Видео
В мире
в зеленой зоне. Все это принадлежит департаменту труда и социальной защиты населения Москвы.
Когда попадаешь внутрь, то кажется, что очутился в каком–то шикарном отеле. Кругом все убрано, вычищено до блеска. Именно здесь сегодня и живет на полном гособеспечении наша героиня — 82–летняя Лидия Викторовна Лебедева, дочь генерала Виктора Ермакова и супруга военного дипломата–разведчика Юрия Лебедева. Ее просторная комната уютна, со вкусом обставлена.
Меня встретил накрытый стол. Лидия Викторовна любит гулять по просторному парку пансионата. Она может свободно выходить в город за пределы территории. Что выпускница престижного московского Института иностранных языков и делает, поскольку до сих пор дает частные уроки. Английский она знает безупречно.
Недаром свыше 20 лет преподавала в Военной дипломатической академии. Впрочем, ее трудовая биография начиналась в знаменитом "Интуристе". Когда речь заходит об этой таинственной организации, то обычно говорят, что в ней работали исключительно сотрудники КГБ, которых приставляли к зарубежным гостям, приехавшим в СССР.
Пришла с улицы
— Лидия Викторовна, как же вы попали в "Интурист"? Наверное, по протекции?
— Вы не поверите: пришла с улицы. После школы я в 18 лет поступила в Московский институт иностранных языков. Самостоятельно подготовилась к сложным вступительным экзаменам. Зубрила предметы сутки напролет. Незаметно пролетели годы учебы. В 1958 году, когда я окончила вуз, пора было определяться.
Как известно, иногда в случайностях заложен неожиданный поворот судьбы. Как–то с авоськой продуктов в руках я направлялась на дачу. Мой путь проходил мимо гостиницы "Националь", где размещался офис "Интуриста" — Всесоюзного акционерного общества, которое подчинялось Министерству внешней торговли СССР.
Первым был американец
— Это сейчас турфирм видимо–невидимо, а тогда "Интурист" был настоящим монополистом. Помню, я подумала: зайду–ка сюда в отдел кадров, вдруг возьмут. "Где же вы раньше были?!" — воскликнул кадровик, увидев в моем дипломе пятерку по английскому. Тем не менее мне все равно пришлось дополнительно заниматься на специальных курсах, прежде чем стать гидом–переводчиком.
После чего у меня началась настоящая чемоданная жизнь. На первый взгляд, она была веселой, хотя только молодой организм был способен выдержать такие нагрузки. Приходилось постоянно куда–то мотаться. Приезжали либо группы, либо одиночки. Составлялась программа пребывания.
Каждый интурист запрашивал свои города. Я объездила всю необъятную страну. Побывала и в Риге. Первым моим клиентом, так называемым "индивидуалом", стал ваш коллега — журналист из американского журнала "Лайф" с львиным именем Лео. Я сопровождала американского гостя везде и всюду. Мы вместе осмотрели достопримечательности свыше десятка городов страны: Москвы, Ленинграда, Ростова–на–Дону, Тбилиси и др.
Другие нравы
— Как я понимаю, вы были еще совсем молоденькой. Наверное, запросто могли влюбиться в американца. Сейчас многие наши девушки мечтают о миллионере, который отвезет за океан прямиком в Голливуд.
— Тогда были совсем другие нравы. Хотя возраст у нас и впрямь был подходящий. Мне было всего 23, а Лео — 28 лет. Но меня ведь воспитывали в определенных рамках. Так что и в мыслях не было выйти замуж за какого–нибудь американца, даже за миллионера. С Лео у нас были сугубо деловые отношения. И ничего такого я себе не позволяла. Воспринимала его как туриста, с которым должна поработать. Да и он сам вел себя подчеркнуто вежливо. Это был настоящий джентльмен. Если мне нужно было сесть в машину, Лео непременно открывал дверь.
— КГБ был в курсе передвижений американского гостя?
