Видео
В мире
Я не уверенна, что это были слова, которые президент сказал перед жертвами депортаций и их родственниками в 70-ю годовщину депортаций, были словами поддержки. Еще остается добавить, что «это наша собственная вина» - мы не слишком понравились оккупантам, мы сдали себя и своих соседей, сами - от нечего делать - погрузились в вагоны для скота, сами вырывали себе ногти, насиловали и убивали.
Одним словом, были (и есть?) таким народцем вроде гриба дождевика-переростка, из которого пыль и споры вылетают, но даже вони не остается… И что - все «соседи, родные и односельчане» должны чувствовать себя виноватыми в репрессиях 1949 года?
Не понимаю только, почему именно сейчас стало модным во всем винить латышей.
Это какой-то прием Кремлевской пропаганды, маузерок и гранатка гибридной войны? Может это мы сами погрязли в самокритике?
Ясно, что любая оккупация несет с собою коллаборационизм как обязательную приправу. Но
может не стоит преступления отдельных моральных дегенератов обобщать и выдавать их за черты целой нации, в данном случае латышей?
Если президент страны делает акцент на предательстве, как «национальном наследии», может быть нужно и конкретно упомянуть – сколько было этих предателей? Несколько сотен? Пару тысяч? Сколько?
Депортации 1949 года были характерны тем, что списки лепили не местные парторги и «комсомольцы» за бутылкой водки: они создавались централизованно, под надзором органов безопасности, за несколько месяцев до операции под романтическим названием «Береговые волны». Данные для списков брали из результатов переписи населения. Органы безопасности знали так называемые семьи националистов (об этом свидетельствуют и уголовные дела), тех, кто не хотел входить в колхозы и тех, кто поддерживал лесных братьев. Чтобы выдернуть с корнями эти «антисоветские элементы», их депортировали вместе со всеми родственниками.
К составлению этих списков не приложил руки ни один местный коллаборационист. И если даже какой-то парторг-латыш мог что-то подредактировать, то только за день до начала депортаций. Но тогда об этих «мероприятиях» уже знали многие: поздним вечером 24 марта собралось тайное совещание советских активистов, где дали конкретные указания как проводить вывоз людей. И тогда им оставался только один выбор – предупредить или участвовать в репрессиях.
Те, кто радуется каждому коллаборационисту («я же говорил, что все латыши предатели!») будет искать и найдет доказательства.
В какой-то очень старой публикации историка Хейнриха Строда сказано: «Мне удалось собрать сведения о депортациях 1949 года. Только послушайте: более 35 000 латвийских активистов приняли участие в депортации ваших соотечественников». Без указаний, откуда взялась эта цифра и насколько можно ей доверять.
В свою очередь чуть позже господин Стродс написал: «Общее число членов коммунистической партии, комсомольцев и советских активистов, которые участвовали в депортациях людей 25 марта в Латвии, составило около 12 000. Обычно это были местные жители, которые хорошо знали дороги и подходы к домам, улицам и адресам». О других видах коллаборации Стродс не говорит.
Так куда делись бесчисленные соседи, родственники и односельчане? Куда подевались те, кто помогал согнать депортируемых в 3316 грузовых машин и 1974 вагона, которые стояли на 55 станциях?
Можем ли мы на миг остановится в уничтожении своей нации и в бессмысленном посыпании головы пеплом? Если этим занимаются высокопоставленные лица, мы не должны им уподобляется, потому что это не тот пример, который вдохновляет».
