Видео
В мире
В Латвии после 24 февраля произошло несколько очень важных для нацменьшинств событий. Сейм принял решение о полном переводе всего образования на госязык, был снесен памятник в парке Победы, на выборах в Сейм прошла партия «Стабильности!», но не прошло «Согласие», а кроме того, Сейм объявил Россию террористическим государством, а регулятор закрыл большинство российских телеканалов, прозвучало в передаче.
Исследование Госканцелярия проводила в несколько этапов, рассказал Рихард Бамбалс, глава ее департамента координации стратегических коммуникаций:
«Почему оно было необходимо? Да, идет война, но из-за этого проистекает несколько важных решений и для нас здесь, это касается и изменений в использовании масс-медиа. Куда мигрировали зрители русскоязычных каналов? В марте и апреле большинство российских проправительственных каналов было закрыто. Это был первичный интерес, а параллельно появились и другие вопросы при формулировке целей исследования — о памятнике в парке Победы, о 9 мая, а также о переходе образования на госязык.
Почему это исследование было необходимо? У нас всех в памяти ясно отпечатался кризис Covid-19, и очень сложно было во время этого кризиса достучаться до русскоязычных — до пенсионеров, до людей, например, в Латгалии. И мы поняли, что мы не только не смогли вести коммуникацию с ними, а мы не смогли и понять, какие каналы они используют, где они находятся, о чем они думают, что их волнует... И очень важно было понять: если и у нас произойдет какой-то кризис после 24 февраля — то по каким каналам можно информировать этих людей? Это было первичной необходимостью.
Что касается нацменьшинств, то у нас несколько раз проводилось исследование, в апреле-мае 800 телефонных звонков, затем углубленные интервью именно с русскоязычной молодежью до 30 лет — теми, кто ни минуты не жил в Советском Союзе и не смотрел кремлевские каналы, не является целевой аудиторией этих каналов. Затем август-сентябрь — это дискуссии экспертов. Выводов очень много, и они очень разные».
Для государства это стало «окном возможностей» по решению множества внутриполитических вопросов и укреплению внутренней безопасности в стране, отметил Бамбалс:
«Не только укрепить границу, но также укрепить социальный договор между индивидом и государством и работать над сплоченностью, над чувством принадлежности к стране! Результаты показывают, что ситуация не идеальна, мы очень далеки от идеала в этом вопросе и многих других. Это касается и образования, и того, что люди полагаются на информацию о военных действиях, которая распространяется Россией. Но ситуация не безнадежна по ряду пунктов».
Настроения русскоязычного населения Латвии между тем таковы: люди ощущают, что они «из политики выкинуты», у них нет возможности участвовать в работе в публичной сфере на уровне масс-медиа, заявил медиаэксперт Сергей Крук, профессор Рижского университета им. П. Страдиня:
«Памятник в Пардаугаве, как площадка, где они могли по крайней мере физически встретиться и что-то обсуждать, демонтирован. Оппозиция в парламенте? К ней никогда не прислушиваются. То есть нет возможности свое мнение каким-то образом сформулировать и продемонстрировать публично, бороться за формирование публичного мнения, попасть в политическую повестку дня.
Естественно, настроения такие, что за «Согласие уже не голосуют: политика к чёрту нафиг не нужна — потому что там никаких дискуссий не происходит, там только «красные лини» рисуют, у нас нет возможности высказать свое мнение, плюрализм мнений здесь не принимается. Государство исключительно монистично.
Исайя Берлин предупреждал в своих статьях в 1950-х годах, что это ведет к очень нехорошим последствиям, когда игнорируются чужие мнения. Ну, и нет таких инструментов обратной связи, о чем мы писали в своем исследовании, которое опубликовано в виде большой книги в мае-июне. Люди, которые принимают решения — они ничего не знают о том, чем живет их народонаселение.
Естественно, тогда и теоретическая проблема с новыми социологическими исследованиями, которые проводит и Госканцелярия. Они считают, что мы живем только в СМИ, что это единственная реальность, которую мы воспринимаем, что мы не живем на работе, что у нас нет своих каждодневных проблем... Дней рождения, свадеб, похорон, дней зарплаты, дней, когда мы получаем счета на оплату коммунальных услуг, и мы время от времени как-то общаемся с представителями каких-то государственных институтов и получаем там пинок под зад — и из этого тоже складывается картина мира.
Латыши привыкли считать, что мы живем в каком-то символическом мире. Который обрисован памятниками, литературой — и вот если мы будем теперь менять списки обязательной литературы и памятников, то изменится и создание, понимание, и люди по-другому будут работать».
