Видео
В мире
В этой истории удивительным образом переплелись сюжеты из жизни Пушкина и Глинки, Анны Керн и ее дочери Екатерины и биография исследователя Арктики, описанная в приключенческом романе "Два капитана" Вениамина Каверина.
Страшное событие потрясло тихий город Энск (в действительности это Псков) в канун Первой мировой войны. Здесь, на берегу реки, находят тело почтальона, а при нем — сумку, набитую намокшими письмами. Адреса на концертах безвозвратно смыты водой, а вот листки внутри еще можно прочитать. И соседи, вечерами собравшись вместе за чаем, читают… Среди многих будничных и скучных есть одно загадочное послание — прямо как из романов Жюля Верна или Джека Лондона.
"Судно замерзло в Карском море и дрейфует на север с полярными льдами. Может, оно освободится в этом году, но вероятнее, что в будущем", — пишет неизвестный штурман дальнего плавания жене капитана шхуны "Святая Мария". Понимая, что гибель близка, капитан отправляет всю команду пешком через льды и торосы — к людям. Экспедиция открыла новые земли и проливы, но если шхуна сгинет в белом арктическом безмолвии, то об этом никто не узнает, и следующим экипажам придется снова рисковать жизнью, повторяя уже пройденный путь. Сам капитан остается на погибающем судне…
Мальчик Саня Григорьев, как зачарованный, снова и снова слушает этот краткий фрагмент драматической повести. Он, кажется, видит неприступные стены торосов над темной водой, слышит злое завывание вьюги и сухой треск обшивки шхуны, которую все теснее сжимают ледяные объятия.
Оказавшись после смерти матери в Москве, Саня помогает старушке донести сумку и так оказывается в квартире Татариновых, где встречает девочку Катю, свою любовь и будущую жену. Она рассказывает новому другу о своем отце — капитане Иване Татаринове. В июне 1912 года он вышел на шхуне "Святая Мария" из Петербурга во Владивосток — по Северному морскому пути. Многие отважные путешественники милю за милей штурмовали эти суровые места, и немало их сложило головы во льдах. Капитан Татаринов был одним из них. Слушая рассказ Кати, Саня вдруг понимает: загадочные письма, которыми он зачитывался в детстве, имеют прямое отношение к экспедиции капитана Татаринова.
Сильные характеры, крутая интрига, яркие страсти… Не удивительно, что роман Вениамина Каверина стал настольной книгой для нескольких поколений романтиков.
Штормовое предупреждение
Юлий Михайлович Шокальский.
Есть разные версии о том, кто послужил прототипом отважного капитана Татаринова. По одной из них, это был океанограф Юлий Михайлович Шокальский (1856–1940). Только, в отличие от Татаринова, он не погиб, и интриги врагов его не погубили. Судьба распорядилась так, что и в Российской империи, и при советской власти ученый имел возможность отдавать себя любимому делу.
Еще в 1880–е годы Юлия Шокальского избрали членом Русского географического общества. А после Октября он возхглавил его, оставаясь на этом посту более 25 лет.
"Большой географический атлас" Юлий Шокальский выпустил в 1905 году — после первой русской революции, в 1917 году, когда большевики штурмовали Зимний дворец, вышел в свет его фундаментальный научный труд "Океанография", за который ученый был удостоен премий двух академий — российской и парижской. В нем впервые было сформулировано понятие "Мировой океан", которое приняла и которым до сих пор пользуется вся научная общественность планеты.
Но главное увлечение и достижение Юлия Шокальского, как и у капитана Татаринова, связаны с освоением Северного морского пути, которым он занимался начиная с 1893 года. Вместе с адмиралом Степаном Макаровым ученый убедил императора построить ледокол "Ермак", способный штурмовать непроходимые ледовые поля.
