Видео
В мире
Ялмар Сииласвуо родился в шведской семье. Нет, не в этом смысле. До 1936 года он носил фамилию Стрёмберг. Но «сису» этому шведу было не занимать. Плюс ко всему прилагались нордическое хладнокровие, жестокость викинга и тактическая хитрость, достойная Роммеля.
Этого финского генерала можно назвать Полярным Лисом. Во всех смыслах.
Финские егеря под знамёнами кайзера и рейха
Финляндия в составе Российской империи долго наслаждалась впечатляющей автономией и немыслимыми в других частях державы правами и свободами. Санкт-Петербург почти не вмешивался в финские дела. Жители Суоми (самоназвание Финляндии. — Прим.ред.) отвечали российской короне лояльностью, а финские стрелки даже заслужили Георгиевское знамя с надписью «За отличие при усмирении Польши в 1831 году» и статус Старой гвардии за доблесть в боях с османами в Болгарии.
При Николае II имперские власти решили урезать автономию и русифицировать Финляндию. Лояльность Петербургу понеслась под откос. В Первую мировую войну самые отчаянные сторонники финской независимости ушли к немцам и вступили в 27-й королевский «прусский» батальон егерей. Одним из беглецов-добровольцев был Ялмар Фридолф Стрёмберг. Под знамёнами кайзера он сражался против русских войск под Ригой, где проявил себя умелым и талантливым командиром.
Финские егеря возвращаются с парада в Либаве, 1916 год
В конце 1917 года Финляндия объявила о своей независимости. Пришедшие к власти в России большевики признали суверенитет Суоми и немедленно принялись помогать своим финским товарищам в свержении её властей.
Зачем терпеть буржуазную Финляндию, если можно сделать её коммунистической?
В январе 1918 года в Финляндии началась гражданская война. Интернациональные красные отряды брали город за городом. Немцы отпустили финских егерей домой вместе с оружием и снаряжением. И даже выдали им пароход, и высадили в Гельсингфорсе собственные войска. Зачем терпеть коммунистическую Финляндию, если можно сделать её прогерманской?
Скелеты в шкафу борца за независимость
Опытные и дисциплинированные егеря стали главной ударной силой финской «белой» армии. Они добавили шюцкору (существовавшая в 1917-44 гг. финляндская полувоенная организация-ополчение. — Прим.ред.) элемент регулярной армии и вскоре начали побеждать менее организованных коммунистов. Стрёмберг возглавил роту третьего батальона «белофинской» армии. Он участвовал во взятии Хельсинки и победном параде по этому поводу, выбивал коммунистов из Тампере и Выборга.
Вот только в «белой» финской армии расцвёл дикий этнический национализм и ксенофобия.
Егеря и без того не питали большой любви к русским, ради независимости от которых пошли воевать за кайзера и с которыми долго сражались на полях Первой мировой. А теперь они видели в «красных» интернациональных отрядах происки всё тех же «рюсся», желающих покорить Суоми под новыми флагами.
Их настроения разделяли и многие ополченцы-шюцкоровцы. Даже Маннергейма они считали слишком мягкотелым, подозрительно царским и чуть ли не нацпредателем, собирающимся продать Финляндию русским коммунистам.
Победы финских большевиков традиционно сопровождались красным террором. Коммунисты ставили к стенке «врагов трудового народа» от офицеров до учителей. Когда финские егеря и шюцкоровцы стали одерживать верх, белый террор в их исполнении многократно превзошёл красный.
Окончательно сорвало резьбу у белофиннов в Выборге. По сей день это одна из самых мрачных страниц финской истории. Когда егеря и шюцкоровцы ворвались в последний оплот «красных» — убивать они стали не только коммунистов. А всех, хотя бы отдалённо похожих на русских.
Расстреливали даже офицеров, выходивших встречать их как освободителей с цветами. Не за то, что красные — за то, что «рюсся». Точное число жертв Выборгской резни неизвестно до сих пор. От нескольких сотен до нескольких тысяч человек. Убили даже несколько десятков поляков: они говорили на подозрительно славянском языке.
Ялмар Стрёмберг был одним из командиров финских войск при взятии Выборга. Достоверных сведений о его прямой причастности к убийствам нет. Но нет и упоминаний о том, что хотя бы один из финских командиров попытался остановить кровавую вакханалию. Ялмар Стрёмберг как минимум не мешал своим солдатам массово убивать пленных и гражданских по этническому признаку.
Сам он всю оставшуюся жизнь события в Выборге и своё в них участие публично и в текстах не комментировал и не упоминал. Что тоже показательно.