— Конечно. У нас в "Интуристе" работал Первый отдел. Мы обязаны были отчитываться перед КГБ. Это было общее правило для всех организаций, имеющих контакты с иностранцами. После каждой поездки гид сразу же должен был отписываться. Как прошла поездка, какие вопросы поднимались в ходе бесед. Но сотрудником КГБ, агентом или просто привлеченным работником я никогда не была. Тем не менее всегда пользовалась стопроцентным доверием, поскольку у меня была безупречная биография. Я была настоящей патриоткой своей Родины.
Без права на ошибку
— Получается, дочь советского генерала напрямую общалась с иностранцами.
— Ну и что? Меня же предварительно тщательно проверили. А потом, мне как раз доверяли потому, что я была дочерью генерала. Да и как я могла подвести своего папу! Поэтому никогда не выходила за рамки. Всегда помнила о своей семье, которая была у меня за спиной. Знала, что не имела права даже на малейшую ошибку, не говоря уже о каких–либо неправильных шагах.
— Что больше всего интересовало иностранных туристов?
— Огромный интерес у них вызывали Третьяковская галерея, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, Сергиев Посад. Чтобы быть на высоте, мне пришлось всерьез изучать живопись, иконопись и т. д. Вскоре я уже "вслепую" могла найти любой экспонат и подробно о нем рассказать.
Запомнился и приезд в СССР Ричарда Никсона, который в 1959 году прилетел в Москву на открытие национальной выставки "Промышленная продукция США". В парке культуры и отдыха "Сокольники" были построены просторные павильоны. На площади в 41 тысячу кв. метров были представлены бытовая техника, оборудование для предприятий городского и коммунального хозяйства, транспортные средства и многое другое.
Выставку вместе открывали Никита Сергеевич Хрущев и Ричард Никсон, который тогда был вице–президентом США. Высокого заокеанского гостя сопровождала большая группа официальных лиц. Тогда советско–американские отношения очень сильно оживились. Я много работала с журналистами. Их тоже прибыло немало. Потом мы полетели в Екатеринбург и в Новосибирск. Никсон был в своем самолете, а мы — в другом. Я постоянно переводила для группы сопровождения.
Кроме того, мне пришлось переводить и многочисленные интервью с учеными, представителями культуры, техники. Это было намного труднее. Никогда не забуду посещение синхрофазотрона в Дубне. Не один день зубрила специальные и весьма сложные термины перед посещениями зарубежных гостей Института имени Склифосовского или Института переливания крови, когда в ход шла медицинская терминология.
Для меня это были настоящие университеты с точки зрения языковой практики. Потом я в качестве руководителя групп вывозила советских туристов в зарубежные страны — Англию, Данию, Финляндию, Францию, Грецию, Италию, Турцию, Марокко, Тунис и пр. Это был так называемый "общий" туризм.
— Говорят, наши люди, выезжая за рубеж, готовили еду прямо в номерах отелей, чтобы сэкономить валюту.
— Обычно так поступали артисты, которые отправлялись на гастроли. Они везли с собой различные продукты. А у нас все было организовано. Советских туристов кормили три раза в день. Нас вообще обслуживали на очень высоком уровне. Кстати, и сейчас многие берут с собой в зарубежные поездки продукты, особенно в те страны, в которых высокие цены. Хотя обеспеченные туристы обычно заказывают отели, где все включено.
Перед тем как выйти в тот или иной заграничный город, я проводила с группой инструктаж, поскольку могли быть разного рода провокации. Просила соблюдать правила приличия. К счастью, никаких проблем с моими туристами ни разу не возникло.
Дом воинской славы
— Как ваш отец стал генералом?
— Конечно, не сразу. Мой отец, Виктор Ермаков, был родом из Тюмени. Служил простым матросом на Черноморском флоте, на корабле "Коминтерн". В какой–то момент влюбился без памяти в мою маму — красавицу Валентину Воронкову, которая работала на суше, в комитете комсомола. Она тогда поставила отца на учет. Как потом шутили друзья, поставила на учет на всю последующую жизнь.
И хотя ее подружки повыскакивали замуж за морских офицеров, мама выбрала простого матроса, которого действительно сильно полюбила. Брак оказался счастливым. А от большой любви, как известно, рождаются счастливые дети. Я появилась на свет в 1935 году.
