17 сентября вице мэр Риги Эдвард Ратниекс в сети Х заявил: «С Центрального рынка убраны матрешки, газеты на русском языке и другая продукция, которая символизирует государство-агрессор». Rīgas nami эту запись также опубликовала в своем аккаунте. В соцсетях тут же «завирусилась» и реакция торговцев: матрешки, мол, наоборот, украинские.

Торговцы промтоварами в «овощном» павильоне — практически все женщины, русскоязычные, в основном в возрасте «за 50». Все те, у кого точки в середине павильона, после твита Ратниекса получили от отвечающего за рынок представителя Rīgas Nami Владимира Казаринова устное предупреждение: в октябре им придется съехать. Это несмотря на вложенные в обустройство, как они говорят, собственные сотни и даже тысячи, и несмотря на заключенные недавно примерно полуторагодовые договора аренды.

Спустя несколько дней Казаринов оказался в числе руководящих работников Центрального рынка и Rīgas Nami, задержанных Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB) в связи с расследованием взяточничества — якобы за предоставление торговых площадей. Чуть позже Казаринова отстранили от должности.

В первые дни торговцы высказывали недовольство открыто. Спустя всего несколько дней они уже говорили LSM, что не хотят «новых проблем» и соглашались говорить только анонимно:

«Если бы проблема была в тех матрешках — можно было прийти и сказать, по-человечески. Или не по-человечески. Но дело явно не в них — ведь о выселении сообщили вообще всем “островкам”, в том числе с одеждой, сумками, даже аптеке».

Ратниекс в своем твите включает матрешки в список товаров, «символизирующих страну-агрессора». Что о них говорит закон? В настоящий момент в Латвийской Республике не существует прямого юридического основания, которое всеобщим образом запрещало бы торговлю матрешками или обязывало бы убирать их из торговых точек в Риге, объясняет LSM присяжный адвокат Эрик Шталбергс.

Хотя этот предмет и способен вызывать негативные ассоциации с Россией как государством-агрессором, с юридической точки зрения это не является достаточным основанием для запрета продажи, подчеркивает он. Другое дело, если на матрешке будут изображены запрещенные законом символы (например, герб СССР, буква Z и т. д.). Но и тогда нарушением будет именно использование символов, а не сама матрешка как предмет.

В отличие от георгиевской ленты, матрешка не включена ни в один нормативный акт как запрещенный символ. Чтобы матрешка стала таковым, необходимо было бы внести изменения в законы, определив ее как символ, прославляющий военную агрессию. В настоящий же момент, по мнению адвоката, таких юридических оснований нет

Владелец торговых площадей вполне может юридически корректно указать, чем торговать нельзя. Например, матрешками. Или вообще российскими товарами. Но эти условия должны быть четко прописаны в договоре — и дальше уже выбор торговца, соглашаться или нет, поясняет Шталбергс. Если же запрета в действующем договоре нет, то фраза «надо убрать этот товар» уже за пределами правового поля.

«У меня сразу возник бы вопрос: “На каком основании?” Мне ответят, что у них теперь такая концепция? Ну, извините! Где в договоре аренды сказано, что мне нужно руководствоваться вашей концепцией?» — говорит Эрик Шталбергс.

Нет, в договорах аренды таких запретов не было, и торговля матрешками не являлась нарушением, сообщил LSM Владимир Казаринов (разговор состоялся до визита KNAB). Убрать их — это было лишь пожелание, а его выполнение — сугубо добровольное, утверждал он: «Мы просто поговорили [с торговцами], попытались объяснить ситуацию, что у людей, которые посещают рынок, матрешки вызывают неадекватную реакцию, ассоциируются именно с русским товаром, с русской агрессией на Украине. Поэтому мы просто попросили, чтобы не разжигать этот ажиотаж, убрать из продажи. Это даже вопрос их [продавцов] безопасности. Они любезно согласились». 

Конечно, согласились. Это юристы, представив себя «на месте торговца» могут спрашивать у руководства рынка — «А на каком таком правовом основании построены ваши пожелания, ну-ка?» Те, кто на рынке «всю жизнь», скорее всего, так не спросят: «Сегодня так скажешь, а потом срок договора истечет, и тебя пинком под зад».

Пожелание было высказано и насчет прессы на русском. Но с торговцами газетами ситуация оказалась сложнее. «На Центральном рынке не запрещена торговля издаваемой в Латвии прессой, — письменно отвечает LSM пресс-секретарь Rīgas Nami Даце Прейса.

Владимир Казаринов сказал, что прямого запрета нет, но разговоры — ведутся. Какие «разговоры»? Казаринов ответил уклончиво. «Пресса, в том числе на русском языке, продавалась не на самом рынке, а только между павильонами, на территории торгового комплекса Barona Zeme. Это частное предприятие, и оно само контролирует работу своих торговцев (в частности, Maxima, где продаются газеты и журналы, в том числе на русском языке — LSM). Мы уже связались с ними», — заявил Казаринов.

Связались, чтобы что? «Чтобы прийти к общему знаменателю, чтобы у нас было единое видение вопросов». 

И какое видение вопросов по изданиям на русском? «Мы указали, что у нас есть как бы соглашение с г-ном Ратниексом, что мы со своей стороны обязуемся его выполнять, но, так как на территории рынка находятся еще и частные владения Barona Zeme, мы их уведомили, что у нас такие мероприятия, и пускай уже они в добровольном порядке поговорят со своими арендаторами и примут решение — да-да, нет-нет». 

Если бы большинство депутатов Рижской думы решило, что не хочет допускать продажу тех или иных товаров в принадлежащих городу помещениях Центрального рынка, оно могло бы реализовать свою волю несколькими правовыми путями, говорит LSM юрист и бывший исполнительный директор Риги Юрис Радзевич. Но вот у мэра, вице-мэра и отдельных депутатов таких единоличных правовых полномочий нет.

С другой стороны, политик, как и любое другое лицо, может высказать «просто мнение». А правление общества капитала может решить, что оно с этим мнением абсолютно согласно.