Сигита Струберга, генеральный секретарь Латвийской Трансатлантической организации, преподаватель факультета политологии Латвийского университета, возразила на реплику Крука про общение с госинституциями:
«Не стоит забывать, что до сих пор в госучреждениях, в принципе, у людей нет проблемы с тем, чтобы говорить на русском языке. Их понимают, им отвечают на русском. (..) В Рижской думе было «Согласие». Кстати, в Риге к Росликову насчет этого были претензии! И я думаю, кстати, поэтому мы и видим такие результаты.
Вы говорите, бизнес зарегулирован на уровне Кабинета министров, русскоязычным трудно решать свои вопросы — но если мы посмотрим изначально, то на заре восстановления независимости как раз-таки более успешны в бизнесе были именно нелатыши!»
Медиаэксперт пояснил, что в бизнесе и теперь занято больше русскоговорящих, тогда как латышей много в публичном секторе. Струберга отметила, что ситуация меняется, и в госуправлении работает всё больше нелатышей. Крук парировал, что эти люди трудятся там «не на престижных должностях».
Сигита Струберга призвала помнить, что все-таки речь идет о «двух травматизированных общинах» в Латвии:
«Одни ощущали огромную травму во времена Советского Союза, как люди, которые находились на своей территории и попадали под разные санкции, и с другой стороны — есть русскоязычные, у части которых родители сюда приехали, и у которых был немного другой набор прав в те времена, и это потом поменялось.
Я думаю, сегодня не имеет смысла говорить, правильными ли были решения в 1990-х годах, потому что это уже ничего не изменит. Но в то же время, если уж мы говорим о таком новом старте, если мы действительно хотим его — тогда надо очень сильно учитывать эту травму, которая есть у обеих общин. И это не решится так быстро и просто! А что до отсутствия интереса к политике, так латыши тоже аполитичны».
По оценке Струберги, это очень хорошо, что зашла речь о новом общественном договоре между властью и населением, особенно русскоязычным, но тут исследование не показало «ничего нового, кроме некоторых оптимистичных нот в настроениях молодежи».
Опрос проводился Госканцелярией уже после того, как выключили российские телеканалы и заблокировали российские сайты — тем не менее, на вопрос, кто ответствен за войну в Украине, почти 32% респондентов ответили «США, НАТО и Украина» (и примерно такой же процент считает виновными Путина и РФ).
По словам Рихарда Бамбалса, полученные данные развенчали миф в обществе о том, что многие русскоязычные якобы скрывают свои симпатии к Кремлю или боятся говорить, за кого они:
«Большинство, еще почти 40%, на самом деле не знают. Что можно видеть в этих данных, особенно по молодежи? Действительно не знают люди! Потому что — что сделала российская дезинформация? Знак равенства между Киселевым, Соловьевым, пропагандистскими каналами — и независимыми СМИ Запада. И человек не знает, чему верить, потому что одни источники говорят одно, а другие другое, и ответ — «я не знаю». Для молодежи в Даугавпилсе, Резекне, Риге мы это видим по ее ответам.
Так что это один из мифов, которые опровергает это исследование — будто все русские одинаковы, и они какая-то пятая колонна Кремля. Совершенно не так! Русские очень разные, и наличествует корреляция, когда более обеспеченные люди, с высшим образованием всегда были более лояльны к Латвии, и другую позицию в регионах занимают люди с более низким уровнем образования, они как-то больше полагаются на информацию Кремля».
Сергей Крук подтвердил, что из полученных данных эта социально-экономическая взаимосвязь четко прослеживается.
В передаче также прозвучало, что и после запрета трансляции российских каналов в Латвии примерно 10-13% опрошенных признали, что они продолжают потреблять контент НТВ, Россия24 и тому подобных масс-медиа, то есть дезинформация не исчезла полностью.
Кроме того, этот запрет отнюдь не привел к тому, чтобы люди переключились на латвийское и европейское информационное пространство, они не смотрят LTV1 и не слушают Latvijas Radio, признал Бамбалс. Исключением тут являются электронные СМИ, причем на двух языках, подчеркнул он. Исследование опровергло стереотип о том, что латвийские русскоязычные ищут информацию только на родном языке.
«В принципе, цифровые СМИ, социальные сети, особенно Facebook — это то, что можно использовать, чтобы достичь аудитории. Не только русскоязычных, но и латышей», — резюмировал специалист..
