Видео
В мире
Э. В.: Как вам пришла в голову эта мысль - обрушить столб оккупантов?
А. К.: У этого места была (и по-прежнему остается!) негативная аура: там во время Второй мировой войны русские разбомбили казармы вспомогательной части ВВС, недалеко от этой площади людей увозили в ссылку, на площади повесили семерых немецких генералов... Какой-то экстрасенс вдобавок еще объяснил, что острые грани звезд на столбе оккупации излучают отрицательную ауру на все Задвинье. Смрад смерти! Но все логично - оккупанты всегда сами практиковали культ смерти со своим "победобесием" и поклонением мертвецам.
Мы были теми, кто не мог со всем этим ужиться. Современные политики, правда, все последние годы притворяются, что ничего такого нет. Теперь, когда появились украинские беженцы, появился и вопрос: вы нам помогаете, но что происходит дома у вас самих? Может быть, кому-то из политиков стало стыдно...
Памятник оккупации нам напоминает каждый день: наш народ унижали и пытали десятки лет, и самое ужасное унижение - когда проводятся "праздничные" мероприятия у этого столба.
Э. В.: А как все происходило чисто в организаторском плане? Собрались вместе и решили, что надо этот столб обрушить?
А. К.: Помните 90-е: тогда бандиты действовали заодно с немалой частью полиции. Мы создали группу самообороны, чтобы защищать латышских предпринимателей. Нам платили как охране. И тогда в 1994 году вышла книга "Крест грома над Латвией" (автор - Армандс Паэглис, книга о созданном в 1932 году латышском народном объединении „Pērkonkrusts”, боровшемся за латышскую Латвию, критиковавшем недостатки в работе Сейма, обращавшим внимание на недостаточную оборону страны и т. д., в короткий срок ставшем значительной политической силой - Э. В.). Эту книгу принес Юрис Речс и предложил учредить организацию Pērkonkrusts. Я придумал клятву, и мы ее учредили. После этого у Раупса возникла идея уничтожить памятник.
Э.В.: Если правильно помню, взрыв 6 июня не был единственной попыткой уничтожить этот палец мертвеца.
А.К.: Было три попытки. Первая - осенью 1996 года: я заложил заряд - 20 кг аммонала (он делается из нитрата аммония, из минеральных удобрений). С утра - тишина, никто ничего о взрыве не говорит. Пошел, посмотрел - никакого вреда! Только несколько плит отвалились. Понял - что-то не в порядке. Из-за этой неудачи поссорился с членами организации и ушел. Вторая попытка - пара килограммов тротила. Тоже несущественные повреждения. Это была попытка уничтожить арматуру, подобраться поближе к внутренностям столба. Был такой курьез: когда после третьей попытки попали в тюрьму, там уже был Альфред Петрович.
Э. В.: Рубикс?
А. К.: Да. Он в тюрьме попал в хорошее место - в библиотеку. Он оформлял газеты по камерам. Я получал журнал „Zinātne un Tehnika”. Там прочитал, что памятник изготовлен из фортификационного бетона с тройной прочностью, и с этим аммоналом или парой килограммов тротила его невозможно было обрушить. Там примерно тонну надо... Так думает Ярослав Солодуха из "Азова", у которого вы недавно тоже брали интервью. В центре Риги - тонна тротила? Тогда там будет выглядеть, как в Мариуполе.
Для третьей попытки, которая стала роковой для Валдиса Раупса и Айварса Виксниньша, было использовано 100 кг взрывчатки. Повреждения - 5-10 процентов. Я подсчитал: чтобы свалить этот палец мертвеца, нужно разрушить 5/6 от поперечного сечения столба. Если снаружи обложить взрывчаткой, этого реально не добиться. Там надо сверлить.
6 июня ночью парни по рации сообщили, что все в порядке, нужно отступать в надежное место, и тут внезапно раздался взрыв. От людей ничего не осталось. Погибли лучшие... Думаю, это был несчастный случай, возможно, какая-то ошибка сигнала. После этого в последнем слове на суде я не просил никакой пощады, так как мнение народа для меня было и есть свято. В тюрьме меня продержали три года, хотя и присудили всего два с половиной. Никто сейчас передо мной не извинился, хотя политики и собираются сами рушить этот памятник.
Прокурором у нас был Георгс Скудра. Он нам вменял более тяжелую статью - умышленная порча чужого имущества общеопасным образом (до 15 лет). Это позволило применить меру безопасности - содержание под стражей. На суде адвокаты доказали, что памятник никому не принадлежит, не является и мемориальным сооружением, и статью переквалифицировали на порчу памятников (до трех лет). Интересно, что допрашивал меня Майгурс Стрикис, супруг покойной Юты Стрике. Он мне сказал, что представляет власть, и угрожал мне 15 годами тюрьмы. Психологическая обработка с его стороны была следующая: "У тебя ведь молодая жена, она сейчас наверняка тебе готовит ужин, но ты домой не поедешь, ты ее не увидишь 15 лет. Твой путь на Голгофу начался". Следователь Страусс меня "гладил" папкой, еще в помещение для допросов зашел какой-то русский и как следует напинал меня по почкам.
Когда меня поместили в тюремную камеру, мне было довольно тяжело. В первую ночь "товарищи" по камере говорили, как меня резать и как с меня содрать шкуру. Вызвали к начальнику оперчасти тюрьмы. Он мне сочувствовал - мол, тебе там трудно, но можно сделать так, чтобы было легче. Положил передо мной луковицу и пачку чая, сказал: "Ты улучшишь свою ситуацию, если мне все расскажешь". Пошел в камеру, пацанам все рассказал. Сказал, что стучать отказался. Вернул начальнику луковицу и чай. В камере ситуация нормализовалась, так как я, пусть и идейный противник, приобрел определенный авторитет. Вот только плохо, что год солнца не видел, витаминов не хватало...
Э. В.: Будь сейчас такая же ситуация, вы повторили бы взрыв?
А. К. Сейчас мне уже было бы нечего терять. Тогда мы были молодыми и малохольными максималистами. Недооценили то, что надо тщательнее изучить ситуацию, и только тогда можно взрывать. Были готовы, как говорится, кидаться на амбразуру, но и такие тоже нужны. После этого многое произошло. Меня вышвырнули из Земессардзе. Сначала отстранили, потом осудили и впоследствии вышвырнули.
Э. В.: Много ли сегодня таких смельчаков, которые были бы готовы обрушить разные памятники оккупации, и центральный тоже?
А. К.: Определенно таковы члены национального союза "Справедливость" (NST). Виктор Бирзе, председатель NST, мне помог выжить в тюрьме, где есть давали жидкий суп с рыбьими костями. А тем, кто после выхода из тюрьмы меня били по плечу и хвалили за смелость, я отвечал: где вы были тогда, когда нашим людям надо было помочь - хотя бы пять латов на Рождество прислать? Многие смелые люди были забыты. Так же, как был забыт Дайнис Рутенбергс, сломавший древко российского флага, и бард Ансис Атаолс Берзиньш.
Э. В.: Как вы думаете, снесут в этом году этот палец мертвеца?
А. К.: Боюсь, что будет так: придут выборы, и бывшие депутаты оставят эту горячую картофелину следующим депутатам.
Э. В.: Сегодняшние политики не звали вас на помощь - обрушить памятник?
А. К.: Обо мне никто не вспомнил, кроме Виктора Бирзе. И вы - первая журналистка, которая ко мне обратилась в связи с 6 июня. А что касается столба оккупации... Это лишь верхушка айсберга: 5-я колонна, к сожалению, намного больше и тяжелее. С этим мы все должны считаться.
