Когда она подросла, стало еще тяжелее. «Я с 14 лет знала, что отличаюсь от других, — говорит Зара. — Тогда я ненавидела свою грудь, все свое тело. Просто не выносила». Она заподозрила, что дело в сексуальной ориентации. Изучила эту тему и обнаружила, что ее переживания очень похожи на гендерную дисфорию, которую испытывают трансгендеры.

Чтобы победить дисфорию, нужна коррекция пола. Когда Заре исполнилось 18 лет, она взяла мужское имя и попросила семью обращаться к ней, как к мужчине. Следующий шаг трансгендерного перехода — гормональная терапия. Прием тестостерона делает голос ниже, фигура и лицо приобретают мужественность, растут усы и борода.

Первый врач, к которому обратилась Зара, наотрез отказался помогать. «Он был абсолютным трансфобом, — вспоминает она. — Сказал: ты же женщина. Родилась женщиной. Я сам вытащил тебя из матери». Психотерапевт порекомендовал другого специалиста. Тот направил ее к эндокринологу, прописавшему необходимые препараты.

В декабре 2015 года Зара начала принимать тестостерон. Сначала она три раза в день пила таблетки, затем перешла на инъекции. И ждала, что ей станет лучше. Людям с гендерной дисфорией, о которых она читала, гормональная терапия помогала. В ее случае произошло наоборот.

«У меня изменился голос, появилась растительность на лице, происходили другие изменения, но меня они совсем не радовали, — рассказывает Зара. — Я чувствовала себя так, будто это не я». Она жила на ферме своего деда в Новой Зеландии. «Когда она принимала эти таблетки, я видел, что все полетело под откос, но мне никто не верил», — говорит он.

Спустя восемь месяцев Зара совершила попытку самоубийства, затем еще одну. Ее спасли, и дед настоял на том, чтобы она встретилась с психиатром. Врач диагностировал у девушки легкую форму аутизма — синдром Аспергера.

Зара не была трансгендером. И ее трудности с общением и другие проблемы, которые она принимала за гендерную дисфорию, объяснялись Аспергером.

Редкий случай

Новозеландский специалист по трансгендерности Рик Франклин полагает, что Зара Купер — исключение из правила. «Среди сотен своих пациентов я помню только два таких случая», — говорит он.

Американский врач Дебора Данн, специализирующаяся на помощи трансгендерам, разделяет это мнение. Она утверждает, что среди ее пациентов, которые совершили трансгендерный переход, 95 процентов совершенно счастливы. «Даже после одного месяца гормональной терапии я могу войти в комнату и тут же увидеть изменения к лучшему», — говорит Данн. Из более чем тысячи человек, с кем она работала, лишь трое решили вернуть пол, доставшийся им при рождении.

Это подтверждают и наблюдения экспертов. Раскаяние после трансгендерного перехода — действительно огромная редкость. В 2014 году шведские ученые проанализировали все случаи коррекции пола, зарегистрированные в стране с 1960 до 2010 года. За 50 лет только 15 пациентов (2,2 процента) пожалели о своем решении. В работе отмечается, что таких случаев становится все меньше.

Согласно исследованию последствий коррекции пола, опубликованному Университетским медицинским центром Утрехта (Нидерланды), людей, совершивших трансгендерный переход, а затем передумавших, — не более одного процента. В Великобритании доля пациентов, недовольных пережитой операцией по коррекции пола, — около двух процентов. Косметические процедуры или гастропластика вызывают разочарование значительно чаще.

Сожаления обычно связаны не с ошибочным диагнозом, как в случае Зары Купер, а с негативным отношением окружающих. Сокращение числа раскаявшихся пациентов, упомянутое в шведском исследовании, может быть объяснено тем, что в прошлом к трансгендерам относились менее терпимо. Все три отказа от смены пола, с которыми сталкивалась Дебора Данн, были также совершены под давлением общественного мнения.

Один из ее пациентов, 21-летняя трансгендерная девушка, не выдержала негативного отношения близких людей. «Она поступила на юридический факультет и решила признаться во всем своему духовному наставнику, — цитирует издание The Outline рассказ Данн. — Прихожане в церкви встали вокруг нее, намазали голову елеем и долго перечисляли все плохое, что ее ждет из-за трансгендерного греха. Когда мы встретились в следующий раз, его снова звали Майкл». Дисфория, по словам Данн, была видна невооруженным взглядом, и однажды она непременно доведет его до больницы.

Источник проблем

Специалисты называют еще несколько факторов, повышающих вероятность негативного исхода. Сожаление чаще испытывают трансгендеры старшего возраста, страдающие психическими расстройствами или считающие себя недостаточно привлекательными. И разумеется, неудачные операции по коррекции пола ни у кого не вызывают восторга.

Британское издание The Guardian опубликовало историю девушки, которая передумала менять пол после неудачной маммопластики. Ей нравились первые изменения, вызванные гормональной терапией. «А потом мне сделали операцию на груди, — рассказывает она. — Она не удалась, остались ужасные рубцы. Это травмировало меня, и я впервые задала себе вопрос: что я делаю?»

Девушка убедила себя, что ей никогда не удастся скрыть от других пол, полученный при рождении. «Я хотела быть просто мужчиной, но навсегда осталась бы трансгендером», — констатирует она.

Дальнейшие размышления привели ее к выводу, что к смене пола ее толкала вовсе не гендерная дисфория. «Я всегда думала, что проблема связана с моим телом, — говорит она. — Но теперь я увидела, что быть собой мне мешал не пол, а угнетение, которое постоянно испытывают женщины со стороны общества».

«Люди относились ко мне гораздо лучше, когда я могла сойти за мужчину или хотя бы трансгендерного мужчину, — говорит автор блога Crashchaoscats, девять лет прожившая как мужчина. — Думаю, это оказало огромное влияние на то, как я видела себя сама».

В 15 лет она поняла, что испытывает влечение к женщинам. Стала коротко стричься, избавилась от женственных привычек и взяла унисексуальное имя. В колледже ее приняли за трансгендера, и она не возражала. «Все решили, что я самоидентифицируюсь как мужчина, — вспоминает девушка. — Я подумала: ладно. Тут меня никто не знает. Посмотрю, каково быть парнем».

Колледж был редким местом, где к таким, как она, относились без предрассудков. Ей это нравилось. Через пару лет она перешла к гормональной терапии, однако через год почувствовала сомнения. Ее печалило, что тестостерон делает ее менее эмоциональной. Крэш сделала паузу, потом снова вернулась к инъекциям, но в итоге решила полностью отказаться от мужских гормонов и снова стать женщиной.

Теперь она считает, что к смене пола ее подтолкнуло самоубийство матери. Новая жизнь с другим обличьем помогала ей справиться с травмой. «Я испытала определенное облегчение, когда принимала гормоны и жила как мужчина, — говорит она. — Но когда я снова стала женщиной и прекратила отворачиваться от травмы, то получила куда больше удовлетворения».