Видео
В мире
Картина украсила их с женой семейное гнездо - комнату в коммуналке. С этого момента Виктор на всю жизнь "заболел" собирательством артефактов. Сегодня он является владельцем одного из самых больших и престижных антикварных салонов в Старой Риге "Antiqua" на ул. Вальню и лицензированным экспертом по оценке предметов искусства и антиквариата.
У него собрана, пожалуй, самая полная в Латвии библиотека по всем видам и направлениям искусства. Астанин великолепно знает мир коллекционеров и историю антикварного дела в Латвии. А она полна драматических страниц.
Рига - клондайк старины
- В Латвии антиквариата на руках у населения было довольно много. Так сложилось исторически. Многим владела местная элита – буржуа и богема. Немало ценностей вывезли сюда эмигранты после революции и позже из советской России.
Балтийские немцы в 1939-м году при репатриации в Германию тоже оставили полные квартиры всякого добра. Многое оставили в своих квартирах и еврейские семьи, угнанные в гетто и в концлагеря. Новые послевоенные жильцы даже не подозревали о ценности оставшихся от прежних обитателей мебели, картин, предметов интерьера. Все это уже в советские годы знающие люди могли приобрести относительно недорого.
В 70-е годы я попал в большую квартиру в доме на ул. Суворова (ныне Марияс). Я был поражен: она вся была напичкана антиквариатом: старинная мебель, книги, великолепный фарфор - майсенский , петербургский, все стены были увешаны картинами разных художников.
Все это принадлежало педагогу Видвуду Эглитису и его супруге. Часть Эглитис унаследовал от родственников, владевших этими сокровищами в довоенное время. Но он и сам выискивал и покупал интересные антикварные вещи.
Обычно коллекционеры что-то обменивают или продают отдельные предметы из своих собраний, так вот Эглитис не хотел ни с чем расставаться. Власти даже выделили ему дополнительную комнату, чтобы он мог там разместить антикварную мебель, которой уже не хватало места в его квартире.
- И что стало с его коллекцией?
- Супруги Эглитисы умерли, а детей у них не было. Все досталось какой-то родственнице, что-то она продала через посредников.
Образованное сословие знало толк в искусстве
- Сколько примерно всего было Латвийской ССР коллекционеров?
- Довольно много. Во-первых, функционировал клуб филателистов, члены которого собирались по воскресеньям в Доме культуры ВЭФ. Туда же приходили нумизматы и фалеристы (собиратели значков, медалей, орденов). Антиквариат и живопись собирали представители интеллигенции, наделенные художественным вкусом: врачи, музыканты, артисты, ученые, отставные военные.
Например врач, зав. отделением в Железнодорожной больнице Генрих Робертович Лаздынь прекрасно разбирался в живописи. У него было много вещей из коллекции Ольги Осиповны Пенерджи, бабушки известного скульптора Игоря Васильева и владелицы одного из крупнейших частных собраний русской живописи в довоенной Латвии. После смерти Лаздыня его дочь все разбазарила (ей еще кто-то помог) и лишилась в конечном итоге даже квартиры и дачи.
Очень известными коллекционерами были музыканты Евгений Леонидович Крамер и его супруга Лидия Яновна. О коллекции Крамера была даже небольшая статья в Латвийской советской энциклопедии. Крамеры много гастролировали и были состоятельной четой: квартира на ул. Ленина в сталинском доме с антикварной мебелью, дача в Дубулты, черная “Волга”...
У них были картины, предметы интерьера, хорошая библиотека, старинное оружие, фарфор. Евгений Крамер умер в 80-х годах, супруга помешалась, играла на скрипке в Старой Риге, потом уехала в Ленинград и там умерла. Все вещи унаследовали родственники, многое распродали.
Партийные товарищи артефактами не интересовались
- Но вообще среди собирателей были и простые люди, без образования. Например, пенсионер Алексей Тимофеевич Горячих, в прошлом шофер. Он ходил по квартирам и покупал у жильцов что-то интересное. Барыги тоже приносили ему старинные вещи, иногда очень хорошие. И он их продавал коллекционерам.
