Видео
В мире
Впервые избранный президент США открыто и без оглядки говорит о том, что он думает о Европе. Почему он считает НАТО устаревшей, а сплоченность ЕС оставляет его равнодушным, который, по его мнению, будут и дальше покидать его члены. BILD совместно с газетой Times задал вопросы человеку, который вскоре станет самым влиятельным в мире, о том, что следует от него ожидать и чего следует опасаться.
— Каковы, по Вашему мнению, были причины Брексита?
— Люди не хотели, чтобы в страну приезжали другие люди и разрушали ее, и Вы знаете, в моей стране мы с самого моего первого дня в должности сделаем акцент на очень безопасных границах. Это будет один из моих первых указов, который я подпишу в первый день — то есть понедельник, не в пятницу или субботу, потому что я не хочу этого делать между всеми этими праздничными мероприятиями, этот указ будет об укреплении наших границ.
Мы не хотим, чтобы к нам приезжали люди из Сирии, о которых мы не знаем, кто они. У нас нет возможности проверить этих людей. Я не хочу делать так, как в Германии.
При этом я очень уважаю Ангелу Меркель, это я должен сказать. Я очень ее уважаю. Но я считаю, то, что произошло, большая неудача. Вы знаете, что я люблю Германию, потому что мой отец родом из Германии, и я не хочу оказаться в подобной ситуации. То, как я это вижу, у нас имеется достаточно проблем.
— В ходе предвыборной гонки Вы сказали, что Вы хотите удержать мусульман во всем мире от того, чтобы они ехали в США. Вы все еще это планируете?
— Речь идет о мусульманах из разных частей мира, у которых проблемы с терроризмом. Будут жесткие проверки безопасности, будет не так, как сейчас. У нас нет настоящих проверок безопасности при въезде в нашу страну, их, по сути, сейчас совсем не существует, как это было и в Вашей стране, по крайней мере, в прошлом.
— Когда Обама приехал в Берлин со своим последним визитом в своей должности, он сказал, что он — если смог бы — на следующих выборах проголосовал бы за Ангелу Меркель. Вы тоже?
— Во-первых, я не знаю, кто ее соперники. И я с ней не знаком, никогда не встречался. Как я уже сказал, я ее очень уважаю. У нее есть чувство, они великолепна, великолепный лидер. Но я считаю,
она допустила катастрофическую ошибку, когда впустила всех этих нелегалов в страну. Знаете, впустить всех этих людей, вне зависимости от того, откуда они.
И никто не знает, откуда они вообще. Вы это поймете, у вас уже появилось об этом четкое представление (после теракта в Берлине — прим. ред.). То есть я считаю, она допустила катастрофическую ошибку, очень плохую ошибку. Но, несмотря на это, я уважаю ее, мне она нравится, но я ее не знаю. То есть я не могу сказать, кого я поддержал бы — если я вообще кого-то поддерживал бы.
— В ходе предвыборной гонки Вы заявили, что политика Ангелы Меркель в отношении беженцев из Сирии — «умалишенная». Вы все еще так считаете?
— Я встречусь с ней. Я ее уважаю, мне она нравится. Но я считаю, что это была ошибка. Люди совершают ошибки, но я считаю, это была очень большая ошибка.
Я считаю, что нам нужно было ввести зоны безопасности в Сирии, это было бы значительно дешевле. А страны Персидского залива должны были заплатить за это, в конце концов, у них есть деньги, как ни у кого другого. Все вместе было бы значительно дешевле, чем та травма, которую сейчас переживает Германия. Я бы сказал — создайте зоны безопасности в Сирии.
Посмотрите, вся эта история никогда не должна была произойти.
На Ирак нельзя было нападать, правильно? Это было одно из худших решений, вероятно, самое худшее решение, которое было когда-либо принято в истории нашей страны.
Мы тогда что-то развязали — это было, словно кидать камни в пчелиный улей. А теперь это одна из крупнейших бед всех времен… Я сейчас кое-что посмотрел… О, это мне Вам показывать нельзя, потому что это секретно… Но я посмотрел на талибов. Если посмотреть на талибов — это совершенно разные краски, и с каждым годом становится все больше, больше, больше. И тогда говоришь — что там происходит?
— На кого Вы возлагаете вину? Обама, Пакистан? Кого вы считаете ответственным?
— В Афганистане ситуация нехорошая. Ничего не идет хорошо. Думаю, мы почти 17 лет были в Афганистане. Но если посмотреть на все эти территории, со всей честностью, мы не дали сделать людям то, что является их задачей. У нас великолепная армия, но мы не дали нашей армии победить. Boeing и Lockheed Martin, как Вы знаете, являются крупными поставщиками в нашей стране, у нас есть программа F-35, которая значительно превысила запланированные расходы и сейчас задерживается. Это сотни миллиардов долларов свыше запланированных расходов и семь лет свыше запланированного срока. И это нужно улучшить.
— А как звучит приоритет в военной сфере для Вас, как главнокомандующего ВС?
— ИГИЛ.