Ужас Суомуссалми
В мирное время Стрёмберг продолжил армейскую карьеру, методично совершенствуясь в военных дисциплинах. В 1934 году в звании полковника возглавил военный округ Северной Остроботнии. После переезда в его центр, Оулу, он сменил шведскую фамилию на более патриотичную финскую, под которой остался в истории, — Сииласвуо.
А потом началась война. Товарищ Сталин решил подвинуть финскую границу подальше от Ленинграда и заодно превратить страну Суоми в советскую социалистическую.
Финская армия была развёрнута в Карелии, на линии Маннергейма и к северу от неё. Часть войск стерегла приполярный район Петсамо с его никелевыми шахтами. Серьёзной советской атаки в дремучем бездорожье между Карелией и Заполярьем финны не ждали. Ведь там даже медведь заблудится. Там нельзя ни снабжение наладить, ни маневрировать.
Полковник Ялмар Сииласвуо и полковник Альпо Марттинен в зимнем лесу под Суомуссалми
За эту стратегическую глушь и отвечал полковник Сииласвуо. Именно в этой стратегической глуши СССР готовил финнам удар, который должен был завершить войну. Три дивизии советской 9-й армии с танками и тяжёлой артиллерией должны были рассечь Финляндию в самом узком месте и взять Оулу на побережье Ботнического залива. Это разрывало железнодорожное сообщение с Швецией и выводило советские войска в глубокий финский тыл. После чего можно было двигаться на юг до самого Хельсинки. Отразить такой удар финны, скорее всего, не смогли бы.
Удар был внезапен и страшен. Немногочисленные финские пограничники и пехотинцы огрызались и откатывались под ударами советского молота.
Полковник Сииласвуо помчался на поле боя, стягивая к месту прорыва все доступные батальоны. В его распоряжении была только лёгкая пехота, без техники и с единицами пушек. Но это были местные жители, поголовно умевшие ходить на лыжах, привыкшие к лютым морозам, с одеждой и снаряжением для войны зимой в лесу. Ими командовали офицеры, большей частью служившие во всё тех же финских егерях кайзера.
Советские войска были многочисленны, отважны и оснащены огромным количеством тяжелого оружия — но их зимняя одежда была далека от совершенства, а навыками действий в северных лесах обладали только бойцы горнострелковой 54-й дивизии. В других соединениях не всем бойцам даже досталась зимняя одежда. А морозы в зоне боёв 9-й армии стремительно приближались к отметке -35 градусов по Цельсию.
О последовавшей трагедии знают все любители военной истории. Успешное наступление советских войск против слабейшего врага превратилось в беспросветный полярный ужас. Полярный Лис умело дирижировал наличными силами и использовал все их сильные стороны.
В ключевых точках дорог финны встали насмерть в полном соответствии с идеей «сису». Превосходящие силы советских войск так и не смогли их подвинуть, хотя на этих позициях противник нёс большие потери. А пока «наковальни» держались, вокруг растянувшихся на лесных дорогах советских войск начал кружиться рой финских лыжников. Они находили слабые места, создавали локальный перевес в силах, появлялись из лесной тьмы и устраивали резню. После чего исчезали в снежном безмолвии, оставляя груды леденеющих трупов.
Численность советских войск стала играть против них. Снабжать большую группировку вдали от баз по лесным тропам было бы сложно и без противодействия противника. Финны сделали снабжение невозможным. У советских войск стремительно заканчивалась еда и боеприпасы. Вместе с ними таял и боевой дух.
Красноармейцы были готовы драться хоть с реакционными буржуинами, хоть с антинаучными чертями — но в классическом войсковом бою. Тени северного леса не собирались воевать «по правилам».
163-я дивизия ушла из-под Суомуссалми первой, понеся большие потери, растратив почти весь боекомплект и бросив изрядную часть техники. 44-я дивизия так и не сумела к ней прорваться из-за финского заслона. Финны методично нарезали её на мотти — локальные котлы — и истребляли советские части одну за другой. Остатки истощённых и деморализованных сил 44-й дивизии бежали через леса, бросив технику. Фотографии брошенного красноармейцами снаряжения, сделанные на Раатской дороге, стали одним из символов этой войны.
Разбитая колонна 44-й дивизии восточнее Суомуссалми (источник фото)
Покончив с советскими войсками под Суомуссалми, Сииласвуо бросил свои потрёпанные батальоны под Кухмо против 54-й дивизии. Её горнострелки были готовы к зимней войне, в отличие от простой пехоты двух других дивизий. Но рои финских лыжников знали своё дело. К концу войны соединение рассекли на восемь котлов-мотти, а общие потери дивизии оказались очень тяжёлыми — свыше 6 тысяч человек.
