Знамена ввысь

«Хайль Гитлер! Зиг хайль!» — рев толпы разносился по улицам австрийской столицы в солнечный день 12 марта 1938 года. Местные жители высыпали из домов: они встречали колонны марширующих солдат в блестящих шлемах цветами и ликованием, стремились пожать руки братьям с севера, вернувшим народу былое величие. Девушки махали платками из окон, с балконов сыпались конфетти в виде свастики, в небе летали самолеты Люфтваффе. Пограничные посты торжественно демонтировали — границы должны были быть стерты навсегда, и растоптанное в Первую мировую чувство национальной гордости, возродившись, должно было сплотить великую арийскую расу навеки. Отметить великий день в истории германской нации прибыл сам фюрер.

Для него присоединение малой родины было «важнейшей миссией в жизни» — он вернулся домой впервые за 24 года. В открытой машине Гитлер проехал мимо места своего рождения, города Браунау-на-Инне. Вечером его радостно встречали в Линце, где он когда-то пошел в первый класс. Там вождь подписал документы, необходимые для юридического оформления аншлюса. Название страны — Österreich («Восточный рейх») — было изменено на Ostmark («Восточную марку»). Оно сохранилось вплоть до конца Второй мировой войны.

Три дня спустя, 15 марта, более 250 тысяч человек собралось на Хельденплатц в Вене, чтобы увидеть военный парад и послушать триумфальную речь фюрера, которую тот произнес с трибуны императорского дворца. «На столетия вперед Австрия станет железным гарантом безопасности и свободы Германской империи, и тем самым обеспечит счастье и спокойствие нашего великого народа!» — чеканит фюрер. Толпа ликует: Гитлеру приходится делать паузы, пока слушатели, распаленные очередным метким пассажем, в исступлении скандируют его имя. Так, согласно официальной историографии, состоялась «нацистская оккупация» Австрии.

 

Значительно позже стало известно, что операцию «Отто» (так назывался план вторжения в Австрию) провели совсем не так гладко, как рассказывала пропаганда: самоходная артиллерия оказалась не готова к эксплуатации. Тяжелые машины заглохли и встали на границе в районе Линца, остановив колонну. Гитлер был в ярости.

Легкие танки добрались до Вены врассыпную, объездными путями, а остальную технику пришлось доставлять на парад с помощью железнодорожных платформ. Несовершенство немецкой военной машины, несомненно, омрачало торжество фюрера. Но видимость несокрушимой и грозной армии все же удалось сохранить.

Повсюду наши флаги будут реять скоро

Австрийское происхождение Гитлера — конечно, не единственная причина, объясняющая триумф Третьего рейха в Австрии. Идея «воссоединения германского народа» витала в воздухе много лет — с того момента, как кончилась Первая мировая.

Когда развалилась империя Габсбургов, Вена, некогда могучая столица Австро-Венгрии, оказалась главным городом весьма скромного куска земли. Этот осколок был населен преимущественно немцами, не питавшими иллюзий относительно своей национальной принадлежности. Новорожденное государство считали нежизнеспособным.

 

Первые попытки заключить союз с Германией начались почти сразу после войны, но Антанта, конечно, не могла позволить этому случиться. Победители связали проигравших по рукам и ногам — эти жесткие ограничения в итоге и подогрели в немецком обществе реваншизм, одну из причин прихода нацистов к власти.

Предоставленная сама себе Австрия оказалась в бедственном положении: экономический кризис вызывал голодные бунты и крестьянские восстания. Умы людей захватывали тоталитарные идеологии — коммунизм, фашизм и нацизм. Несмотря на победу левых социал-демократов на выборах 1919 года и изгнание монаршей семьи Габсбургов из страны, коммунисты еще много лет не давали покоя австрийцам. Параллельные законной власти «советы» организовывали демонстрации и стачки, устраивали теракты и нападения на правительственные учреждения. Последние баррикады исчезли с улиц Вены лишь в 1927 году.

Политическая борьба, однако, продолжалась. Силу набирали противостоящие социал-демократам правые силы — христианские социалисты. В 1933 году канцлер Энгельберт Дольфус, опасаясь победы левых на выборах, распустил парламент и, пользуясь поддержкой венского кардинала Инницера, провозгласил «корпоративную диктатуру» — строй, который должен был дать отпор как социалистам, так и германским националистам. Сторонников этой идеологии нередко называют «австрофашистами».