— Как Вы будете действовать по отношению к ИГИЛ?
— Этого я сейчас не скажу, я не хочу быть таким, как Обама или другие. Я в этом отношении всегда говорю о Мосуле, Мосул превратился в катастрофу, ужасно. Они заявили четыре месяца назад, что мы возьмем Мосул. Я сказал: «Почему Вы так заявляете?» Это как Ваш вопрос — Что Вы будете делать в самом начале? Когда Вы начнете штурм? Когда и как Вы это сделаете? Какое оружие вы будете использовать? В какое время?
Мосул стал катастрофой, потому что мы пять месяцев назад заявили, что мы через пять месяцев войдем в Мосул. Четыре месяца назад мы сказали: «Мы готовимся», а когда мы затем вошли, к тому моменту уже слишком много об этом говорили. Так было сложно взять город.
— Вы считаете, вмешательство Владимира Путина в Сирию — это хорошо или плохо?
— Нет, это очень скверное дело, очень плохо. У нас был шанс сделать что-то, когда мы провели эту красную линию, которая, однако, не действовала — ничего не произошло. Это была единственная возможность, а сейчас как-то… очень поздно. Слишком поздно, сейчас все позади.
Когда-нибудь все закончится, но Алеппо был чудовищным. Когда видишь, как они застреливают старых женщин, которые покидают город. Они не могут долго идти, и их застреливают. Кажется, будто их застреливают просто для забавы — это ужасно, ужасное положение. Алеппо — в таком ужасном гуманитарном положении.
«НАТО устарела»
— Вы знаете, что Ангела Меркель хорошо знакома с Владимиром Путиным. Он свободно говорит по-немецки, она — по-русски. Кому Вы больше доверяете — Ангеле Меркель или Владимиру Путину?
— Пока я доверяю обоим — но посмотрим, как долго это продолжится. Возможно, совсем не долго.
— Вы можете понять, что жители Восточной Европы боятся Путина и России?
— Конечно. То есть, я знаю это. Я имею в виду, я понимаю, что там происходит, я давно говорю — у НАТО есть проблемы. Оно устарело, потому что, как Вы знаете, было создано много, много лет назад. Во-вторых, страны не платят то, что должны платить. Я оказался под большим давлением, когда сказал, что НАТО устарело.
Но она устарела, потому что не уделяло внимания терроризму. Давление на меня длилось два дня, а потом они начали говорить, что Трамп прав. А сейчас — это было на обложке Wall Street Journal, у них целый отдел, который занимается исключительно темой терроризма. Это хорошо.
Другое дело, что страны не платят честно ту часть, которую должны платить. То есть мы должны защищать эти страны, но многие из них не платят того, что должны платить. Это очень нечестно по отношению к Соединенным Штатам. Но, несмотря на это, я считаю НАТО очень важным.
— Европа в отношении своей безопасности на протяжении десятилетий зависит от Америки. Эта гарантия будет существовать и в будущем?
— Да, я чувствую себя сильно связанным с Европой — очень сильно связанным, да.
— Вы поддерживаете европейские санкции против России?
— Я считаю, что люди должны ладить друг с другом и делать то, что они должны делать, чтобы быть честным. Хорошо? Вы ввели санкции против России — посмотрим, сможем ли мы заключить пару хороших сделок с Россией.
С одной стороны, я считаю, должно быть намного меньше ядерного оружия и его нужно значительно сократить, это относится сюда же. Но существуют эти санкции, и Россия в настоящий момент сильно страдает от них. Но я считаю, что может получиться что-то, от чего получат выгоду многие люди.
«Брексит идет великолепно»
— Вы знаете знаменитую цитату Генри Киссинджера: «По какому номеру мне звонить, если я захочу поговорить с Европой?» По какому номеру позвоните вы?
— Я бы сказал, что Меркель, определенно, является одним главных лиц среди глав правительств. Посмотрите на Великобританию и на Европейский Союз, который, по сути, есть Германия. В принципе, Европейский Союз является средством для достижения целей Германии. Поэтому, на мой взгляд, решение Великобритании о выходе из его состава было весьма умным. Вы написали аж на титульной полосе: «Трамп сказал, что будет брексит». Это было тогда, когда еще никто так не думал, и все решили, что я сумасшедший. Обама тогда говорил, что британцам пришлось бы встать в общую очередь, предполагая «если это произойдет». А потом ему пришлось брать свои слова обратно. Когда он так выразился, это было плохо. Мне кажется, вы это делаете великолепно. Мне кажется, все идет прекрасно.
— Каким вы видите будущее Европейского Союза? Вы полагаете, что из его состава выйдут и другие страны?
— Оно будет трудным. Я поговорил с главой ЕС — мне позвонил очень милый господин.
— Господин Юнкер?
— Да, чтобы поздравить меня с победой на выборах. Мне кажется, это очень сложно: люди, страны стремятся к собственной идентичности, Великобритания стремилась к собственной идентичности. Но, как мне кажется, что если бы их не заставили принять всех этих беженцев — такое огромное количество со всеми их проблемами, — то тогда брексит бы не случился.
