. п. Личность человека формируется до 18-20 лет, и если молодые люди подвергаются, например, насилию, то и сами развиваются в патологические, асоциальные элементы, из которых 80% оказываются в тюрьме. Их мировоззрение очень трудно изменить. В Западной Европе с такими людьми работают и стараются их научить хотя бы контролировать свою агрессию.

У больного тоже есть права

- Есть мнение, что из Центра психиатрии и наркологии время от времени выпускают пациентов, которых недолечили, и эти люди опасны для общества.

- Вы затронули тонкую тему. То, что человек с психическим заболеванием должен находится взаперти — тоже в какой-то мере стереотип. Безусловно, в тяжелых случаях, когда например, в голове у пациента звучат голоса или он проявляет агрессию, требуется помощь стационара. Но наряду с этим далеко не все люди с психическими заболеваниями, даже шизофренией, опасны для себя и окружающих. В мире психиатрии считается, что общество должно относиться к таким людям толерантно, стараться им помочь.

Например, в Голландии на улицах вы увидите гораздо больше странных людей, чем у нас. Просто больные там посещают дневные центры вроде нашего, где с ними занимаются специалисты. Поэтому, я с большей радостью вижу своего бывшего пациента на улице, чем на больничной койке, напичканного лекарствами и смотрящего в стену. Да, Центр психиатрии и наркологии не пустует, психиатров и дневных амбулаторных центров не хватает, но могу заверить читателей — потенциально опасных психически больных людей на улицы никто не выпускает. У каждого больного есть и здоровая часть разума.

- Читатели нередко жалуются нам на психически больных соседей, которые угрожают им своим поведением.

- Конечно, какой-то риск в соседстве с таким человеком есть всегда. Но человека, который не совершил преступления, в Латвии нельзя принудительно лечить без согласия или решения суда.

- Тяжело ли обмануть психиатра и претвориться больным, чтобы избежать, например, уголовного преследования?

- Есть в науке такой раздел, как судебная психиатрия. Врачи-психиатры учатся фактически 10 лет, еще пара лет требуется им для получения квалификации судебного эксперта. Если специалист прошел все этапы, то ввести его в заблуждение очень и очень трудно. Опять же, пока проводится экспертиза, пациент в течение месяца находится с стационаре, а в течение такого срока трудно искусственно придерживаться выбранной тактики. Вот случай из моей практики. Один такой лжебольной днем не выходил из палаты, дескать, кто-то газ пускает через вентиляцию. После 17.00 я отправился в обход и гляжу – он спокойно играет в новус в коридоре. Психиатрия имеет свои закономерности, потому и вероятность успешного обмана крайне низкая.

Уровень агрессии растет

- Насколько сегодня в нашем обществе высок уровень агрессии, нетерпимости, напряжения?

- Все это есть и нарастает. По этой теме можно целые конференции проводить. С одной стороны, как я уже упоминал выше, на общую нестабильность нашего сознания влияют социально-экономические факторы, с другой — кто-то специально эту нестабильность создает. Масла в огонь подливают и политики, которые путем тревожных заявлений накапливают свой капитал, и порой и журналисты, которые перегибают палку при освещении событий. Обычного человека не так трудно вывести из себя. Депрессия тоже может проявляться в агрессии. Но мы тут в Латвии все же образованные люди и в критические моменты все же включаем голову. Посмотрите сами, мы можем изливать злость на всех в интернете, а потом жертвуем последние деньги нуждающимся.

- Осенью выборы в парламент. Много ли народных избранников вы пригласили бы к себе на диагностику?

- Скажу так: такие среди депутатов есть! Но называть фамилии не буду. В целом, какие в Латвии жители, такие у нас и представители. Фактически депутатский корпус – это зеркало, в которое смотрит избиратель. Могло быть и хуже...