А вскоре началась Великая Отечественная война. До сих пор помню, как бомбили Горький, куда эвакуировали нашу семью. К тому времени мой папа, бывший простой матрос, окончил Ленинградскую военную академию связи. И дальше вся его жизнь была связана именно с этим важным направлением. В Горьком отец был военным представителем на заводе имени Ленина.
Организовывал выпуск средств связи для Вооруженных сил СССР. На него легла и организация эвакуации предприятия в поселок Егоршино под Свердловск. Станки размещались прямо в деревянных избах. В этих "цехах" трудились совсем маленькие мальчишки и девчонки.
В 1945 году началась долгожданная мирная жизнь. Папу перевели сначала в Ленинград, а затем в Москву с большим повышением в Министерство обороны СССР. Он был уже в звании полковника. Потом стал и генералом. Получили квартиру на Ленинградском проспекте, 75, в легендарном Доме воинской славы на Соколе, который еще называют генеральским. Родители были очень контактными. Наша квартира всегда была полна друзей и знакомых.
Многие приходили со своими детьми. Было шумно и весело. Близким другом нашей семьи был маршал войск связи Алексей Иванович Леонов. Он даже был у меня на свадьбе. Папа любил литературу, философию, играл на пяти музыкальных инструментах. Мама была родом с Украины, из Каменецк–Подольска. Она любила петь. От родителей я унаследовала и любовь к музыке: параллельно с обычной школой окончила с отличием семилетнюю музыкальную по классу фортепиано. Но музыкантом, как хотели родители, не стала. Поступила в Институт иностранных языков. А потом оказалась в "Интуристе"…
По совету мамы
— Почему ушли из него? Работа–то интересная.
— "Интурист" поглотил меня целиком и полностью. И тут в мою жизнь на колесах вмешалась мудрая мама. "Дочка, — сказала она мне тактично. — Ты все время куда–то бежишь, едешь. Так никогда замуж и не выйдешь!" Я задумалась. Сама тоже понимала, что пора завести семью. Ведь мне было уже 26 лет. Послушалась маму и ушла из "Интуриста", хотя очень не хотела с ним расставаться. Мне нравилось ездить по странам. Работа действительно интересная. Живой язык, все время разные люди. Меня уговаривали остаться.
А в будущем муже, военном дипломате–разведчике, меня привлекла прежде всего незаурядная личность. И, конечно, как всякую девушку, — эффектная внешность. А еще Юрий блестяще играл на фортепьяно. Он тогда получал второе высшее образование в Военной дипломатической академии, в которой я стала преподавать и где затем проработала более 20 лет.
— В зарплате не потеряли?
— Наоборот. В академии стала получать вдвое больше, чем в "Интуристе". Первый урок у меня мог начаться так: точно со звонком входила в аудиторию и принималась бегло говорить по–английски. Сидящие изумленно таращили глаза, не понимая ни слова. Через некоторое время, перейдя на русский, я произносила: "Примерно так, товарищи, вы будете общаться через три года".
Я сама продумывала сценарий каждого занятия, стараясь проявить артистизм и выдумку. Уважала своих учащихся–офицеров. Никогда не упрекала уже взрослых, семейных мужчин за неподготовленные задания. Просто искренне огорчалась и говорила: "Это вам нужно повторить". Иногда разрешала выпить на занятиях стакан чая или чашечку кофе, уча при этом этикету. Для разрядки могла рассказать смешную историю или анекдот.
Поскольку я сама обожала свой предмет, то старалась преподносить материал так, чтобы слушатели тоже полюбили английский. Но не забывала и о родном языке. Во время пребывания в Малайзии в культурном центре посольства (супруг занимал должность первого секретаря) были открыты бесплатные курсы русского. На уроках рядышком сидели китайцы, корейцы, индийцы и др.
Для приезжавших на летние каникулы из Советского Союза детей мы устраивали различные соревнования, викторины. Однажды организовали самый настоящий пионерский костер. Представители разных национальностей в красных галстуках пели песни, читали стихи. В Малайзии сейчас растет орхидея "Лидия". Цветок назвали моим именем в знак благодарности за уроки русского языка. Мне до сих пор звонят выросшие давно дети, помнящие запах пионерского малайзийского костра.