Стратегическое значение Северного морского пути уникально. Расстояние от Санкт–Петербурга до Владивостока — по морям Северного Ледовитого и Тихого океанов — около 14 тысяч километров. Путь неблизкий, конечно, но все–таки вдвое короче, чем через Суэцкий канал. А других водных вариантов и нет…
В память о его заслугах именем Юлия Шокальского названы два пролива в Антарктике, несколько островов (в проливе Карские ворота и при входе в Обскую губу), озеро на полуострове Канин и теплое течение в Баренцевом море, которое огибает архипелаг Шпицберген. Несколько ледников также носят имя известного географа.
Глобусы, карты, кораллы…
Юлий Шокальский был не только удачлив в работе, но и счастлив в личной жизни. Он женился в 1881 году в возрасте 25 лет, и супруга полностью отдала себя служению мужу. Юлий Шокальский любил повторять, что ученый достигает того уровня, который ему позволяют его жена и семья.
Жили Шокальские в санкт–петербургской Коломне, за Мариинским театром. Милене Рождественской, родственнице жены ученого, их квартира казалась чудесной фантастической страной. Как Сане Григорьеву квартира Татариновых…
— Это была типичная старая петербургская квартира — с красной мебелью, конторкой, маленькими столиками, большим зеркалом в передней в тяжелой раме, — вспоминает Милена Рождественская. — На стенах висели географические карты с нанесенными на них маршрутами экспедиций. Особенно поразила мое детское воображение лампа в виде глобуса, крутящегося под потолком, от которого тянулись морские канаты. На полках книжных шкафов лежали раковины, кораллы, куски лавы, необработанные куски янтаря, морские звезды и другие трофеи дальних путешествий.
Но более всего девочке Милене запомнилось гранатовое колье, камни которое отливали густым темно–красным цветом, будто отблеском потаенного огня. В семье Шокальских рассказывали, что это колье Анны Керн. Той самой пушкинской музы, которой он посвятил свои бессмертные стихи: "Я помню чудное мгновенье"…
Мать и дочь, две музы
Екатерина Керн.
Как же гранатовое колье Анны Керн попало к Юлию Шокальскому? Да очень просто! Анна Петровна — родная бабушка знаменитого географа, и от нее это украшение перешло сначала к ее дочери Екатерине, а от нее — к жене ученого.
Отношения матери и дочери были непростыми. Анна, которую в 16 лет выдали замуж за 52–летнего генерала Ермолая Керна, с горечью признавалась, что неприязнь к супругу не позволяла ей любить и детей. Маленькую Катю она отдала сначала в пансион, потом — в Смольный институт благородных девиц. Но когда ненавистный генерал решил забрать дочь к себе, Анна вступила с ним в борьбу и победила.
Эти семейные страсти закалили Екатерину, которая, похоже, была девушкой с характером. Она с отличием окончила институт и осталась в нем работать — классной дамой.
Как и мать, Екатерина была хороша собой и щедро одарена даром любви. В 1840–м девушка встретила своего единственного избранника — композитора Михаила Глинку. Он был женат, но несчастлив в браке. Екатерина покорила его с первого взгляда. "Ясные выразительные глаза, необычайно стройный стан… и особенного рода прелесть и достоинство, разлитые во всей ее особе", — восторгался композитор. Он посвящал Екатерине музыку. Гимном торжествующей любви стал его романс "Я помню чудное мгновенье".
Поразительная история: Пушкин написал эти стихи, вдохновленный Анной Керн, а великий композитор, влюбленный в ее дочь Екатерину, положил их на музыку. Впрочем, когда эти две женщины вместе появлялись в свете, никто бы и сказал, что это мать и дочь. Да и то сказать, разница в возрасте у них была всего 17 лет…
Екатерине Керн и Михаилу Глинке не суждено было соединить свои жизни. Бракоразводный процесс тянулся долго, и композитор охладел к ней. Она же любила его всю жизнь и замуж вышла поздно — в 36 лет. Ее муж юрист Михаил Шокальский вскоре умер, оставив Екатерину без средств с четырехлетним сыном Юлием на руках. Она была вынуждена поселиться в имении Тригорское, которым в то время владела ее двоюродная тетка. Здесь Екатерина с сыном прожили более трех лет, пока ей наконец не оформили пенсию за мужа.
