Видео
В мире
Представители британского правительства в Давосе обсуждали соглашения о свободной торговле с основными партнерами после марта 2019 года и рекламировали широкие возможности инвестиций в Великобританию после Brexit, явно имея в виду, что проблемы ЕС в этом году могут сделать страну более привлекательной для вложений, чем Европа или развивающиеся рынки.
На фоне отсутствия на форуме в Давосе политических лидеров крупных экономик тема выхода Великобритании из ЕС к 25 января стала основной, но в неожиданном контексте: обсуждались не столько проблемы этой страны, сколько развитие событий после жесткого варианта Brexit.
29 января премьер-министр Великобритании Тереза Мэй представит парламенту второй вариант сделки с ЕС — «план Б», который с большой вероятностью будет отвергнут так же, как и первый. Далее наиболее вероятный сценарий — экстренные переговоры с ЕС о новой паузе из-за проблемы границ в Ирландии и, видимо, запуск механизма жесткого Brexit де-факто.
Основным занятием большой делегации Великобритании в Давосе были переговоры о подтверждении торгового режима с ключевыми партнерами. Официально объявлялось о переговорах министра внешней торговли Великобритании Лиама Фокса с представителями Южной Кореи, Гонконга, Израиля и Колумбии.
Ранее такие переговоры (по заявлению министра, успешные) велись с Австралией, Канадой, Чили и Новой Зеландией: стороны в целом согласны подписать соглашения по торговле на уровне «как в ЕС или лучше» в ближайшие месяцы, Великобритания рассчитывает заключить их до 29 марта 2019 года, когда автоматически должен включиться режим жесткого Brexit.
И господин Фокс, и министр финансов Великобритании Филип Хэммонд, и ряд других политиков 22–25 января неоднократно подчеркивали, что последствия жесткого сценария преувеличены, тогда как основные комментарии представителей ЕС, в первую очередь Еврокомиссии и Германии, сводились к тому, что дальнейшие уступки Великобритании в вопросе Brexit невозможны.
Как в Давосе обсуждали среднесрочные перспективы, чтобы не говорить о ближайших
Несмотря на то что глава финансового ведомства Великобритании по-прежнему оценивает жесткий сценарий как проблемный для страны, основной кулуарной темой дискуссий в Давосе (на открытых мероприятиях 24–25 января представители ЕС старательно уходили от содержательных тем, самым острым было выступление премьер-министра Ирландии Лео Варадкара о планах единого корпоративного налога в ЕС, который эта страна отвергает) стали перспективы экономики Евросоюза после Brexit.
Очевидно, что Великобритания останется крупнейшим торговым партнером ЕС и главнейшим инвестиционным хабом в любом сценарии Brexit. Вопрос лишь в том, кто в паре Великобритания—ЕС будет потом более привлекателен для инвестиций. Представители правительства Великобритании в Давосе отчетливо давали понять: есть основания полагать, что эта страна, несмотря на «транзитный» спад 2019–2020 годов, выигрывает.
Министерство экономики Великобритании накануне сессии ВЭФ цитировало данные Deloitte и UNCTAD о прямых иностранных инвестициях в мире (данные о ПИИ обычно плохо рассчитываются из цифр национальных платежных балансов) в 2019 году, согласно которым в режиме ожидания Brexit экономика Великобритании наращивала привлечение инвестиций на 20%, тогда как в ЕС отмечался острый спад — на 70%.
Богатые европейцы покидают Великобританию
Напомним, темпы роста ВВП Великобритании в последние годы выше, чем в зоне евро, и часто выше, чем во всем ЕС (показательно, что на этой неделе британский фунт укреплялся). Предмет давосских обсуждений — события, которые может спровоцировать жесткий Brexit для экономик Франции, Италии, Испании, Португалии и в меньшей степени — Нидерландов и Германии.
Политики готовятся к этому: накануне Давоса Франция и Германия, например, подписали новое рамочное стратегическое соглашение о сотрудничестве, обновляющее Елисейское соглашение 1963 года. Тем не менее рассчитать последствия Brexit для ЕС в 2019–2020 годах очень сложно: хрупкость роста ВВП ЕС продемонстрирована в 2016–2018 годах, любое триггерное событие ближайших месяцев, наложившееся на Brexit, может испугать инвесторов.
В любом случае у Великобритании в сравнении с ЕС есть множество преимуществ: это более крепкая банковская система, инвестиционные потоки, замкнутые на Лондон (вопреки ожиданиям массового бегства банковских и финансовых структур из Сити не произошло). Наконец, приток капитала в Великобританию в 2015–2018 годах может объясняться среднесрочным «бегством от рисков» капитала из ЕС: страна в этом смысле может рассматриваться как европейская альтернатива инвестициям в США, а вложения в нее — как гарантия сохранения рынка Великобритании после Brexit.
Как британские парламентарии спорят о путях выхода из ЕС
Все значимые давосские комментарии корпоративных лидеров относительно Brexit в основном выглядели критическими по отношению к правительству Терезы Мэй. Так, глава Airbus Том Эндерс заявил, что компания может свернуть производство в Великобритании (там производятся крылья для значительной части лайнеров Airbus), а Sony сообщила о переводе европейской штаб-квартиры из Великобритании в Нидерланды.
Однако все заявления этого рода явно описывают сценарий, при котором Brexit среднесрочно дестабилизирует только рынок Великобритании, но не ЕС — последнее не гарантированно. Отметим, для России как политически самого уязвимого сейчас представителя развивающихся рынков традиционные связи с Лондоном как мировым финансовым центром — плюс в текущей ситуации, а перспективы проблем в ЕС на фоне Brexit — недооцениваемая угроза с лета-осени 2019 года.
В целом «британская ситуация» анекдотическим образом перекликается с главной темой из рубрики «происшествия» в Давосе. 22 января на переезде поезд швейцарской SBB столкнулся с автомобилем Volkswagen, местные СМИ сообщили о гибели трех британских бизнесменов, находившихся в автомобиле. Через несколько дней сообщения были уточнены: никаких британцев в немецком автомобиле не было, кто именно оставил пустой немецкий автомобиль на переезде в Давосе — неизвестно.
