Видео
В мире
«Почему так получилось, я мог бы выдвинуть один тезис. Потому что он [Русиньш] провел в тюрьме двадцать дней, отношение человека ко всему миру совершенно изменилось. Он стал еще более жестоким, стал действовать, потому что до тюрьмы он, как я понял, терроризировал эту женщину на расстоянии», — в разговоре с De facto, первым интервью Стуканса об убийстве женщины в Екабпилсском районе, заявил генеральный прокурор.
Однако Стуканс, как отмечают журналисты, ошибается, потому что женщина подвергалась жестоким нападениям со стороны экс-супруга как во время их брака, так и после — более чем за год до убийства. Им стало известно, что Русиньш как минимум один раз угрожал ножом своей супруге. Так, на парковке торгового центра Sēlja в феврале прошлого года он поцарапал ей ножом лоб, полиция квалифицировала это как легкие телесные повреждения, за что оштрафовала агрессивного мужчину на 500 евро.
Сама преследуемая женщина описала это событие и в заявлении Стукансу в сентябре прошлого года, и в письме, направленном омбудсмену в начале этого.
Русиньш подошел к машине на стоянке, открыл дверь и несколько раз прижал нож ко лбу и руке. После этого у женщины появился панический страх, поскольку, по ее мнению, только нахождение рядом других людей, в том числе ее родственницы, удерживало мужчину от более агрессивных действий.
На тот момент адвокат Анна Норе еще не представляла ее интересы и узнала о происшествии уже тогда, когда административное наказание для Русиньша вступило в силу. По мнению адвоката, полиция уже тогда должна отреагировать более жестко: «Это нонсенс, потому что сами полицейские написали в своем последнем постановлении от 2 июня 2022 года, что произошло нападение с ножом, с причинением легких травм. Нападение с ножом — это крайне серьезно, это опасно для жизни!».
Тогда Русиньш убежал, поскольку из магазина вернулась родственница женщины с семилетней дочерью, и обе начали кричать, рассказывает адвокат. «Родственница видела этот нож, довольно длинный. И даже успела услышать фразу: «Я тебе глаза выколю!» Просто штраф в размере одной минимальной месячной зарплаты за такое нападение — это нонсенс», — считает адвокат Норе.
Нападение на парковке произошло через сутки после того, как суд предоставил женщине временную защиту, запретив Русиньшу приближаться и общаться с самой женщиной и ребенком, и обязав его не приближаться к ее месту жительства.
Однако Русиньш регулярно нарушал предписание — в распоряжении передачи есть видеоматериалы, датируемые мартом и августом прошлого года, где он терроризирует женщину или сидит у ее дома.
Действия нападавшего, описанные в заявлениях женщины — закрашивание окон, возможное повреждение проводов электричества и интернета, стук в окна ночью, подтверждают и соседи.
Помимо физического преследования, Русиньш терроризировал женщину звонками и текстовыми сообщениями с разных номеров. Позже она добавила фотографии к заявлению в полицию с просьбой возбудить уголовное дело по факту угроз убийства или причинения тяжких телесных повреждений, ведь именно так она восприняла сообщения, отправленные Русиньшем. Полиция не инициировала расследование.
Полиция, по крайней мере изначально, также отклонила заявление женщины с просьбой возбудить против Русиньша уголовное дело за хулиганство.
Звонки преследователя на рабочий телефон и посты в социальных сетях о ее рабочем месте, Центре профилактики и контроля заболеваний, существенно нарушили работу центра и даже Инспекции здравоохранения, расположенной в том же здании.
А вот ответ Олега Белова, главного инспектора Восточно-Земгальского отделения Госполиции, на заявление, написанное в начале этого года: «В то же время сообщаем, что вы обязаны принять меры, которые предотвратят новые административные и уголовные правонарушения, о чем вы были проинформированы.
То есть следует менять номера телефонов как своих, так и детей, и других родственников, избегать противоправных действий Л.Русиньша, то есть не отвечать на СМС и его телефонные звонки, не отвечать на незнакомые номера, если вы подозреваете, что звонящий — Л.Русиньш, не информировать его о своих повседневных делах, а также о смене места работы и т. д.».
Возможно, эта реакция полиции стала последней каплей, которая побудила женщину написать письмо омбудсмену Юрису Янсонсу уже на следующий день, 11 января.
Оно начиналось словами: «В крайнем отчаянии я вынуждена обратиться к вам за помощью». В десятистраничном письме женщина также подвергла критике «советы» полиции.
«Как смена моего личного номера или личного номера членов семьи помешает Л. Русиньшу звонить в оба учреждения? Как смена личного номера помешает Л. Русиньшу создавать поддельные профили на Facebook? Смена номера не решит проблему, потому что это не помешает Л. Русиньшу подойти к моему сыну и вымогать у него мой новый номер телефона», — эмоционально написала женщина. — Я не знаю, откуда у [полицейского] О.Белова такая уверенность, что я говорю Русиньшу о том, когда и куда я иду.
Если Л. Русиньш хорошо осведомлен о моих повседневных делах, он наблюдает и выслеживает меня. Как это происходит, я не знаю. Смена работы не помешает Л. Русиньшу терроризировать моего нового работодателя. Сколько мест работы я сменю?».
В марте аппарат омбудсмена дал женщине ответ с различными теоретическими рекомендациями. Уполномоченный не обращался ни в прокуратуру, ни в руководство полиции, поскольку полученная из органов информация о том, что в феврале суд объявил Русиньша в розыск, заставила Бюро думать, что его скоро найдут.
Убитая женщина, как уже упоминалось, также писала генеральному прокурору. Ее письмо Стукансу от 15 сентября прошлого года начиналось так: «Прошу, господин Генеральный прокурор, срочной и неотложной помощи и защиты от угроз жизни и здоровью!».
Если политики из разных партий отреагировали на трагическое событие в Екабпилсе предложениями о поправках в законах, то генпрокурор Стуканс считает, что дискуссия идет в неправильном направлении: «Латвии пора подумать, что мы сделали, чтобы этого не произошло. Почему Русиньш сделал то, что сделал? Почему другие нападают на женщин, бьют регулярно, а ничего не меняется? Почему священники совершают преступления против детей? Почему у нас так много насильственных преступлений? Почему пьяные водители, несмотря на, на мой взгляд, очень жесткие санкции, продолжают пить за рулем? Общество должно задать себе эти вопросы. И мы должны начать с того, что должны создать механизм, чтобы у женщины были возможности получить помощь, чтобы подобного не произошло. (…) Полиция не может защитить женщин. Тогда уже слишком поздно. Когда полиция вмешивается, это означает, что преступление уже совершено».