А еще делал бронзовые люстры и бра с хрусталем – монтировал из старых и вновь отлитых элементов. За его светильниками приезжали покупатели даже из Грузии. У него была одна странная черта: Алексей Тимофеевич заказывал одному художнику копии известных картин, либо просил что-то подправить на старых полотнах, смыть или подрисовать, если его что-то не устраивало.
- А партийная и хозяйственная номенклатура не интересовалась ценной стариной?
- В наш антиквариат на Валдемара, 20 в 90-е годы приносила вещи одна дама. Ее супруг в советские годы был министром. Но кого-то еще, кто бы в этой среде имел увлечение антиквариатом, я не знаю.
Под пристальным вниманием милиции
- В СССР государство прессовало коллекционеров?
- Не без этого. Начнем с того, что скупка и продажа с рук ювелирных изделий из драгметаллов, в том числе, и монет приравнивались к валютным операциям. И в начале 70-х некоторых нумизматов арестовали и даже посадили. Изделия из золота и серебра у населения принимали в скупках – как лом. При этом из ювелирных украшений выковыривали камни, сбивали эмаль.
Только в 1975-м в Риге в порядке эксперимента впервые в СССР комиссионному магазину разрешили принимать от населения ювелирные изделия и выставлять на продажу. Работников рижского антиквариата на ул. Ленина, 62 отправили на курсы гемологов в Москву, чтобы научить разбираться в драгоценных камнях.
Стоящие предметы в антикварных магазинах не задерживались, чтобы что-то ухватить, надо было приходить к самому открытию. Но все лучшее доставались блатникам, у которых были взаимовыгодные отношения с продавцами.
Никогда не забуду, как одна продавщица вынесла из подсобки необыкновенной красоты фарфоровый лоток для фруктов в виде листка с тончайшими прожилками и передала какой-то грузинской даме из рук в руки. Врдя ли обе понимали, что это гарднеровское изделие конца 18-го века. Я предложил грузинке вдвое больше - 100 рублей, но она ни в какую.
А у приемной антикварного магазина дежурили перекупщики. У скупки драгметаллов была другая узкая группа "своих" людей, которые были в сговоре и с органами. Если там появлялся чужой, они его сдавали в милицию.
Когда в городе случалась кража картин и старинных предметов искусства, всех, кто занимался антиквариатом, начинали таскать к следователям. Меня тоже много раз вызывали. Коллекционирование всегда было сопряжено с риском.
С одной стороны – это риск попасться на удочку к мошенникам или стать жертвой грабителей, с другой стороны – риск получить статью за спекуляцию или скупку краденого. Меня милиция однажды пыталась подставить, подсунув краденую вещь. Я чудом ушел от преследования.
Таинственное исчезновение коллекционера
- Антиквары и криминальный мир – какие тут складывались отношения?
- Иногда трагические. В мае 1991-го года из своей квартиры пропал Марк Калугин вместе со всей своей коллекцией и маленькой собачкой. Жена была на огороде, вернулась и обнаружила, что квартира открыта, вещей нет, муж исчез, как и их собачка. Завели уголовное дело, но ничего не нашли.
Об этом происшествии нигде не писали. Но люди видели, как накануне Марк уходил с аукциона антиквариата вместе с двумя незнакомцами. Какие-то вещи из коллекции Калугина позже всплывали, но розыски и дознания ни к чему не привели.
В середине 90-х, в самое бандитское время, пострадал еще один крупный коллекционер наградных знаков и орденов – его ограбили, унесли очень редкие и дорогие награды царского времени. Он после этого заболел и умер. Просто не смог пережить такой потери.
Ходили под статьей
В первой половине 80-х в нашей среде был хорошо известен молодой человек по имени Анатолий Лаздыньш. У него было хорошее чутье, он умел найти стоящие антикварные вещи, а потом их продавал, в том числе и музеям.
