Видео
В мире
30 лет провел в общей сложности в царских тюрьмах член партии "Земля и Воля", революционер–народник Николай Александрович Морозов. Из них большую часть срока — в одиночке Шлиссельбургской крепости. Но не сломался. Более того, в заключении написал исследования по математике, физики и химии, а, выйдя на свободу, за открытия в области химии получил степень доктора наук — с рекомендацией Менделеева.Мужественный революционер, ученый был и в Латвии — в Риге, Двинске. Но обо всем по порядку.
Морозов родился в 1854 году в Ярославской губернии. Его отец, Петр Щепочкин, был крупным помещиком, мать, Анна Морозова, — бывшая крепостная. Почему мальчик унаследовал фамилию матери? Отец не состоял с ней в официальном браке. В 1869 году в Москве Николай поступил в гимназию. Там увлекся естественными науками, основал среди гимназистов кружок любителей естествознания. Но гимназические "беликовы в футляре" третировали паренька за свободный склад ума и склонность к точным наукам.
В 1870 году он стал вольнослушателем естественного факультета Московского университета. И тут проявил самостоятельность — один участвовал в палеонтологических экспедициях по Московской губернии, собрал значительную коллекцию окаменелостей. Одна из найденных костей доисторического животного поступила в университетский музей.
Через несколько лет научная карьера прервана — Николай знакомится с народниками. В ту пору народники вынашивали идею просвещения русского народа, которое, по их мнению, должно было привести и к изменению жизни в России. Впрочем, понимая реальное положение крестьянства, Морозов не разделял надежд своих новых друзей, но отдался этому делу, не видя иных способов борьбы с царящим в России антинаучным мракобесием.
Идея социальной справедливости была близка ему и из–за собственного двойственного статуса: будучи сыном помещика–миллионера, он был также и сыном бывшей крепостной крестьянки. К тому же его отец хоть и не одобрял деятельность "нигилистов", сам был вольнодумцем, англоманом — в доме Щепочкина всегда царила атмосфера уважения к науке и просвещению.
Николай участвовал в нескольких хождениях в народ под видом бродячего кузнеца, пильщика и сапожника, изучив их ремесло: по Московской, Ярославской, Курской и Воронежской губерниям. В 1874 году по заданию организации народников он эмигрирует в Швейцарию для издания революционного журнала для народа. Через полгода при попытке возвращения в Россию его первый раз арестовывают.
В феврале 1878–го отпускают под надзор полиции на поруки отца. Но Морозов почти сразу же ушел в революционное подполье, вступил в "Землю и Волю". Осенью 1879–го он участвовал в организации покушения на императора Александра Второго, закончившегося неудачно. 23 января 1881 года произошло новое покушение на императора, организованное Софьей Перовской. Царь убит, Морозов в числе многих народовольцев схвачен.
Судьи не смогли установить, что он непосредственно причастен к гибели царя. Казнь была заменена на пожизненное заключение. Вначале он отбывал наказание в Алексеевском равелине Петропавловской крепости — бывшей тюрьме декабристов, затем — в одиночной камере Шлиссельбургской крепости. В октябре 1905–го освобожден по амнистии…
Выйдя на свободу, бывший народник оставляет революционные затеи. Но не из–за пересмотра убеждений, а чтобы заниматься наукой. В застенках он написал 26 научных сочинений по математике, физике, химии! В конце 1906 года по представлению Менделеева Петербургский университет присудил ему степень почетного доктора наук по химии.
Он стал профессором аналитической химии Высшей вольной школы Лесгафта, читал лекции по химии, астрономии и воздухоплаванию во многих городах России. Морозов принят в Русское, Французское и Британское астрономические общества, становится заместителем председателя Всероссийского аэроклуба.
В Ригу ученый приехал в ноябре 1909 года. "Рижский вестник" писал: "В зале Ремесленного общества состоится лекция Н. А. Морозова "В поисках философского камня", популярные картины из научных исканий старого и нового времени. Начало в 3 ч. дня". Анонсировались и новые книги лектора: "В начале жизни", "Как из меня вышел революционер вместо ученого", "В поисках философского камня", — появившиеся в известном рижском магазине Ф. И. Трескиной.