Правительство Дольфуса отменило выборы, восстановило смертную казнь, запретило деятельность коммунистов и нацистов и создало единую с церковью организацию под названием «Отечественный фронт». Позднее австрофашисты объявили вне закона и социал-демократическую партию, многие ее функционеры были казнены, оказались в концлагерях или бежали из страны.

Австрийский фашизм, конечно, не мог не нравиться итальянскому диктатору Бенито Муссолини — ведь даже принятая австрийцами «Майская конституция» очень напоминала его собственную. Дуче мечтал о создании «Дунайской федерации», и Австрия виделась ему важнейшим союзником в реализации этих планов.

Именно поэтому Муссолини сыграл настолько важную роль в последовавших событиях. Режиму Дольфуса не удалось искоренить нацистское движение в Австрии. Сторонники «великогерманского» пути продолжали вести подрывную работу внутри страны. В период с 1933 по 1938 год ими было убито или ранено более 800 человек.

В 1934-м нацисты совершили первую попытку аншлюса: полторы сотни бойцов СС, переодетых в австрийскую военную форму, захватили канцлера в заложники, требуя подписать документ о передаче власти. Дольфус был ранен в шею при попытке бегства, но даже под угрозой смерти отказался капитулировать — и в итоге истек кровью на диване в федеральной канцелярии. Присоединение, впрочем, провалилось не только по этой причине: Муссолини, узнав о происходящем, перебросил к австрийской границе четыре отборных дивизии. Оказавшись на пороге войны с Италией, Гитлер был вынужден сдать назад.

Свободен путь для наших батальонов

Преемник Дольфуса Курт Шушниг, придя к власти, изъявил готовность защищать независимость Австрии. Но за четыре года его правления все изменилось. Англия, Франция и другие крупные игроки были готовы идти на уступки перед Третьим рейхом ради его «усмирения». Третий рейх продолжал вести политическую борьбу, щедро финансируя нацистское движение в Австрии. Один из ближайших советников Шушнига, Артур Зейсс-Инкварт, был национал-социалистом и действовал в интересах Германии — и он был далеко не единственным сторонником «воссоединения» в австрийском правительстве.

К началу 1938 года ситуация обострилась до предела. Австрийский канцлер приказал арестовать главу нацистской ячейки в Вене, чем вызвал возмущение Гитлера и спровоцировал демонстрации национал-социалистов в городе. Шушниг действовал уверенно, полагаясь на поддержку верного итальянского союзника, но встреча с Муссолини стала для него жестоким разочарованием.

За прошедшие годы итальянский диктатор был вынужден отказаться от своих планов на Австрию и сильнее сблизиться с Германией. Невмешательство в будущий аншлюс было одним из ключевых условий для вступления Италии в «Антикоминтерновский пакт» и образования оси «Рим — Берлин». Муссолини посоветовал Шушнигу идти на соглашение с Германией и доверять Гитлеру.

Глядят на свастику с надеждой миллионы

За месяц до аншлюса канцлера вызвал к себе Гитлер. Судя по воспоминаниям участников, их общение 11 февраля было сложно назвать «переговорами»: фюрер не оставил Шушнигу возможности выбирать. Все несколько часов их разговора он сыпал угрозами и всеми силами давил на австрийца, настаивая на своих условиях. Требования Гитлера включали в себя полную амнистию для арестованных нацистов, назначение нациста Зейсс-Инкварта министром безопасности и включение нацистской партии в «Отечественный фронт».

Шушниг подписал договор. Как и Гитлер, он выступил в парламенте с речью, приветствующей мирное взаимодействие двух стран. Но беспокойство за независимость Австрии не оставляло его. В начале марта он принял решение, которое стало роковым для его государства: провести плебисцит, дать народу высказаться по вопросу присоединения к Германии. Референдум был анонсирован 9 марта и назначен на 13-е.

Терпение фюрера лопнуло. 11 марта стало известно о мобилизации немецких войск в Баварии. Шушнигу был предъявлен ультиматум: он должен был отменить плебисцит и уйти в отставку, передав управление нацисту Зейсс-Инкварту. В противном случае Австрию ждало военное вторжение с севера. Канцлер в панике звонил Муссолини, но тот не ответил ему — по официальной информации, дуче в этот момент находился на охоте. Судьба Австрии была решена.