К слову, Рундальскому музею, когда тот получил статус всесоюзного музея, государство давало большие деньги на приобретение предметов интерьера, мебели, фарфора, картин – реставрируемые помещения надо было заполнять. Лаздыньш работал под прикрытием органов. Поэтому чувствовал себя достаточно уверенно.
Я тоже в Рундале что-то продавал. В 83-м году я им продал вещей на достаточно большую сумму. А это подпадало под статью о спекуляции. На меня было пухлое уголовное дело в нашей милиции. Но доказать им ничего не удалось.
В 1984-85-м годах в Риге работала бригада московских следователей, которые занимались также и делами коллекционеров. Ладзыню, несмотря на его связи, вменили несколько эпизодов и посадили на шесть лет с полной конфискацией имущества. Освободился он в 91-м году, пересмотра уголовного дела и возврата конфискованного не добился, спился и умер через несколько лет.
- Много предметов искусства вывозили контрабандой за границу?
- До середины 80-х практически ничего. А потом контрабанда пошла. Я знаю, что некоторые веши, которые я продал в Москве, потом были нелегально вывезены на Запад.
- С фальшаками в своей практике сталкивались?
- Бывало. Фальшаки высокого качества можно приобрести даже на крупных международных аукционах. Я однажды купил через интернет у одного английского аукционного дома красивое русское изделие из серебра. Попросил фотографии клейм - в руках вещь не держал.
Приехал в Лондон, забрал покупку, пришел в гостиницу, стал внимательно рассматривать - а клеймо пробирной палаты явно подделано. Клеймо мастера может меняться, а прибирные клейма - нет. Это как денежный знак.
На следующий день пошел к ним, стал доказывать, но там потребовали заключение двух экспертов. Пришлось представить, а заодно и свое собственное заключение на нескольких листах. Тогда деньги вернули.
Трудные времена для антикваров
- Кто сегодня в Латвии собирает антиквариат?
- Коллекционеров среди среднего класса, в отличие от Старого Света, в Латвии почти нет, за исключением коллекционеров марок, монет, открыток, знаков и т.д. У нас собирать изобразительное искусство и антиквариат могут позволить себе только очень богатые люди. Но и среди них активных коллекционеров немного.
Есть люди, которые разбогатев, начинали что-то собирать, а через пять-десять лет бросали. В середине 90-х активно покупали латышскую живопись бизнесмены - Геркенс, Кокалис, банкиры Каргин и Красовицкий... Гунтис Белевичс, нынешний министр здравоохранения, будучи владельцем сети аптек, тоже собрал приличную коллекцию старой латышской живописи. Но сейчас не подает признаков активности.
Вообще интерес к довоенной латышской живописи непрерывно рос с 90-х годов вплоть до кризиса 2008-го года, и цены на нее росли. Сейчас они упали. Ну сколько нужно в частной коллекции картин Пурвитиса, Валтерса, Либертса? Три, пять? Больше - уже скучно.
В целом антикварный бизнес переживает сегодня не лучшие времена. Внутреннего рынка нет, а россияне, наши главные покупатели, которые регулярно приобретали в Латвии предметы искусства, больше не приезжают. Но и во всем мире ситуация на антикварном рынке неважная. Зарабатывают сегодня только аукционные дома, которые берут проценты и с покупателя, и с продавца.
- Опасно ли в Латвии владеть серьезной художественной коллекцией?
- Это опасно везде, не только в Латвии. Но в последние десять лет у нас коллекционеров вроде бы не убивали. Кражи из квартир отдельных предметов искусства и старины - это случалось. Впрочем, на руках у населения уже почти не осталось вещей, представляющих интерес для коллекционеров.
В 90-е годы, когда началась реституция, люди вынуждены были перебираться из старых домов в центре в маленькие квартирки и комнаты на окраинах, и расставались со всем лишним.
Наталья СЕВИДОВА