Но и потом Екатерина Керн–Шокальская часто приезжала в этот уголок псковской земли, хранивший воспоминания о счастливейших для Пушкина днях.
Младший сын Пушкина, Григорий, в то время жил в селе Михайловском в 2,5 версты от Тригорского. Он по–соседски дружил с Анной Керн, ее дочерью и баловал маленького Юлия, будущего великого ученого. "Многим, очень многим я ему обязан в своем воспитании, в утверждении правил чести и нравственности. Он меня и физически укрепил на охоте, верховой езде, пешей ходьбе и сельской работе", — вспоминал Юлий Шокальский о сыне поэта.
Оттуда, из детства, прекрасный русский язык Юлия Шокальского, его любовь к поэзии и прежде всего к Пушкину, и свободное владение английским и французским языками.
Семья Шокальских хранила немало драгоценных реликвий, связанных с Тригорским и его обитателями. В том числе и гранатовое колье, некогда обнимавшее стройную шею Анны Керн.
Дама с шарфом
У Екатерины Керн не было собственных средств, но она не жалела сил, чтобы дать сыну хорошее образование — зарабатывала гувернанткой в богатых домах. Ее усилия были вознаграждены: Юлий Шокальский прекрасно учился, исследовательская жилка рано проявилась в нем.
Среди почти 1 500 научных трудов Юлия Шокальского есть и очерк о его дяде — Федоре Сергеевиче Керне. Он подробно изучил славную биографию своего родственника со стороны отца — адмирала, героя обороны Севастополя и Крымской войны, награжденного за храбрость золотым оружием.
В выборе карьеры Юлий не сомневался ни дня. После гимназии он поступил в Морское училище, которое окончил в 1877 году с Нахимовской премией. Затем продолжил обучение на гидрографическом отделении Морской академии и уже в 24 года занялся профессиональной деятельностью.
Его мать Екатерина Керн до конца ее дней в 1904 году жила в его семье, в квартире на Английской набережной, 27. На фасаде этого дома сегодня установлена мемориальная доска, посвященная ученому.
После смерти матери Юлий Михайлович обнаружил в кладовке ее портрет работы неизвестного художника, изрядно помятый и поцарапанный. Он отдал его на реставрацию, а затем повесил в своем кабинете. Сейчас этот портрет Екатерины Керн находится в экспозиции Пушкинского музея–заповедника, в Тригорском — рядом с портретом ее матери Анны, нарисованным рукою Пушкина. Строгое задумчивое лицо слегка оживляет легкая улыбка. Высокая прическа украшена золотой диадемой.
Автор "Двух капитанов", конечно, знал о тесных связях семьи Шокальских–Керн с Пушкиным. Ведь писатель Каверин был таким горячим поклонником Пушкина, что даже свой литературный псевдоним взял из его поэмы "Евгения Онегин". Помните?
К Talon помчался он, уверен,
что там уж ждет его Каверин.
Вошел: и пробка в потолок,
Вина кометы брызнул ток.
Продолжение следует…
Северный морской путь, который развивал и укреплял внук Анны Керн, академик Юлий Шокальский, теперь вновь работает на Россию. Научно–исследовательское судно, названное именем великого географа, приписано к Дальневосточному гидрометеорологическому институту. В 2013 году, выполняя научные наблюдения у берегов Антарктиды, оно попало в ледовый плен — как шхуна "Святая Мария" сто лет назад. Конечно, сейчас это не так опасно, но в сводки мировых новостей "Академик Шокальский" попал.
Девочка Милена Рождественская, бывавшая в доме ученого, выросла и стала доктором филологических наук, профессором филологического факультета Санкт–Петербургского университета, окончила аспирантуру Пушкинского дома. Легенда о гранатовом колье, принадлежавшем Анне Керн, определила ее жизнь как служение русскому языку и истории.
А само колье бесследно исчезло, как и многое в блокадном Ленинграде. Впрочем, возможно, еще появится человек, который его отыщет? Как там говорил капитан Татаринов: "Бороться, искать, найти и не сдаваться".
Ксения Загоровская