Сииласвуо, теперь генерал-майор, очень сокрушался, что перемирие помешало ему добить ещё одну советскую дивизию. Но тут финский военачальник, конечно, преувеличивает собственные успехи. Конкретно под Кухмо финны понесли тяжёлые по своим меркам потери, и разгром россыпи «мотти» вокруг Кухмо был совершенно не очевиден. Почти все они досидели до конца войны и не дали себя разгромить, хотя и ценой большой крови.
Поражения Кровавого Ялмара
После Зимней войны началась Летняя война. Она же «война-продолжение». Финны встали на сторону Третьего рейха, решив вернуть отобранное Сталиным и расширить свои границы дальше на восток. Им даже не пришлось искать формального повода для вторжения: после того, как люфтваффе начали использовать финское воздушное пространство для действий против СССР, советская авиация принялась превентивно бомбить цели в самой Финляндии. Благо уже 22 июня немцы начали развёртывание на финской территории и активно помогали дорогому союзнику.
Финские и немецкие войска пересекли советскую границу. Генерал Сииласвуо возглавил III корпус финской армии. Он действовал всё в тех же местах, где одержал победу над советской 9-й армией. Но теперь его задачей стало ворваться в советскую Карелию, дойти до Белого моря и перерубить стратегическую железную дорогу из Мурманска на юг — по которой шёл поток ленд-лизовских грузов.
Корпус Сииласвуо находился в распоряжении командующего германской армией «Норвегия» Николауса фон Фалькенхорста, завоевателя Норвегии и лучшего мастера северной войны из всех генералов рейха. Вот только успехов ни в наступлении на Мурманск, ни в продвижении к Белому морю фон Фалькенхорст и Сииласвуо так и не достигли.
Советские войска очень хорошо усвоили опыт Зимней войны. К тому же теперь они не несли финнам на штыках не слишком интересный им коммунизм, а защищали свою землю от врагов — успевших продемонстрировать зверство и жестокость.
За продвижение в Карелии и немцы, и финны платили большую цену. Некоторые финские отряды попадали в те же самые котлы-мотти, в которые совсем недавно загоняли красноармейцев. Склонные к индивидуализму и непочтительности финские солдаты принялись роптать на вчерашнего триумфатора. В войсках пошли разговоры, что Сииласвуо пытается выслужиться перед немцами за счёт потоков финской крови.
В этих боях за генералом и закрепилось прозвище Кровавый. Оно подразумевало жестокость не к врагам, а к собственным солдатам — которые раз за разом отправлялись в безнадёжные атаки и гибли в окружениях так же, как от их рук советские солдаты двумя годами ранее. Стресс и разочарование в финских рядах были такими, что командир 6-й дивизии Вернер Виикла даже покончил с собой.
Не всё было гладко и между союзниками. Немцы отправили в Финляндию войска, которые они считали наиболее пригодными для северной войны. Но Сииласвуо оценивал их способности к сражениям в приполярных лесах крайне скептически. Солдаты вермахта и СС умудрялись заблудиться в трёх соснах, тонули в болотах, страшно мёрзли, страдали от гнуса и, подобно РККА, слишком полагались на дороги и тяжёлую технику. При этом к финским союзникам немцы относились с плохо скрываемой заносчивостью и презрением — финны платили им той же монетой. Радикальный национализм северян и нацизм немцев плохо уживались.
Фон Фалькенхорст и Сииласвуо на строевом смотре 3-го армейского корпуса финской армии
Финский историк Мика Кулью утверждает, что генерал Сииласвуо в годы вторжения в СССР относился к мирному населению на оккупированной территории и военнопленным подчёркнуто гуманно — даже к заподозренным в связях с партизанами. Если так, то это сильно контрастирует с поведением финских войск южнее, в том числе в Петрозаводске.
Фронт стабилизировался осенью 1941 года. Сииласвуо получил звание генерал-лейтенанта, после чего был отправлен с фронта в Хельсинки на улучшение военного образования. Вернулся в Карелию он в феврале 44-го, когда запахло жареным. Понеся новые потери, его войска откатились на финскую территорию под ударами советских войск во время летнего наступления.
От разгрома Финляндию, поставившую к тому времени под ружьё всех мужчин, способных это ружьё держать, спасло своевременное согласие на мир на условиях Москвы.
Лапландская война против немцев и водки
Одним из условий мирного договора стало выдворение немцев с финской территории. Большая часть сил вермахта — почти 200 тысяч солдат — находилась на севере страны. Никто из финских военачальников не знал немцев лучше, чем долго воевавший с ними плечом к плечу Сииласвуо. И никто лучше него не умел воевать в дремучих северных лесах.
Теперь Сииласвуо должен был обратить оружие против бывших союзников. Задача усложнялась тем, что Москва требовала одновременно выгнать из Финляндии СС с вермахтом — и демобилизовать финскую армию до штатов мирного времени.
