Видео
В мире
Познав на огромном личном опыте недостатки советской экономической модели, он поддерживал курс на реформы и обновление и стал к нему в оппозицию, убедившись, что «взять немножко хорошего плана, и немножко хорошего рынка» возможно лишь в теории.
Советский хозяйственник
Николай Рыжков родился 28 сентября 1929 года в Донецкой области в семье шахтера. Окончив Краматорский машиностроительный техникум, получил направление на «Уралмаш» и трудился на флагманском предприятии ровно четверть века, пройдя путь до генерального директора.
В 1975-1982 годах работал первым заместителем министра тяжелого и транспортного машиностроения и первым заместителем председателя Госплана.
Так же, как Михаила Горбачева, Егора Лигачева и Бориса Ельцина, его приметил и выдвинул Юрий Андропов. Впоследствии их пути разошлись, но на первом этапе всю четверку воспринимали как новое поколение энергичных, широко мыслящих и честных руководителей, призванное вывести страну из застоя.
22 ноября 1982 года, через 12 дней после смерти Леонида Брежнева, Рыжков был избран секретарем ЦК КПСС, одновременно возглавив вновь созданный Экономический отдел ЦК.
15 октября 1985 года он был назначен председателем Совета Министров, став, таким образом, вторым человеком в государстве. По негласной табели о рангах, больше прав на это было у другого «экономического» секретаря ЦК со стажем пребывания в политбюро еще при Брежневе, Владимира Долгих, но Горбачев провел на высокий пост своего партнера и единомышленника.
Николай Рыжков играл первую скрипку в экономических новациях середины 1980-х годов: подготовке июньского 1987 года пленума ЦК КПСС по реформе хозяйственного механизма, принятии законов «О государственном предприятии», «Об индивидуальной трудовой деятельности» и «О кооперации».
В сферах внутренней и внешней политики и идеологии перестройка дала реальные результаты, как бы к ним ни относиться. Экономическую политику Горбачева и Рыжкова историки всех направлений единодушно оценивают как цепь сплошных ошибок. Уровень жизни населения, и без того убогий, снизился еще больше.
Если в «лихие 90-е» трудности были платой за болезненные, но необходимые институциональные реформы, то в 1980-х они не состоялись, и шанс на плавную эволюцию был упущен.
«Китайский путь»
Некоторые исследователи уверены, что примерно до середины 1988 года у СССР имелась возможность пойти по «китайскому пути»: осуществить рыночные преобразования, не затрагивая политической системы и используя для реформ всю административную мощь авторитарного государства.
Николай Рыжков впоследствии не раз отзывался о китайском опыте в превосходной степени.
Что помешало?
Большинство аналитиков полагают, что сводить все к недомыслию, тем более, подозревать злой умысел неверно. Советские реформаторы столкнулись с куда более трудной задачей, чем Дэн Сяопин.
В Китае не было такого гигантского массива тяжелой, прежде всего, военной промышленности, по самой своей природе хуже всего вписывающейся в рынок.
Социализм просуществовал не семьдесят, а всего сорок лет, не успела прерваться связь времен, оставались люди, помнившие прежнюю жизнь, в народе сохранялись традиции мелкого частного бизнеса и самостоятельного хозяйствования на земле.
Поднебесная к моменту начала реформ очутилась на грани физического голода. В СССР необходимость разрыва с прошлым была не столь очевидна как элите, так и народу.
Наконец, Мао, подобно Сталину, запугал свою номенклатуру так, что та не то что действием, а выражением лица не смела возражать против нового курса.
По мнению ряда историков, Михаил Горбачев потому и решил начать с гласности и демократизации, что должен был сначала разрушить закостеневшие стереотипы и дискредитировать консерваторов в глазах общества, а того, что ситуация выйдет из-под контроля, и, особенно, что реформаторское движение проявит себя, прежде всего, в форме республиканского сепаратизма, не предвидел.
Изменять политическую систему, идеологию, внешнюю политику, непосредственно не затрагивающие жизненных интересов граждан и начальства, казалось проще и безопаснее.
Когда опыт — помеха
Что касается Николая Рыжкова, мало кто знал проблемы советской экономики и «на земле», и на высшем уровне так, как он. Но знал он именно советскую модель, и выхода за ее рамки не мыслил, полагая вместе с Горбачевым, что достаточно кое-что «расширить» и «углубить», и «процесс пойдет».
Были официально приняты концепция «ускорения» (то есть делать то же, что раньше, только интенсивнее) и амбициозная программа развития машиностроения и наукоемких отраслей. Из-за нехватки средств из нее ничего не вышло.
В 1988 году СССР экспортировал 144 млн тонн нефти по кажущейся сегодня смешной цене в 17 долларов за баррель (125 долларов за тонну). При этом за валюту продали всего 80 млн тонн, остальное ушло социалистическим странам по невыгодному бартеру.
Одновременно пришлось импортировать 40 млн тонн зерна по цене 176 долларов за тонну. Бюджет был сведен с 25-процентным дефицитом, покрывавшимся за счет внешних займов и распродажи золотого запаса.
Объективные трудности усугубились субъективными просчетами, в частности, ударившей по доходам бюджета антиалкогольной кампанией.
Даже предшественники Горбачева и Рыжкова сознавали важность сбалансированной денежной политики. Десятки специалистов в Госплане занимались тем, что умножали физические объемы выпускаемых и импортируемых потребительских товаров и оказываемых услуг на советские цены, чтобы определить, сколько рублей можно выплатить на руки населению. Впрочем, проблема «денежного навеса» существовала и тогда.
