Видео
В мире
Сабине Пупине дважды пришлось перестраиваться в процессе учёбы в школе. В Даугавпилсе девушка училась в русском лицее. Когда она закончила шестой класс, родители захотели, чт
обы ребёнок был рядом с ними в Германии, где они жили и работали. Сабина в Даугавпилсе жила с бабушкой.
В Германии Сабина проучилась пять лет, и в августе этого года решила вернуться обратно в Даугавпилс — и приехала в родной город. Перед подачей документов в школу пришлось ехать в Ригу в Центр академической информации — там документы перевели и заверили: соответствуют стандартам латвийского образования. Выбор Сабины остановила на Даугавпилсской средней школе №9.
«Директор сначала посмотрел и сказал: «По этим бумагам мы можем взять тебя в 10-й класс, на счёт 11-го сложно». Но я писала в этой школе вступительные работы. Конечно, написала их не очень хорошо, потому что за пять лет забыла латышский. Математика и английский также очень отличаются уровнем, но в итоге меня взяли в 11-й»,
— рассказала девушка.
По биологии, химии и физике Сабина занимается с репетитором, так как в Германии эти занятия шли единым блоком. Приходится подтягивать историю. Английский и математика, по мнению Сабины, в Германии были на более низком уровне. С русской литературой и языком сильных проблем нет, но нюансы присутствуют, отмечает девушка.
«Всё равно иногда я замечаю, что, когда мы в классе обсуждаем какие-то вопросы, мне не то чтобы надо больше времени подумать… Точнее, когда мы не вопросы обсуждаем, а пишем сочинения. Когда в Германии писали сочинения, я всё время думала: «Вот, если бы это было на русском, мне было бы гораздо легче».
А тут мы писали сочинения в классе, и я понимаю, что у меня весь поток мысли идёт на немецком и, если их переводить на русский, то получается полный бред».
Учителя и одноклассники ситуацию понимают — и сильно на девушку не давят. Есть трудности с латышским языком, но всё не так критично, как может показаться на первый взгляд, считает Сабина.
«Конечно, пять лет я там не разговаривала на латышском, ничего не читала, но всё равно, допустим, дают текст на латышском — и я понимаю около70%, или когда учитель на латышском говорит, я всё понимаю. Но что касается грамматики и если мне надо говорить, то мне сложновато».
Директор средней школы №9 Артур Федотов столкнулся с решением вопросов детей-реэмигрантов в первый же год, когда занял свой пост. Только в этом году 1 сентября в школу пошло 5 детей, вернувшихся из-за рубежа. В общей сложности детей, которые вернулись в последние три года, — 10 человек. Три года — тот срок, в течение которого, как считается, ребёнок полностью вливается в среду.
Условно всех детей можно разделить на три группы. Ребята, которые уехали с родителями, но вернулись через год-полтора, потеряв, таким образом, один учебный год. Они в основном остаются на второй год. Вторая группа — дети, учившиеся в Латвии, но затем от 3 до 5 лет получавшие образование в другой стране. Третья группа — школьники, которые никогда не учились в Латвии, но они уже ходили в школу в других странах, пояснил директор.
«С ними необходимо работать больше, по-другому. По правилам Кабинета министров, детям, которые возвращаются из-за рубежа или иностранным детям, которые поступают к нам сюда, автоматически предполагается не менее трёх дополнительных индивидуальных консультаций»,
— указал Федотов.
Речь идёт о трёх предметах, проходящих раз в неделю — латышский язык, история Латвии, социальные науки. Однако в школе эти дополнительные уроки могут варьироваться, в зависимости от знаний ученика. Финансирование дополнительных занятий входит в общий бюджет школы.
«Дополнительные деньги под этих детей не выдаются — за ребёнка, который вернулся из-за рубежа. Наше министерство оплачивает его обучение в школе точно так, как и на того, который здесь всё время учился, но в него мы обязаны вложить больше внимания и работы», — пояснил Федотов.
Директор школы обязан обеспечить выполнение учебного плана — главная задача. Второй момент — дополнительные мероприятия, в которые входит организация факультативов, кружков.
«В принципе, мы должны вложить немного меньше денег в остальных, чтобы вложить в этих деточек. Мы забираем из общего бюджета и направляем на этих деточек», — добавил он.
Вопрос интеграции детей в новую для них среду зависит не только от школы, но и от семьи в первую очередь — и личных качеств ребёнка. Самый интересный случай — как приходилось работать с семьёй, которая вернулась из Италии, а ребёнок понимал и говорил только по-итальянски, рассказывает Федотов.
«Нам повезло, что бабушка могла помогать. Мы сначала направили обучение на то, чтобы создать одну языковую базу, на основе которой наши работники смогут общаться с ребёнком. Сначала мы учили целенаправленно русский язык. Сидит бабушка, сидит учитель русского языка, сидит ребёнок — и компьютер с переводчиком с итальянского. Учитель русского учит русскому, параллельно итальянский сама учит. Надо же как-то с ребёнком общаться, и бабушка тоже в рамках своих способностей помогает. И ничего, ребёнок сейчас уже в пятом классе».
Дети-реэмигранты появляются в течение всего учебного года, а не только 1 сентября. География очень широка. Дети приезжают из стран Евросоюза, США, Белоруссии, Украины, отметила представитель Управления образования Даугавпилса Инара Спринджука.
«Опыт предыдущих лет и этого учебного года говорит о том, что каждый год примерно 30 учеников, которым необходима дополнительная помощь, чтобы перейти от одной системы образования — зарубежной — на латвийскую систему образования. И уровень их знаний очень разный, поэтому для каждого ребёнка подбирается индивидуальная форма помощи».
Практически в каждой школе Даугавпилсе учится 1-2 ребенка-реэмигранта. Средняя школа №9 — исключение. Родители сами выбирают, куда они, вернувшись в родной город, хотели бы отдать ребёнка.