Шушниг выступил на радио с новостью о своей отставке. Вслед за ним австрийцы услышали обращение нового канцлера-нациста с призывом не оказывать сопротивления германским войскам. В тот же день на австрийскую землю, снося пограничные столбы и шлагбаумы, вступили силы вермахта. В мировой прессе этот поход назовут «маршем, потрясшим весь мир». Гражданам рейха сообщили, что армия отправилась спасать австрийских братьев от кровавого коммунистического восстания.

«Это были лучшие дни моей жизни. Я въехал в Австрию вместе с Гитлером, в шестой машине кортежа. На моих глазах были слезы — исполнялась моя мечта об объединении Германии. Ведь Австрия повелевала Германией 600 лет! И для нас после поражения 1918 года и Версальского мирного договора... Мечта становилась реальностью», — вспоминал секретарь немецкого министра иностранных дел Рейнхард Шпитци.

Шушниг и президент Австрии Миклас были захвачены отрядом СС под управлением знаменитого нацистского диверсанта Отто Скорцени — именно он в 1943 году вызволял Муссолини из плена. До самого конца Второй мировой войны бывший канцлер сидел в нацистских концлагерях. В первые шесть недель после вторжения в Австрию было арестовано около 76 тысяч человек.

10 апреля в Австрии все-таки прошел запланированный Шушнигом плебисцит. Поле для ответа «да» на его бланках было куда больше поля для «нет» и располагалось прямо по центру. Результат, оглашенный нацистской пропагандой, был громким: 99,8 процента жителей страны поддержали «воссоединение».

Вряд ли стоит подозревать власти в подтасовке: в течение дальнейших лет австрийцы показали себя даже более фанатичными национал-социалистами, чем немцы. Из 190 тысяч евреев, проживавших в Австрии до аншлюса, 65 тысяч — почти все, кто не успел бежать из страны, — были истреблены.

Антисемитское насилие достигало в «Остмарке» таких масштабов, что из Берлина в Вену приходили директивы с требованиями умерить пыл. Выходцы из Австрии составляли 14 процентов персонала СС и почти половину работников лагерей смерти, хотя их доля в населении рейха не превышала 8 процентов.

К концу войны в НСДАП (нацистской партии Гитлера) состояло, по разным оценкам, от 540 до 700 тысяч австрийских граждан — почти каждый пятый австриец. В концлагере Маутхаузен, построенном неподалеку от Линца, за годы войны погибло около 100 тысяч человек.

Неволе длиться долго не дано

Несмотря на все вышеперечисленное, Австрия в течение многих лет считалась «первой жертвой нацизма». Этот взгляд поддерживался и государствами Антигитлеровской коалиции: на одной из площадей Вены стоит памятник советским солдатам, «освобождавшим Австрию от фашизма».

Денацификация в стране проходила в крайне щадящем режиме и закончилась уже к 1948 году. Пока бывшие функционеры СС спокойно работали в правительстве, школьные учебники истории рисовали образ иностранного военного вторжения и умалчивали о конкретных цифрах военных преступлений.

Вся вина за Холокост перекладывалась на Германию, при этом ветераны вермахта почитались австрийцами как герои. «Доктрина жертвы» устраивала всех политических игроков, помогая формировать национальную идентичность: проповедовалось принципиальное отличие австрийцев от немцев.

Процесс демонтажа мифа начался лишь в 80-х годах после ряда громких разоблачений в высших политических кругах. Невзирая на давление еврейских диаспор, правительств США, Израиля и других стран, окончательное признание вины произошло только в 2001 году: по Вашингтонскому соглашению Австрия выплатила более 900 миллионов долларов реституции.

Можно сказать, что деконструкция части национального мифа и принятие ответственности в какой-то степени вновь идейно сблизило Австрию и Германию. Принципиальное различие в исторической памяти постепенно уходит в прошлое — единый народ вновь становится единым, пусть и в двух различных государствах.

По словам дипломатического источника «Ленты.ру», работавшего в Австрии, историческая связь немецкого и австрийского народа крепка и по сей день — на закрытых встречах чиновники двух стран де-факто относятся друг к другу как к представителям одного государства. «Чувствуют себя практически согражданами. Никакой дистанции между ними нет. Россия и Украина даже в лучшие годы могли этому только завидовать», — пояснил он.

Степан Костецкий, Лента.ру