Видео
В мире
Особенно стоит отметить храм Святого Семейства (Саграда Фамилия), напоминающий замок из песка. Кроме того, в Барселоне находятся интересные музеи современного искусства, в том числе Пабло Пикассо и других прославленных мастеров. Однако не секрет, что одно дело – посетить какой–то город, а совсем другое — жить в нем.
Главное — радоваться жизни!
Увы, многие в Барселоне откровенно выживают, пытаясь свести концы с концами. В общем, живут от зарплаты до зарплаты. Как выяснилось, в главном туристическом городе Испании очень высокие цены и на жилье, и на коммунальные услуги. Да и парковка дорогущая...
— С другой стороны, солнце ведь светит. Да и море близко. Так что главное — уметь радоваться жизни. Так считают многие барселонцы. Есть даже такое понятие, как saber vivir, то есть “искусство жить”. Это целая наука о том, как просто ценить саму жизнь, — отметила наша землячка Ольга Бармина, автор и исполнитель, а также переводчик песен, владеющая аж семью языками.
— Ольга, а где вы живете в Барселоне?
— Снимаю квартиру. Так многие делают. Да, цены очень высокие. Можно сказать — запредельные с учетом рядовых зарплат простых смертных барселонцев. Без 800 евро в месяц лучше вообще не начинать что–либо искать. Однокомнатная квартира может обходиться и в 1 500 евро в месяц, если она в хорошем месте и в отличном состоянии. Во избежание проблем обычно хозяева запрашивают документы, подтверждающие доход. Предполагаемый арендатор должен получать хотя бы в два раза больше, чем платит за квартиру. Поэтому что–то снять или приобрести более реально в паре.
Взрослые дети часто живут с родителями
— А сколько получает простой смертный в Барселоне?
— Зарплата в полторы тысячи евро считается весьма приличной. А значит, уже можно снять какую–нибудь студию за 800 евро в районе Барселонета, где много маленьких квартир. Но такое могут себе позволить, увы, далеко не все. В Барселоне считается обычным делом, когда взрослые дети проживают с родителями. Они попросту не имеют возможности снять что–то отдельное. Либо считают более целесообразным накопить на покупку жилья, вместо того чтобы тратить на аренду бешеные деньги.
Поскольку город очень космополитичный, приезжие часто кучкуются по принципу землячества, снимая что–то сообща. Помните, в советское время были коммуналки. В Испании это весьма распространенное явление. Правда, в СССР соседями часто были совершенно чужие люди, а тут вместе обычно ютятся хорошие знакомые, друзья, приятели. Кстати, на сайтах о сдаче жилья есть объявления и на русском языке. Хотя даже самый бюджетный вариант (совершенно “убитая” комнатенка) обойдется примерно в 300 евро, а более–менее приемлемый, причем вдали от центра, потянет на 450 евро в месяц.
— Цены растут?
— Увы. Когда я приехала в Барселону в 2002 году, они были значительно ниже. Две комнаты с балконом и видом на Тибидабо (живописная гора в Барселоне. — Здесь и далее прим. Д. М.) мы с другом сняли у одного колумбийского актера всего за 400 евро. Сейчас таких вариантов уже нет и в помине.
На нелегальном положении
— Поначалу вам пришлось нелегко? Знакомых ведь не было...
— Да. Было крайне сложно. В том числе и психологически. Ведь ты приезжаешь в совершенно чужой для тебя город, в котором никого не знаешь. К счастью, у меня был один контакт. Еще в Риге знакомый испанец дал координаты своего приятеля в Барселоне, который поделился полезной базовой информацией. Как раз с его помощью нам удалось найти комнаты у колумбийского артиста, которого я упомянула. Если бы не этот контакт (один–единственный), пришлось бы намного сложнее. Хотя мы все равно как–нибудь выкрутились бы. А со временем, разумеется, появилось уже немало полезных контактов.
Отмечу, что в самом начале мы столкнулись с местными бюрократами. Возникли проблемы с регистрацией в Барселоне. Но потом вопрос решился. Хотя какое–то время мы жили вообще на нелегальном положении. Но даже это не заставило нас вернуться. Кстати, в тот момент, когда мы уезжали из Латвии, мне вдруг поступило предложение об очень хорошей работе, за которую предложили 500 латов. То есть 1 000 долларов в месяц. По тем временам это были очень даже приличные деньги!
— Да и сейчас для многих неплохие... Вы все время говорите «мы». Получается, вы уехали в Испанию не одна?
— Я уехала с приятелем — парикмахером Ларсом Булгаковым. Это не только мой друг с юности, но и соратник. В Риге мы устраивали различные громкие акции. Скажем, спасли скульптуру “Слоник” по улице Аусекля, 3. Она в стиле редкого для Латвии ар–деко.
Мы не могли пройти мимо разрушающегося памятника архитектуры, которым никто не занимался. После нашего заступничества “Слоника” отреставрировали. Были и другие интересные и не менее громкие акции. В общем, с Ларсом мы активно участвовали в культурной жизни Латвии.
Свою роль тут сыграло то, что мои родители, мама Людмила Бармина и папа Станислав Дудин, всегда занимались вопросами культуры. Когда–то они курировали художественную галерею во дворце Петра I в Старой Риге. А в лучшие времена выступали меценатами, поддерживая издание книжек.
Течёт испанская кровь
— Почему вы уехали?