24 ноября в той же газете был помещен отчет о лекции: "Лекция привлекла многочисленную публику, приветствовавшую появление лектора продолжительными аплодисментами. Изложив историю искания средневековыми алхимиками философского камня, лектор развивает ту мысль, что современная химия возвратится к исканиям философского камня.
"Мы, — сказал лектор, — накануне великих событий, когда разрешится вопрос о превращении неблагородных металлов в благородные". Газета сообщала, что провожать гостя к петербургскому поезду пришли члены петербургского студенческого землячества, химического кружка и около 150 студентов РПИ.
"Прибывший на вокзал Морозов был радостно встречен в дверях собравшейся молодежью, с которой он дружески беседовал до отхода поезда. Николай Александрович обещал молодежи посетить Ригу еще раз весною… Присутствующими при проводах дамами Н. А. Морозову были преподнесены букеты цветов. На платформе около вагона студентами была дружно спета ему на прощанье русская студенческая песня "Из страны, страны далекой"…
Николай Александрович, тронутый таким сердечным отношением, начал со всеми прощаться. Председатель санкт–петербургского землячества сказал несколько напутственных слов, которые были покрыты громогласным "ура". Тысяча пожеланий, и поезд медленно тронулся под несмолкаемое, дружное "ура"…".
Но в Риге гостю из столицы не суждено было больше побывать.
Правда, он оказался в Двинске. И не по своей воле. 24 ноября 1911 года немолодого ученого вновь упекли за решетку. За… переиздание стихов "Звездные песни", впервые нелегально опубликованных еще в конце 1870–х годов.
Он подает кассационную жалобу, но приговор оставлен в силе. Морозова арестовали в Крыму, где он лечился, и по этапу отправили в Двинскую крепость. Вновь в одиночную камеру. В журнале "Неделя" № 30 от 27 июля 1912 года написано: "После 6–недельного этапа Н. А. Морозов привезен в Двинск и заключен в крепость".
В Двинск к нему приехала и молодая жена Ксения Алексеевна. По настоянию жандармского ведомства ей не разрешили жить в районе крепости, что прежде допускалось. За супругой был установлен негласный надзор.
В воспоминаниях "Мытарства осужденного" Морозов так писал о Двинске: "Мы въехали в очень грязный уездный город. Уличные ароматы поднимались здесь, особенно на окраинах, от всяких отбросов, почти такие же трудно выносимые для носа, как и из коридора ялтинской тюрьмы (именно из Ялты, где Морозов отдыхал с женой, он по этапу был доставлен в Двинскую крепость). Мы проехали город, мимо больших навозных куч, и выехали в поле, где пахнуло на меня свежим воздухом".
15 марта 1913 года Николай Александрович вновь на свободе. И снова по амнистии. И на этот раз заточение не сломило его: "Вышел из Двинской крепости вполне здоровым", — писал он редактору "Русского слова". В заточении он пишет книги, выучил древнееврейский, который должен был помочь ему в работах над книгой "Истории человеческой культуры… Христос".
С приходом к власти большевиков Морозов становится директором института имени П. Ф. Лесгафта. В 1924 году начинают печатать первые тома "Истории человеческой культуры… Христос". К 1932 году вышло 7 томов, а затем выпуск прекратили.
По инициативе Ленина родовое имение Борок, где жил отец Морозова, было передано ему в пожизненное пользование, а позднее там был создан Дом труда и отдыха АН СССР. В последние годы жизни ученый работал в геофизике и метеорологии, интересовался ядерной физикой (о возможности разложения атомов он догадывался еще в конце XIX века на основании изучения периодического закона Менделеева).
Морозов умер в Борке 30 июля 1946 года, на 93–м году жизни. Пулковская обсерватория назвала его именем звезду, открытую российскими астрономами.
Илья ДИМЕНШТЕЙН
