Видео
В мире
15 мая 1941 года произошел один из самых загадочных инцидентов предвоенного этапа советской истории. Немецкий самолет Junkers 52, вылетевший из Кенигсберга, пролетел по маршруту Белосток – Минск – Смоленск – Москва и приземлился на центральном аэродроме столицы СССР недалеко от стадиона «Динамо».
Многие детали этого полета до сих пор засекречены и потому не исследованы. Неизвестно даже имя летчика, сидевшего за штурвалом машины. Существует множество предположений относительно целей перелета из нацистской Германии в Советский Союз за пять недель до начала Великой Отечественной войны. Согласно одной из версий, либо сам Адольф Гитлер, либо кто-то другой из высшего руководства Третьего рейха хотел таким способом провести прямые секретные переговоры с Иосифом Сталиным.
Инцидент сравнивали с полетом Рудольфа Гесса в Великобританию.
10 мая 1941 года заместитель фюрера в НСДАП неожиданно пересек Ла-Манш на Messerschmitt Bf-110 и спустился на парашюте недалеко от поместья герцога Гамильтона для переговоров с англичанами о мире. Миссия Гесса ознаменовалась полным провалом. Его объявили военнопленным и отправили в госпиталь, а в Германии признали сумасшедшим. По воспоминаниям очевидцев, узнав о поступке своего помощника, Гитлер впал в настоящую истерику. А встретившийся с ним 2 июня Бенито Муссолини утверждал, что фюрер плакал, говоря о Гессе. Но перелет Junkers 52, вероятно, имел иные причины. Немцам стало понятно, что воздушное пространство СССР охраняется вовсе не так хорошо, как о том кричит советская пропаганда.
К слову, нарушение государственной границы немецкими самолетами в предвоенный период носило массовый характер. Об этом подробно писал в своих мемуарах Никита Хрущев, в ту пору — первый секретарь ЦК КП(б) Украинской ССР. По его формулировке, «немцы обнаглели» после капитуляции Франции в июне 1940 года.
«Наглость эта проявлялась в бесцеремонности перелетов разведчиками их воздушных сил границы Советского Союза. Они углублялись до Чернигова, а однажды мы засекли, как они летали над Шосткой. Видимо, разведывали пути бомбежки Шосткинского порохового завода. Бывали случаи, когда немцы совершали вынужденную посадку. Помню, в районе Тернополя сел самолет, и крестьяне буквально захватили в плен немецких летчиков. Кончилось это тем, что этих летчиков отпустили, исправили самолет, и все это прошло тихо, даже, по-моему, протеста не было. Это еще больше вызывало уверенность фашистов в их безнаказанности», — заключал Хрущев.
Инцидент с Junkers 52 вновь показал СССР и Германии полную несостоятельность советской системы ПВО – только теперь не на Украине, а в самом сердце страны.
Перед приземлением самолет сделал несколько кругов над стадионом «Динамо» на Ленинградском шоссе (ныне Ленинградский проспект) и лишь после этого зашел на посадку. Есть версия, что служба ПВО не только не предприняла каких-либо мер для противодействия нарушителю, но способствовала полету и выдала разрешение на посадку в Москве. Уместно добавить, что к тому моменту Гитлер уже принял окончательное решение о нападении на СССР. Однако вторгнувшийся в пределы страны без каких-либо предупреждений Junkers 52 с бортовым номером 7180 явно сочли представителем дружественной державы.
Согласно записке наркома государственного контроля СССР и заместителя председателя правительства Льва Мехлиса о результатах расследования, у Junkers имелось разрешение на пролет по маршруту Кенигсберг – Москва, действовавшее до 15 мая. Но перед вылетом требовалось уведомить органы советской власти, а также указать точный маршрут полета. Ничего этого сделано не было. Более того, посты войск воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС) прозевали немецкий самолет, приняв его за свой.
«Цель полета так и осталась загадкой, но, по имеющимся немецким данным, в марте 1941 года в СССР было поставлено три аналогичных самолета, и №7180 должен был быть поставлен в мае. На это указывает и то, что летчиков разместили в гостинице «Националь», а общались с ними представители Наркомата внешней торговли. Тем не менее, несанкционированный пролет стал поводом для оргвыводов и репрессий», — отмечал в своей книге «Москва. 1941» Анатолий Воронин.
10 июня 1941 года нарком обороны СССР Семен Тимошенко подписал приказ «О факте беспрепятственного пропуска через границу самолета Junkers 52».
В нем отмечалось, что посты ВНОС обнаружили самолет лишь после того, как он углубился в территорию СССР, к тому же приняли Ju-52 за рейсовый DC-3 и не посчитали необходимым предпринять какие-либо меры по предотвращению полета. Кроме того, в приказе сообщалось, что «вследствие плохой организации службы в штабе 1-го корпуса ПВО Москвы командир 1-го корпуса ПВО генерал-майор артиллерии Василий Тихонов и заместитель начальника Главного управления ПВО генерал-майор Алексей Осипов до 17 мая ничего не знали о самовольном перелете границы самолетом Junkers 52, хотя дежурный 1-го корпуса ПВО 15 мая получил извещение от диспетчера гражданского воздушного флота, что внерейсовый самолет пролетел Белосток».
«Это вызвало переполох в Кремле и привело к волне репрессий в среде военного командования: началось с увольнений, затем последовали аресты и расстрел высшего командования ВВС. Это феерическое приземление в центре Москвы показало Гитлеру, насколько слаба боеготовность советских вооруженных сил», — констатировал в своей книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930–1950 годы» известный деятель советских спецслужб Павел Судоплатов.
Несмотря на всю серьезность ситуации, нарком Тимошенко и начальник Генерального штаба Георгий Жуков не стали жестко наказывать провинившихся, ограничившись выговорами и замечаниями. Впрочем, ряд историков полагает, что инцидент послужил причиной ареста в ночь на 8 июня 1941 года начальника Главного управления ПВО генерал-полковника Григория Штерна. По другому предположению, в его случае пролет Junkers 52 стал лишь предлогом, поскольку Штерн уже находился в «разработке органов НКВД за распространение троцкистских идей в вооруженных силах». Героя Советского Союза расстреляли 28 октября 1941 года.
А 31 мая 1941-го арестовали (и через год расстреляли) командующего ВВС Московского военного округа генерал-лейтенанта Петра Пумпура. Он обвинялся в антисоветском военном заговоре и вредительской деятельности.