— Как бы ни было интересно в Риге, мы с Ларсом в какой–то момент решили отправиться туда, где... теплее. Во всех отношениях. Тем более что даже врачи прописали мне смену климата. А тут еще наша подруга, журналистка Лада Гарина, вернулась из Барселоны с кучей впечатлений. Она так ярко рассказывала, как же там классно. И мы сразу отправились в путь. Причем с минимумом финансов: как говорится, денег у нас кот наплакал. Но мы подумали так: наверное, здорово жить в большом космополитическом городе, куда приезжают со всего мира!
А уже на месте я быстро поняла, что мне и самой очень комфортно в испанской культуре. Ведь во мне течет латиноамериканская кровь. Мой генетический отец — Сальвадор Олазабал Гарсия. В 1978 году он служил подполковником на кубинской подводной лодке, которая прибыла в Латвийскую ССР. А потом папа уехал на войну по освобождению Анголы. Позже вернулся на Кубу. Меня воспитывал уже русский отец.
Была уборщицей
— Вы сказали, что уехали из Риги с минимумом финансов. Как же вам удалось выжить?
— Искала различные подработки. Скажем, пела вместе с перуанскими музыкантами. Мы выступали по барам... Впрочем, были и тяжелые моменты, когда я чувствовала полную безысходность. Шла вдоль набережной и не знала, что предпринять... Ведь у меня не было постоянного дохода. А однажды я увидела на дереве объявление о том, что ищут девушку для домашних работ. Оказалось, одному местному художнику нужна была помощница по хозяйству. Так я оказалась в роли самой обычной уборщицы. К счастью, квартира у него была новой и чистой. Я не только все мыла, но и гладила рубашки.
Забавно сейчас вспоминать, как я с утра занималась уборкой, а после обеда посещала, скажем, элитарный показ мод с участием знаменитостей. А еще пописывала статьи для журналов, в том числе для русского издания “Вести Испании”. Помнится, общалась на пресс–конференции с виолончелистом Мстиславом Ростроповичем. Брала интервью у писательницы Светланы Алексиевич. Ну а вечерами пела с перуанцами или занималась капоэйрой (боевое искусство, сочетающее в себе элементы акробатики и сопровождающееся национальной музыкой) с бразильцами.
Один раз хозяин квартиры, которую я убирала, отправился со своей дамой сердца на фильм En la Ciudad («В городе»). И тут они увидели на экране меня. Эта картина номинировалась на престижную премию Goya, так что многие старались ее посмотреть. «Ольга, это действительно ты была на экране?!» — спросили они меня в изумлении.
Все работы хороши!
— Наверное, не каждый день встретишь актрису–уборщицу...
— Знаете, я и сегодня считаю, что работы не надо ни бояться, ни стыдиться — какой бы она ни была. Уверена, любой опыт пригодится. Зато финансово я была независимой и чувствовала хоть какую–то уверенность в завтрашнем дне.
— А вы общаетесь со своим кубинским отцом?
— Вообще история поиска моей кубинской семьи, включая сестру Даяну и брата Ядиля, — это отдельный захватывающий рассказ. Могу только сказать: я безмерно счастлива, что послушала голос своего сердца и предприняла тогда эту попытку. А поскольку поиск затянулся, то в 2002 году я решила взять в Риге академический отпуск в Латвийской академии культуры. Решила, что напишу свою бакалаврскую работу потом. И это «потом» растянулось почти на двадцать лет. Как раз сейчас я восстановилась. Пишу работу о переводах песен, в том числе на русский язык. Например, знаменитой Bеsame Mucho.
— То есть “Целуй меня крепче”... Кстати, о страсти: говорят, нынешние испанки — жуткие феминистки.
— Да, это очень распространено. Тут маятник качнулся в другую сторону, поскольку исторически испанкам пришлось нелегко... Причем феминизм нередко выражается в каких–то экстремальных формах. Скажем, если мужчина подарит цветы без всякого повода, его могут обвинить в мачизме.
— Это правда, что испанцы невероятно темпераментные? Один Антонио Бандерас чего стоит...
— Знаете, я бы не судила обо всех испанцах по одному Антонио. Сам он из Андалусии. Там один тип мужчин. Они более открытые и эмоциональные. А, скажем, каталонцы другие. Они скорее интроверты. Испания невероятно разнообразная. Это касается и культуры, и языка, и гастрономии. Так, в Валенсии популярна паэлья, а на севере — совершенно другие блюда. Например, знаменитые баскские пинчос, наваррские аспарагусы. В Мадриде вам подадут мясной косидо, а в Кастилье — жареного поросенка.
Так что какие–то общие черты у испанских мужчин или женщин выявить крайне сложно. Социальный статус тоже имеет значение. Как и достаток. Хотя в целом можно сказать, что практически все испанцы не боятся улыбаться. Они запросто могут поздороваться с абсолютно незнакомым человеком. Спросят, как вы поживаете. Это более общительные сами по себе люди. Кстати, я тоже такая. Недаром во мне течет испанская кровь...
— Что у вас на личном фронте?
— Мое сердце на данный момент свободно: нахожусь в активном поиске спутника жизни. С Ларсом мы жили вместе только в самом начале, потому что в команде легче. Он уже долгие годы работает в барселонской парикмахерской Salon Opera. И по–прежнему остается моим другом и соратником, — улыбнулась гостья «Кабачка».
— Благодарю за интересную беседу. Желаю успехов во всем!