Все шло бы и дальше хорошо, но это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения европейцев. Люди стремятся к собственной идентичности. И если вы действительно спрашиваете мое мнение, то мне действительно кажется, что другие страны будут выходить из состава ЕС.
— Будучи успешным бизнесменом, вы доверяете европейской валюте?
— Да, она в полном порядке. А чему доверяете вы? Я доверяю доллару. А через четыре года буду доверять ему еще больше, чем сейчас — конечно, доллар как валюта находится в полном порядке. Но я думаю, что удержать евро будет не так легко, как многие думают. И если беженцы и дальше будут прибывать в разные части Европы, то удержать его будет очень трудно — потому что очень многие люди недовольны этим.
— Что лучше для США: сильный ЕС или сильные национальные государства?
— Я не думаю, что для США это играет важную роль. Я никогда не думал, что это имеет значение. Смотрите, ведь отчасти ЕС был создан, чтобы противостоять США в торговле, не так ли? Так что мне, в общем-то, все равно, вместе или врозь — это не играет большой роли. Я это видел, у меня есть большое владение в Ирландии, в Дунберге — это прекрасная недвижимость. Произошло вот что: я запросил разрешение на значительное расширение строительства — тогда я был девелопером, — но мне пришлось многому научиться, потому что хотя я и получил разрешение очень скоро, затем Ирландия и мои люди обратились к ЕС, чтобы тот выдал свое разрешение. И это растянулось на долгие годы, и это было плохо для Ирландии.
— Вы считаете, что ЕС тормозит национальные государства, входящие в него? Является ли это препятствием для роста и благосостояния?
— Могу сказать, что европейцы прибегали к всяким фокусам в области экологии, чтобы помешать реализации строительного проекта. Это был для меня очень неприятный опыт. Чтобы получить разрешение со стороны ЕС, понадобились бы годы. И что я сделал тогда? Я сказал: «Забудьте, об этом, я не буду здесь ничего строить».
— У вас есть кумиры? Есть ли герои, на которых вы ориентируетесь, люди из прошлого, которыми вы восхищаетесь?
— Нет, я не люблю героев, не люблю саму идею наличия какого-либо героя. Идея наличия героя никогда не бывает великолепной, но, конечно, я уважаю определенных людей. И конечно, есть определенные люди — но я многому научился у своего отца, который был девелопером в Бруклине и Квинсе. Он строил дома и квартиры, и я научился у него, как надо вести переговоры — хотя в то же самое время я думаю, что вести переговоры — это природный талант. Либо ты умеешь это, либо нет. Ты можешь стать лучше, но, в принципе, люди, которых я знаю, и которые являются прекрасными переговорщиками или продавцами, или политиками — у этих людей все получается внешне естественно, внешне естественно…
— Как пост президента отразится на вашем стиле работы?
— Знаете, изменения будут очень, очень большими. Я вел очень приятную жизнь, был успешен и хорош, а это совсем другое дело — но я думаю: если ты президент, находишься в Белом доме, а это совершенно особенное место. Ты попал туда на определенное время — кто хочет сам его покинуть?
Так, например, мне нравился президент Обама. Он был очень любезен — да, весьма любезен в личном разговоре — в остальном, возможно, не настолько любезен. Но кто же хочет покинуть Белый дом, чтобы отправиться куда-то в другое место, в отпуск? Белый дом — это нечто совершенно особенное, предстоит много работы, и я не буду уезжать часто. Я буду оставаться в Белом доме и работать. Выполнять свои задачи — кто хочет покидать Белый дом?
— Вы будете и дальше писать сообщения в Twitter, вступив в должность президента? И если да, то под каким именем: The Real Donald Trump, POTUS или, может быть, Real POTUS?
— Думаю, что под именем @RealDonaldTrump — я сохраню его. Сейчас у меня 46 миллионов подписчиков — это много, очень много. Но 46 миллионов — это общее число подписчиков в Facebook, Twitter и Instagram. Так что, если задуматься над цифрой в 46 миллионов, то я, пожалуй, оставлю имя @RealDonaldTrump, чтобы она росла и дальше. А что касается Twitter, то сначала я думал, что буду писать там реже, но пресса пишет обо мне настолько нечестно, что я буду писать в Twitter и дальше. И это будут не 140 символов — сейчас это 140, 280 символов — я могу писать и писать, и писать, а они будут публиковать и публиковать эти сообщения. Сегодня утром на Fox News: «Дональд Трамп, у нас срочные новости!» И тогда я выдам что-нибудь этакое!
— А ваша дочь Иванка будет играть важную роль в правительстве?
— Нет, не сейчас. Она отправится в Вашингтон, и сейчас они занимаются покупкой дома или чем-то в этом роде, но, видите ли, у нее дети, так что Джаред будет участвовать в этой работе, как мы уже объявили. Но без зарплаты. Когда он достигнет мира — кто мог бы больше подойти для этой задачи, чем Джаред, не так ли? В нем что-то есть…
Перевод Иносми.ру