Сами же финны хотели поскорее закончить полностью истощившие страну войны — но воевать с немцами поначалу не слишком рвались. Потери и без того понесены были по меркам небольшой страны жуткие, а немцы всё же вчерашние союзники. И их в Лапландии было в три раза больше, чем войск 3-го корпуса Сииласвуо, которые ещё и таяли по мере демобилизации. Начались секретные переговоры и согласования о мирном выходе немцев в Норвегию.
Оставленное немцами при отступлении послание финнам — «В благодарность за не доказанное боевое братство»
Войска рейха под командованием Лотара Рендулича сами разозлили финнов и укрепили желание выкинуть их из страны. Отходя, они разрушали за собой всё, что могло пригодиться финнам или СССР в военных целях. Такого разорения хозяйственные финны потерпеть не могли. С последних чисел сентября 1944 года мирное преследование всё чаще стало превращаться в перестрелки и полноценные бои. Начались попытки ловить немецкие арьергарды в котлы-мотти и уничтожать.
Первого октября генерал Сииласвуо сделал решительный шаг. Финская пехота внезапно для немцев высадилась в Торнио — самом северном порту Финляндии на границе с Швецией. Вскоре после высадки шюцкоровцы подняли в городе восстание и практически выбили немецкие войска из города и порта.
Финское наступление захлебнулось не столько в обороне вермахта, сколько в… водке.
В суматохе немцы не эвакуировали и не уничтожили склады спиртного. Финские солдаты их нашли — с предсказуемыми последствиями. В результате немцам удалось вернуть контроль над стратегическим перекрёстком и почти отбить у финнов Торнио. Только восьмого октября, после высадки нескольких волн подкреплений, войскам Сииласвуо удалось вытеснить вермахт из города и двинуться дальше.
Тем временем финские части дошли по суше от Оулу до Кемиярви. И там попытались окружить отступающих немцев. И это почти получилось, финны даже успели взять несколько сот пленных. Но в Кемиярви тоже нашёлся склад с водкой. Уничтожать её запасы войска генерала Сииласвуо в очередной раз сочли более увлекательным занятием, чем уничтожать немцев. А немцы взорвали мосты и двинулись дальше в Норвегию.
К тому времени Гитлер дал отмашку выводить силы вермахта из района Петсамо, бросив никелевые шахты — пока не пришли русские. После Торнио и Кемиярви немцы усилили тактику выжженной земли. Её апофеозом стало полное разрушение города Рованиеми 14 октября. Впрочем, считается, что немцы пытались разрушить только военные объекты и инфраструктуру — но пожар добрался до эшелона с боеприпасами, после чего город сгорел целиком и полностью.
Ко второй половине октября стали сказываться последствия одновременной с наступлением демобилизации финской армии. Но Сииласвуо упорно пытался двигаться вперёд и повторить с немцами то же, что он проделал с советскими войсками при Суомуссалми. Двадцать шестого октября четыре финских батальона шли в безнадёжную атаку на окопавшиеся 12 батальонов немцев под Танкаваарой — и надеялись одержать верх.
В тот же день под Муонио финнам едва не удалось загнать в мотти эсэсовскую дивизию «Норд» — но сил опять не хватило. Помог генералу Сииласвуо советский генерал Мерецков. Он двинул свои войска в наступление, освобождая север Норвегии. Уже 25 октября советский и норвежский флаги поднялись над Киркенесом. Немцам пришлось поторопиться с отступлением — и в ноябре бои в основном закончились. Стороны понесли не слишком большие потери: менее двух тысяч убитыми с обеих сторон и несколько тысяч раненых.
Финские солдаты поднимают флаг на границе Швеции, Финляндии и Норвегии 27 апреля 1945 года
Тринадцатого февраля 1945 года Сииласвуо последний раз выступил перед своими войсками, поблагодарив их за службу Финляндии. Он не слишком надолго пережил свою последнюю войну и умер в 1947 году.
Его старший сын Энсио пошёл по стопам отца. Он был дважды ранен на советском фронте и дослужился до капитанских погон. А затем его фронтом стало миротворчество в составе международных сил ООН на Ближнем Востоке, на Кипре и на Синае.
Ялмар Сииласвуо сражался во всех войнах независимой Финляндии — от первой до последней. На его руках много крови своих и чужих солдат, а также, скорее всего, невинных гражданских. Вместе с ним ушла эпоха финских войн, завоевательных проектов и радикального национализма. Потеряв на фронтах множество жизней, страна Суоми сумела стать примером рациональной и мирной политики.
И глубоко символично, что сын Кровавого Ялмара, Энсио Сииласвуо, превзошёл отца в званиях и дослужился до полного генерала не на полях сражений, а на службе миру на нашей многострадальной планете.
Алексей Костенков, warhead.ru
