Видео
В мире
Семья Тиммов была известной в Риге: отец, Федор Тимм, — городской градоначальник, бургомистр. Вот что пишет о нем искусствовед Нина Лапидус:
"Тимм, образованный и передовой человек, будучи главой городской власти, большое значение придавал просветительству: совершенствовал систему преподавания в рижских школах, способствовал их оснащению лучшими современными пособиями, стремился к созданию школьных библиотек. "За попечительство и заботливость" он в 1842 году был награжден орденом Святого Владимира…"
Праздникам песни рижане тоже должны быть обязаны ему: по инициативе Тимма в 1836 году в Риге прошел первый в городе Музыкальный праздник. Участвовала в нем и Эмилия. Ее отец сам был хорошим музыкантом: играл на скрипке, пианино, обучил музыке и детей. Сыновья играли на скрипке, флейте, Эмилия — на пианино.
Лето большая семья проводила за городом — в усадьбе Зоргенфрай на берегах нынешнего Киш–озера, а в остальное время жила в Старом городе — в большом четырехэтажном доме, спроектированном известным рижским архитектором Кристофером Хаберландом. Там часто устраивались музыкальные вечера — выступали сами Тиммы, известные рижские музыканты.
Гостями вечеров были и великие композиторы, работавшие в Риге или дававшие в это время концерты, — Рихард Вагнер, Ференц Лист. Бургомистр и его дети знакомили Листа с городом — их можно было увидеть вместе на улицах. А великий венгр оставил о себе память в доме не только как музыкант, но и как кулинар. Лично показал Тиммам, как правильно готовить английский бифштекс…
Со второй половины 1830–х Тиммы все чаще начинают выезжать в Северную Пальмиру — навещать сына. Появляется в свете и красавица Эмилия. Карл Брюллов впервые увидел ее в театре и был заворожен. Было от чего. Друг живописца, классик украинской поэзии Тарас Григорьевич Шевченко, вспоминал:
"Я в жизнь мою не видел, да и не увижу такой красавицы…"
А это уже свидетельство брата живописца Александра Брюллова:
"Без малейшего жеманства она села за инструмент и после нескольких прелюдий запела. Голос у нее не сильный, не эффектный, но такой сладкий, чарующий, что я слушал и сам себе не верил, что я слушаю пение существа смертного, земного, а не какой–нибудь воздушной феи. Или это магическое влияние красоты, или она действительно хорошо пела, теперь я вам не могу сказать основательно, только я и теперь как будто слышу ее волшебный голос…"
В 1838–м Карл Брюллов сделал Эмилии предложение. Родители невесты дали согласие, свадьбу сыграли в январе следующего года. Однако брак оказался скоротечным: вскоре между супругами пробежала черная кошка — и… через 2,5 месяца они расстались. Что стало причиной? Не будем копаться в нижнем белье. Скажем лишь, что Эмилия пусть на короткое время, но озарила своего Мастера счастьем.
Вспомним, что писал Федор Михайлович Достоевский о счастье в "Белых ночах":
"Боже мой! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?"
А вот слово самому капитальному биографу Брюллова Валерию Прудоминскому:
"…Поселилось в мастерской очаровательное существо с тонким лицом и легкими движениями; все мило в госпоже Эмилии — и веселое с немецким выговором щебетание, и застенчивость, с какой она убегает от нескромных шуток супруга, и немецкая карточная игра по мелочи, к которой она старается приохотить посещающих мастерскую учеников…"
После развода Эмилия вернулась в Ригу и ушла в музыку. Отец решает отправить ее на учебу во Францию — к самому Фредерику Шопену, который в это время живет на берегах Сены. Два года рижанка брала уроки у мэтра. А жила она все это время у матери еще одной величины — писателя Проспера Мериме.
В 1844 году в Париж приезжает и брат Эмилии — Василий: учиться мастерству у известного французского баталиста Ораса Верне. Казалось, жизнь налаживается, но вскоре Эмилии приходится возвращаться в Ригу: Шопен уезжает лечиться на юг Франции. Еще через какое–то время руки Эмилии просит Алексей Греч — сын известного петербургского книгоиздателя.
Свадьбу играют в Риге — 6 декабря 1844 года. А затем молодые супруги переезжают в Петербург — в дом на Мойке. Вот как его описывает сама Эмилия:
"С 8 часов воскресного вечера мы здесь, но где?! В чудесном маленьком ларце с драгоценностями. Я называю его маленьким только потому, что он весьма мил, но на самом деле будет поболее двух этажей нашего дома в Риге. Весь дом обставлен так, будто это не земля, а райские кущи. Алексей сам все подготавливал к моему приезду. В своем салоне я нашла великолепный рояль, на открытой крышке которого лежала партитура шопеновского "Ноктюрна"!"
В новом браке Эмилия счастлива. Рождаются дети, в доме часто звучит музыка. За пианино — сама хозяйка, дети, которых она, как и ее собственный отец в юности, учит музыке. Но знаменитой пианисткой рижанке не суждено стать: муж и тесть считают, что она может играть только дома. Что поделаешь — приходится смириться…
Через шесть лет супруг умирает, и Эмилия на время переезжает в Германию — в Карлсруэ — следить за детьми, которые учатся там. Много концертирует и даже выступает в королевском дворе Вюртембурга. А на одном из домашних концертов у нее побывал Ференц Лист.
Из Карлсруэ Эмилия наведывается в Ригу. Отца к этому времени уже нет в живых, но в здравии мать, сестры, один из братьев. Однако долго киснуть в Германии или в Риге — не для нее. Когда дети получают образование, она вновь возвращается в град Петра. В ее особняке на Мойке часто устраиваются фортепианные концерты, выступает Эмилия и в известных салонах Петербурга.
Жизнь рижской красавицы, первой жены Карла Брюллова и ученицы Фредерика Шопена, оборвалась в Павловске в доме дочери в 1877 году. Похоронили ее на лютеранском кладбище города. По стечению обстоятельств в этот же день умер брат Карла Брюллова — Александр. А сам живописец, которого при жизни называли Карлом Великим, оставил мир еще в 1852 году — в Италии.
Его первая муза увековечена в нескольких его работах, в том числе на картинах "Невинность, покидающая землю" и "Распятие" — для алтаря лютеранской церкви Петра и Павла, где Мастер придал Марии Магдалене черты Эмилии. Да, они недолго были счастливы, но вспомним еще раз Федора Михайловича Достоевского:
"Боже мой! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?"
Илья ДИМЕНШТЕЙН