Руководители 1980-х годов, по оценкам экономистов, вообще не понимали роли денег. Они полагали, что главное — дать людям больше получать, а предприятиям — тратить средства с безналичных счетов на свои нужды, и экономика заработает, и все будут «за».
Цены и дефицит
При этом «снабжение населения по твердым государственным ценам» оставалось священной коровой, зарезать которую решились только Ельцин и Гайдар. Еще во время подготовки материалов июньского пленума экономисты указывали, что без свободных цен рынка не бывает. Им задали практический вопрос: сколько в таком случае будет стоить килограмм сливочного масла? Ученые посчитали и ответили: шесть-восемь рублей. «Предлагайте что угодно, только не это», — заявили в политбюро.
В результате на страну обрушился вал подавленной инфляции. К вечному дефициту мяса, молочных продуктов и потребительских товаров добавились перебои с хлебом, сахаром, подсолнечным маслом, алкоголем и сигаретами. «Сели на талоны» не только провинция, но и столицы.
К концу премьерства Николая Рыжкова каждый имевшийся на руках рубль был обеспечен товарами по госценам на 14 копеек. Дефицитом сделалось все, кроме денег. Предприятия и регионы начали переходить на бартер.
Глава правительства активно участвовал в ликвидации последствий взрыва на Чернобыльской АЭС и Спитакского землетрясения: выезжал в районы бедствия, энергично распоряжался, по свидетельствам очевидцев, искренне пропускал через себя людскую боль. Это сильно повысило его рейтинг, но ухудшение экономической ситуации быстро девальвировало эффект.
Особенно ударили по авторитету премьер-министра «дело кооператива "АНТ"», и шахтерские забастовки в июле 1989 года, поводом для которых стал дефицит мыла. Рыжкову пришлось, забросив все дела, несколько дней вести переговоры с представителями рабочих комитетов, причем в присутствии журналистов.
Сталкиваясь с нападками на съездах народных депутатов, премьер, не привыкший работать в условиях политической конкуренции, терял самообладание, начинал беспомощно жаловаться на трудности, за что получил от оппонентов ехидное прозвище «плачущий большевик».
В одном из последних интервью Рыжков заявил, что оставался союзником Горбачева до 1987 года, и поведал, что на заседаниях политбюро «доходило до визга и мата». Однако, в отличие от многих представителей номенклатуры, в свое время никогда публично не критиковал перестройку и генсека.
Пиррова победа
В сентябре 1990 года страна оказалась на распутье. Группа экспертов во главе с академиком Станиславом Шаталиным и тогда малоизвестным молодым экономистом Григорием Явлинским подготовили программу реформ под названием «500 дней».
Поднять экономику огромной страны за полтора года, разумеется, невозможно. Авторы преследовали иную цель: связать власть четкими обязательствами касательно первых необходимых шагов и продемонстрировать обществу, что время колебаний и топтания на месте кончилось.
Правительство заявило о принципиальном несогласии с частной собственностью, свободными ценами и отказом от планирования.
Михаил Горбачев сначала пообещал Борису Ельцину провести «500 дней» через Верховный Совет СССР и выполнять программу сообща, затем отыграл назад. В парламенте создали согласительную комиссию, выдавшую на-гора выхолощенный вариант, в основе которого лежала правительственная концепция.
Претворять ее в жизнь Николаю Рыжкову не довелось. За пять дней до наступления нового 1991 года президент отправил его в отставку.
Одни исследователи указывают, что незадолго до этого Рыжков перенес инфаркт. Другие замечают, что здоровье не помешало ему через полгода баллотироваться в президенты РФ, и полагают, что Горбачев принес премьера в жертву демократам, чтобы подсластить пилюлю отказа от «500 дней».
Рыжков впоследствии утверждал, что попросился в отставку сам.
Его преемник, будущий гэкачепист Валентин Павлов, придерживался еще более консервативных взглядов. В одном из первых программных заявлений он сказал, что все реформы надо проводить так, чтобы сохранялась возможность вернуться к старому: дескать, на то он и эксперимент, чтобы отказаться от него, если результат покажется неудовлетворительным.
Сторонники рынка хотели прямо противоположного — сделать перемены необратимыми — и ушли в непримиримую оппозицию.
Летом 1991 года Николай Рыжков участвовал в выборах президента России в качестве официального кандидата от КПСС и рассматривался как основной оппонент Бориса Ельцина. При этом лидер партии поддерживал не его, а Вадима Бакатина, радикальные сторонники советских ценностей отдавали предпочтение Альберту Макашову и Аману Тулееву.
В итоге Рыжков пришел к финишу вторым, набрав 16,85% голосов.
В конце августа он заявил, что, если бы президентом выбрали его, он в дни путча вел бы себя, как Ельцин.
Возвращение в политику
В сентябре 1991 года экс-премьер возглавил общественный совет газеты «Правда», которая зарегистрировалась в качестве независимого СМИ при финансовой поддержке близких к тамошней компартии греческих бизнесменов братьев Янникосов, а затем — совет директоров «Тверьуниверсалбанка».
Спустя несколько лет советские ценности снова обрели популярность у части общества, и многие «бывшие люди» вернулись в политику.
Дважды, в 1995-м и 1999 годах, Николай Рыжков избирался в Госдуму от принадлежавшего к «красному поясу» города Белгорода, возглавляя в палате фракцию «Народовласти»: организационно независимую от КПРФ, но придерживающуюся близких к ней взглядов.
В 2003 году, после проведенной Владимиром Путиным реформы Совета Федерации, был назначен представителем Белгородской области в верхней палате.
В интервью изданию «Однако» в мае 2014 года Николай Рыжков заявил, что не считает Донбасс частью Украины, и выразил мнение, что «и Горбачеву, и Ельцину власть была противопоказана».
